В итоге Зимний бал и вовсе отменили – не до веселья, когда тут такое.
Скрестив ноги под юбками, чинно пила чай в кабинете Соланжа. Некромант хранил стоическое спокойствие, хотя временами порывался перевести разговор в постельную плоскость. Я отказывалась. Хватит! Пора разобраться в том, что нас связывает, одной спальни для отношений мало. Может, Соланж и отменный любовник, мне требовалось от партнера другое – доверие. У нас в данном вопросе пока толком не прояснилось, иногда создавалось впечатление, будто некромант старался запудрить мозги поцелуями. Ему не обзавестись наследником без пары, раз так, все средства хороши.
И так второй месяц.
Я держала слово, после умопомрачительной близости на кончике ножа в театре, когда нервы натянулись до предела и мнилось, каждая минута может стать последней, не подпускала Соланжа. Сначала он требовал, потом просил. Бесполезно, невеста лорда Марона стойко держала оборону, хотя иногда по ночам вспоминала поцелуи некроманта с легкой грустью. Участь любовницы – не моя стезя, мне мало плотских утех, хотелось духовной близости. А Соланж… Понятия не имею, что он любит, чем интересуется. Сводил бы на вернисаж, благо в столичной Академии искусств недавно открылась выставка картин. Хоть на пикник, снова в театр – нет, только приглашения домой. Зачем, понятно – уговорить лечь в постель.
И все же я скучала, хотела бы снова ощутить горячее дыхание Соланжа. Если в руках Эллана я музыкальный инструмент, то с некромантом становилась частью его самого. Он всегда брал властно, выбивая толчками воздух из легких, и мне нравилось, нравилось, когда его плоть заполняла до краев, не оставляя ни малейшего шанса пустоте, сводили с ума его губы, рождавшие теплую волну внизу живота, одновременно нежные и грубые. Тело, один вид которого подавлял малейшее сопротивление.
Они слишком разные: Эллан и Соланж, но оба доводили до вершины блаженства. Наверное, объедини они усилия, умерла бы от счастья. Да, меня теперь посещали такие фантазии – сказывался пронизанный похотью воздух Веоса. Решилась бы? Вряд ли. Просто любовник? Тоже нет, я слишком ценила Эллана. Может, всего один раз, и кончено.
Эллан, мой лорд.
Улыбка тронула губы.
Пока он валялся в постели, мы много говорили. К счастью, не об этикете. Эллан успокоился, стал прежним, каким я его знала при жизни Элизы. Оказалось, он вовсе не подкаблучник. И жуткий собственник – в красках представлял, как станет хвастаться красавицей и умницей-женой. Собственно, я и приехала к Соланжу, чтобы объявить о помолвке и передать приглашения на прием. Подспудно надеялась, некромант в кой-то веки раскроется, заговорит о чувствах, и одновременно страшилась признания. Так не нужно выбирать, а тогда?
И Соланж действительно заговорил, только о другом.
– Полагаю, ты захочешь поболтать с демоном, – озадачил виновник тяжких дум, – тем самым, который помогал графу Твейну Онору. Ты ведь в курсе, что Твейн – отец пропавшей королевы?
Кивнула и поежилась. Одну упоминание демона вызывало липкий страх, воскрешало картинки недавнего прошлого. Вместе с тем, когда еще представится случай прикоснуться к Сумеречному миру? Вряд ли Соланж предложил что-то опасное, хотя, памятуя его прошлые авантюры…
Некромант развеял сомнения. Мне ничего не грозит, он не позволит причинить вред матери его будущего сына.
Закашлялась и осторожно напомнила:
– Я не собираюсь никого рожать.
– Природа сама обо всем позаботится, – самодовольно улыбнулся Соланж и покосился на мой живот. – Может, ты уже тяжела.
Покачала головой и с легким звоном поставила чашку на блюдце.
– Мы уже на «ты»? Не слишком ли фамильярно?
Похоже, некромант не ожидал подобного ледяного спокойствия, потому что стушевался. Он – смутился!
Воодушевленная, продолжила наступление:
– Так вот, минутная слабость ничего не значит. Спасибо за все, особенно за Эллана, – лицо Соланжа дернулось, как от пощечины. – Если долг слишком велик, я заплачу. И, – выдержала паузу и встала, намекая, время визита подошло к концу, – я очень хотела бы видеть вас другом. Пожалуйста, не совершайте опрометчивых поступков.
– Только другом? – рот некроманта болезненно кривился.
Отвернувшись, глухо сообщила роковую новость:
– Я выхожу замуж за другого, помолвка состоится восьмого января. Если вам не подходит дружба, нам лучше перестать встречаться. Леди Марон мужу изменять не станет.
Скомкала перчатки и провела рукой по вспотевшему лбу.
Тяжело, безумно тяжело! Столько раз репетировала, а, как дошло до дела, стушевалась. Виной всему Соланж, вот зачем он так смотрит?!
– Дария, не надо лгать.
Некромант положил ладони на плечи. Не спешила скидывать их, так и стояла, слушая его биение сердца.
– Ничего не выйдет. У нас только постель, – с горечью покачала головой, пытаясь не расплакаться от нахлынувших чувств. – Я приезжаю, ты молчишь. Только сын, пара, кровать. А я? Я тебе нужна, Соланж? – развернулась и стиснула его руки. – Не как последнему из рода Альдейнов, не как мужчине, а как человеку? Не тело – душа.
Соланж медлил с ответом, подтвердив худшие опасения. Какие ж женщины дуры, падки на ласки и низкие хриплые интонации. Нас используют, а мы верим, открываем сердце.
– Вот видишь, – кисло улыбнувшись, заключила я и отступила к двери, – одно тело. А любовь – это душа, как с Элланом.
– И что же он делает такого, чего не даю я? – зло выплюнул Соланж.
Он стоял мрачнее тучи, казалось, готовый разнести весь дом в щепки. Кулаки сжимались, глаза выцвели, жилы на шее вздулись. Во рту пересохло от страха: вдруг обрушит гнев на меня, но я ответила. Прошло время, когда Дария Эрасса молчала, позволяя мужчинам творить историю. Ее историю.
– Слышит, видит и хочет понять.
– Он Чувствующий! – в устах Соланжа дар любимого казался проклятием. – Вспомни, Геральт Свейн тоже «понимал».
Сколько яда и злобы! Только причина ее – чувства. Чего так желала, случилось, некромант сбросил панцирь, сквозь властность проступила человечность. Вот в кого мужчины такие скрытные? Неужели непонятно, что женщине нужно слышать о чувствах, видеть их. Не бриллианты и ночи страсти, а комплименты, поступки.
Понимала, Соланжу больно, только мне не легче, и я пойду до конца, хватит жалости! Двое стоят на одной доске, а меня упорно с нее сгоняли. Соланж, как Геральт, повелевал и требовал безоговорочного подчинения. Пусть спустится с небес и услышит.
– Не надо наговаривать на Эллана, лучше вспомни, сколько раз мы обсуждали книги? Какой цвет я люблю, чего боюсь, о чем мечтаю?
Некромант задумался и нехотя признал, нам недоставало общения. А дальше с места в карьер пошел в атаку:
– Я женюсь.
– Я сделала предложение Эллану. Он станет моим мужем не позднее марта.
Такова плата за самоуверенность, Соланж. Ты гонялся за физической близостью, полагал, пара никуда не денется, раз назначена судьбой в матери твоего ребенка, только, вот незадача, она оказалась живой, с собственными потребностями и желаниями.
Памятуя о нраве некроманта, на всякий случай напомнила:
– Брак, заключенный по принуждению, не имеет силы. Только друзья, Соланж.
– Издеваешься?! – взревел он и прижал к стене, не давая пошевелиться. – Ты хочешь меня, Дария, сама не выдержишь, придешь. Это предопределено.
– Выдержу. Желания плоти проходят, любовь остается.
И мягко добавила:
– Отпусти, пожалуйста, не хочу дуэли.
– Скажешь? – брови некроманта поползли вверх.
– Разумеется. У нас с Элланом нет секретов.
– Хорошо, – подозрительно улыбнулся Соланж и отступил на шаг, – посмотрим, чем закончится. Отныне я к тебе не прикасаюсь, сама попросишь.
– Не попрошу.
Мне бы собственную уверенность! Распробовав лакомство, трудно от него отказаться. Казалось бы, есть Эллан, только вот Соланж все равно вторгается в мысли, смущает покой, с каждым разом сложнее просто пить чай, отказываться от вина и прогулок на крышу. Некромант, безусловно, догадывался об обуревавших меня чувствах, иначе бы не торжествовал. Только он не учел женского упрямства и силы женской же верности, ради Эллана я переборю натуру наиви. Может, светлые и многолюбки, в моем сердце останется один мужчина.
Видимо, нечто такое промелькнуло на лице, раз улыбка сошла с губ некроманта.
– Выходи за меня!
Соланж порывисто опустился на одно колено.
Оторопело уставилась на него.
Сердце сжалось и подпрыгнуло к горлу.
Замуж за Соланжа? Он сделал предложение? Сам? Ущипните, Хозяин смерти, некромант его величества с осанкой и замашками императора не станет унижаться перед какой-то леди, будь она трижды его парой и единственной светлой на свете.
Соланж смотрел с надеждой. Пальцы сжали безвольно повисшую ладонь.
Облизнув губы, мучительно медленно подбирая слова, попросила:
– Не надо! Я уже дала слово другому и почти его жена.
Внутри царила странная неразбериха. Одна половина сопротивлялась, другая отчаянно желала ответить согласием.
– Плевать! – некроманта подобные мелочи не волновали. – Я же не прошу его бросать, раз так нужен, оставим.
Что?!
В ужасе смотрела на коленопреклоненного Соланжа. О чем он говорит, нельзя иметь двух мужей! Пусть местные законы разрешали, единственный на то и единственный, что ни с кем его не делить.
– Нет, – без тени сомнения вырвала руку.
– Хорошо, – с тихой злобой прошипел некромант и вскочил, сверкая глазами, – я сам переговорю с Элланом Мароном. Учти, Дария Эрасса, – пригрозил он, – к январю я заручусь согласием, и ты не отвертишься.
– Он не отречется. – Ни на мгновение не усомнилась в Эллане. Как только Соланж мог подумать, будто лорд предаст? Не иначе, гордыня застилала глаза. – И не смей с ним говорить!
Щеки горели, грудь вздымалась от частого дыхания.
Не стоило приезжать, но мне захотелось увидеть Соланжа, справиться о его здоровье. Справилась! Нужно попросить Эллана ускорить помолвку. Некромант настроен решительно, как бы чего ни выкинул.