Едва мы миновали первый виток и стали невидимыми для дворецкого, Соланж развернул меня спиной к перилам и тесно прижался всем телом, заключив в объятия.
– Наконец-то! – прошептал он, вдыхая запах моих волос. – Думал, никогда не дождусь.
– Милорд! – кашлянула я, силясь высвободиться.
Перила врезались в лопатки, а Соланж прижимался все теснее, поневоле заставляя отклоняться назад. Положение в высшей степени двусмысленное.
– Ты должна мне, – выдохнул в лицо некромант.
Наши бедра тесно соприкасались, сквозь одежду я ощущала нараставшее желание Соланжа. Запаниковав, заерзала, но быстро сообразила: так еще хуже.
Порядочная женщина зовет на помощь, сопротивляется, а я ждала, со страхом, волнением, но бездействовала. Ни пощечин, ни попыток отыскать повязанную некогда Элланом ниточку. Пусть любимый сам примчатся не может, но прислал бы на зов кого-нибудь. Только я не спешила, а что-то грешное и порочное нашептывало: «Покорись!»
– Милорд, вы забываетесь!
Вновь попыталась осторожно отодвинуться – бесполезно.
Некромант дышал поверхностно, с небольшими всхрапами. Взгляд не отрывался от губ. Сглотнув, неосознанно облизала их.
– Дария, – чуть слышно прохрипел Соланж, – сколько еще ты собираешься обманывать себя?
– Не сейчас! – пискнула я, стараясь успокоиться.
– Что именно?
Некромант придвинулся еще теснее, хотя куда уж.
Мамочки, он встал! И пригвоздил к перилам, а ведь на мне две юбки, панталоны, кринолин. И Соланж хочет, чтобы мы…
Пальцы судорожно сжали перила. По позвоночнику пробежали мурашки.
Я не смогу, я не готова, не хочу, в конце концов!
– Ну же, Дария!
Губы Соланжа накрыли мои. Вопреки ожиданиям, он целовал бережно, почти невесомо. И я ответила, поддавшись обману.
Отрезвило все то же мужское достоинство, бесстыже бугрившееся в брюках. Только надолго ли, если губы снова тянуться к его губам? Вряд ли плоть засидится в брюках, в которой ей изрядно тесно, ее потянет в ножны, а мне? Захочу ли я принять Соланжа?
Запретный плод манил, заставив отринуть совесть и честь. Всего один поцелуй, никакой измены. Слишком сладка вербена, слишком тянет к альбиносу с глазами цвета теплого янтаря. Заглянув в них, полетела в бездну и уже не могла остановиться.
– Милорд, успокойтесь! – взмолилась я, цепляясь за крупицы здравого смысла. – Так поступают только со шлюхами.
Великая Мать, если не остановлюсь прямо сейчас, мы сделаем это на лестнице. Там, куда упирался бугорок на брюках некроманта, уже разгорался огонь, тело требовало продолжения.
– Ты не шлюха, – быстрый поцелуй в шею, – ты моя судьба, и я не могу больше терпеть. Хватит мучить, Дария! – взмолился Соланж.
– Желания надлежит держать в узде.
Кто бы говорил!
Прикрытая тканью плоть некроманта словно пронзила насквозь. От нее волнами дрожи разбегалось предвкушение, опаляя бедра, затухало в коленях.
Соски затвердели и болезненно терлись о корсет. Им хотелось на волю, к губам и языку Соланжа.
Как ни пыталась, мысли неизменно возвращались к плоти Соланжа. Проклятая память! Она в красках воскресила великолепие и силу налитого члена, подталкивала совершить то, на что тогда не хватило бы духу: присвоить. Мне – Соланжа Альдейна. Заставить кричать и замереть у своих ног, покорить дикого зверя.
– Арх! – кратко выразил свое отношение к благоразумию некромант и совершил немыслимое – расстегнул ширинку.
Хватая ртом воздух, широко распахнула глаза.
Всего две юбки, панталоны и мужские кальсоны.
Это немыслимо, непристойно! Я должна закричать, но слова застревали в горле. Перед глазами плясали алые круги, ноги дрожали. Если бы не Соланж, давно упала бы.
Губы чесались, словно их разом покусали десятки пчел.
Заключив в ладони лицо, Соланж лизнул нижнюю губу, пососал ее, наслаждаясь каждым прикосновением. Я стояла как каменная, утратив связь со временем и пространством. Ноги превратились в желе.
Язык некроманта, дразня, прошелся по верхней губе, чтобы легко, играючи, проникнуть в рот.
Вскрикнув, дернулась, как от судороги, и оборвала поцелуй. Показалось, в меня вошел не язык – горячая плоть. Ощущения оказались столь яркими, что испугалась.
– До сих пор упорствуешь и ни чуточки не хочешь меня? – с насмешкой поинтересовался Соланж и расстегнул первую пуговку платья.
– Милорд, я запрещаю! – опомнившись, ударила некроманта по руке. – И застегните брюки, мужчине не предстало беседовать с дамой в таком виде.
– Я не навсей, Дария, – покачал головой Соланж и поставил перед фактом: – Мы займемся любовью здесь, а потом в спальне. Там кресло, кровать, мягкая шкура – все условия для получения удовольствия. Поверь, я сделаю все, чтобы ты больше не захотела сбегать.
– Вы слишком самоуверенны, милорд! – из последних сил старалась избежать неминуемого.
Соланж прав, желание переполняло. Стоило ему оказаться столь близко, увлечь в круговорот страсти, как тело предало голову, понадобилась бы не одна холодная ванна, чтобы успокоиться.
Отчего, почему? Разве любовь не исключает удовольствие от прикосновений другого, как можно взрываться от поцелуев Соланжа и испытывать бесконечную нежность к Эллану? Я словно раздвоилась. Одна половина осталась с лордом в замке, другая слилась с некромантом. Его действия не вызывали отторжения. Не насилие – игра. Я хотела, только не могла признаться: стыдно.
– Ничуть, – Соланж поцеловал ямочку на шее.
Язык выписывал спирали на коже, заставляя пальцы конвульсивно сжиматься и разжиматься.
Из груди вырвался тихий стон.
Да, продолжай, еще, пожалуйста!
Все произошло быстро.
Твердая плоть вошла одним толчком. Крик потонул в поцелуе, которым Соланж запечатал рот. Вопреки ожиданиям, некромант тут же вышел, заставив изнывать от желания. Я жаждала продолжения, но боялась признаться в запретном даже себе. Плотно сжимала бедра, однако помогало мало.
Лучше бы он и дальше дразнил, не давал попробовать! Теперь безумно тяжело.
– Ну, так как, миледи? – хитро прищурившись, Соланж взялся за край приспущенных кальсон. – Все еще утверждаете, будто не желаете близости?
Тяжело дыша, не могла оторвать восхищенного взгляда от предмета эротических фантазий. Как он хорош и желанен, как я хочу вновь ощутить его в себе! То ощущение… Меня словно волной с головой накрыло.
Отвела взгляд и сжала кулаки.
Нет, я не хочу его, не хочу! Это все магия, животные инстинкты, не может светлая предать любимого, а если предала, место ей в Умерре.
– Дария, – голос Соланжа полнился небывалой нежностью, – пожалуйста, посмотри мне в глаза.
И я послушно посмотрела, чтобы утонуть в теплом белом вине.
Руки Соланжа скользнули под юбки, прошлись между чулками и поясом, породив волну мурашек. Пальцы некроманта разгоняли их, заставляя сердце биться где-то в горле. Огненная лава растекалась от нежного местечка между ног, струилась по бедрам, опаляла живот. Средоточие пожара пульсировало, требуя неистовой мужской плоти.
– Не могу, нельзя! – в отчаянье бормотала я, цепляясь за последние крупицы разума. – У меня Эллан, я люблю его!
– И меня ты тоже любишь, – шептали упрямые губы, а пальцы продолжили путешествие по телу.
Поддавшись искушению, качнулась вперед, прижалась к губам Соланжа, утонув в его запахе.
С мягким шелестом упали на пол панталоны. Даже не вздрогнула, увлеченная поцелуем.
Наши дыхания смешались в одно, время застыло.
Не прерывая поцелуя, Соланж приподнял меня и развел ноги. Плоть вошла мягко, легко, словно скользила по атласной ткани. Судорожно вздохнув, устремилась навстречу ей, подталкивая туда, где все сжималось от сладостного предвкушения.
Да!
Бедра дрогнули, сделав наше единение полным.
Какая сладкая пытка!
У меня кружилась голова, эмоции захлестывали, мешая дышать. Все мое существо сосредоточилось там, где неторопливо, дразня, покачивалась плоть. Она погружалась все глубже, пока не достигла предела, там замерла, давая возможность насладиться ощущением удивительной, неповторимой наполненности, делавшей тело легким, как пушинка.
Первой не выдержала я. Пружина внутри разомкнулась, тело пришло в движение. Оно без остатка вбирало в себя чужое, стремилось как можно дольше задержать ее в себе предмет желания.
Ноги сомкнулись на пояснице Соланжа, разум покинул меня, и я утонула в море наслаждения. Горячие волны то набегали, то отступали, сердце билось в такт ритму некроманта. Сначала мучительно медленно, потом до боли быстро, когда, не в силах сдерживаться, кричишь и воспаряешь в небеса.
Вперед-назад. Пустота и долгожданная встреча.
День, ночь – какая разница, существует только первозданный ритм. Я подчиняюсь ему и, наконец, взрываюсь, выплескивая созидательную энергию мироздания. И тут же ощущаю пик чужого удовольствия.
Некоторое время мы не двигались, приходя в себя. Затем Соланж осторожно вышел, а я неуклюже опустила ноги на пол.
Сознание случившегося сковало ужасом члены. Я изменила Эллану! Он лежал там, раненый, пока любовница предавалась плотским утехам с другим мужчиной. Продажная девка! Можно прикрываться долгом, только Соланж прав, принуждения не было, я сама с радостью забралась на некроманта.
Невероятно, но Эллан по-прежнему желанен и ассоциировался со счастьем. Может, я больше не хочу его, может, осталась только нежность? Нет, тело однозначно реагировало на мысли об утехах с любимым. Как такое возможно?
Однако как хорошо! Отголоски недавней буйной пляски страсти медленно замирали внутри, дыхание приходило в норму.
Соланж улыбнулся и легко коснулся губами щеки. Он блаженно вздохнул и прикрыл глаза. Видела, как бьется жилка пульса у него на шее.
Странное состояние – полное опустошение, чем-то похоже на медитацию, только после нее не ощущаешь усталость и не болят мышцы.
– Благодарю! – на выдохе произнес некромант и с сожалением отстранился.
Я испытала то же – разочарование, словно нечто важное закончилось и уже не вернется.