Мел покачала головой.
– Ты говоришь такое впервые: фактически признаешь, что стоимость Норт-Бич, возможно, сопоставима с той суммой, что ты потерял.
Их взгляды скрестились, потом Бо отвел глаза и уставился прямо перед собой, на горизонт. И снова воцарилось молчание.
– Зачем она возвращалась и пыталась купить их молчание? – спросила Мел некоторое время спустя, поскольку очевидно, ни о чем другом думать не могла.
Бо пожал плечами.
– Салли знает, что ты ее ищешь.
– Но зато не знает зачем!
– Как ты можешь это утверждать?
Мел покачала головой.
– Я все еще продолжаю надеяться, была какая-то уважительная причина поступить так, как поступила она с Эдди и другими. Бо, она не была мошенницей!
Он усмехнулся, и Мел взорвалась:
– Я знаю, что люди бывают законченными негодяями: не настолько уж наивна, черт возьми! – но Салли… господи! Она же была для нас всем! Просто в голове не укладывается, и смысла никакого во всем, что случилось, не вижу.
– Мне очень жаль… Если бы я мог решить проблему как-то по-другому…
Мел невесело усмехнулась:
– О нет! Ты так гордился своей честностью! Зачем же лгать сейчас, только ради того, чтобы пощадить мои чувства… Мне хорошо известно, что ты решительно настроен сначала задушить Салли, а потом меня.
– Ну да, – хмыкнув, признался Бо, – но совершенно по другой причине.
– Я все время думаю… – задумчиво проговорила Мел, проведя пальцем по запотевшему боку своей жестянки с содовой. – Чего ты от меня добиваешься?
– Честности.
– Это ты уже получил.
– И любви! – выпалил Бо прежде, чем внутренний цензор успел его остановить.
Мел отвернулась к окну и, обращаясь к стеклу, заметила:
– И этого ты тоже добился.
«Тогда твое сердце!» – хотелось ему добавить, но испугавшись, что она схватит парашют и сиганет вниз, он лишь непринужденно улыбнулся:
– Значит, я получил все, чего хотел? Так?
Мел долго молчала, задумчиво разглядывая расстилавшийся внизу ландшафт, потом еле слышно произнесла:
– Да, и я тоже этого хочу.
Дождавшись, когда она посмотрит на него, Бо улыбнулся, надеясь, что в этой улыбке Мел увидит и его сердце, и душу.
– Мы можем все это обсудить!
Не только это, но и, очевидно, многое другое, гораздо больше…
Они вернулись как раз перед закрытием. В атмосфере назревала новая гроза, и назначенные на утро полеты были под вопросом. Впрочем, тучи собирались и в самом аэропорту Норт-Бич.
Эрнест ушел сразу по прибытии Мел и Бо, ограничившись сварливым бурчанием и недовольным взглядом и прихватив с собой очередного паука в банке. Шер и Ал опять поссорились: Ал выкинул какую-то глупость, а супруга не преминула сообщить ему об этом в весьма недвусмысленных выражениях, – и теперь не разговаривали. Дэнни тоже не было слышно, хотя это как раз неудивительно при работающем воздушном компрессоре и прочих устройствах для техобслуживания, не говоря уже о музыке, которая буквально долбила по черепу, а от ударов басов сотрясались стены ангара.
Дайми, в надежде на успокаивающий эффект, жгла благовония, однако добилась прямо противоположного: браслеты звенели на запястьях, глаза выдавали ее тревогу. Она пошла за Мел в ее офис.
– Ну как все прошло? Судя по твоему лицу, ничего хорошего, да?
– Решительно ничего! Все плохо, – буркнула Мел, падая в кресло.
– Какой ужас!
– Мы нашли бывшего мужа Салли, и с ним она жила под именем Росарио Лопес.
– Что?!
– Да. И держись – чем дальше, тем страшнее. Пока они были женаты, она ухитрилась переоформить всю его собственность на себя, потом, когда развелись, все продала. Он остался на бобах, а она исчезла.
Дайми в ужасе поднесла ладонь ко рту и, помотав головой, плюхнулась в кресло.
– И вот что мне не дает покоя: похоже, таких вот мужей, которых она оставила с носом, пруд пруди. Я хочу позвонить Мэту и попросить выяснить, под какими еще именами она могла жить.
– Боже правый!
Наклонившись, Мел сжала пальцы Дайми.
– Ты ведь понимаешь, что будет дальше, правда?
– Мы сунем головы в песок и притворимся, что ничего этого никогда не было?
Мел покачала головой.
– Тогда что? Наденем блестящие красные сапожки, трижды щелкнем каблуками и запоем?
– Прости, – прошептала Мел. – Только, умоляю, не делай глупостей.
– Даже не собиралась!
Дайми выдвинула нижний ящик стола и вытащила три свечи, которыми Мел никогда не пользовалась, и принялась шарить в другом ящике – наверное, искала благовония.
Накрыв ее руку своей, Мел предложила:
– Эй! Давай куда-нибудь сходим, пообедаем…
– Что в переводе означает: нянчиться с Дайми, как с младенцем, а то бедняжка завалится куда-нибудь и напьется.
Да, черт подери, именно так! Но, конечно, ничего подобного Мел сказать не могла, особенно сейчас, когда у подруги дрожали руки, когда ее единственный родной человек на планете кусает губы, чтобы не расплакаться, который стоит на грани…
– Я не пью уже шесть дней, – сообщила Дайми совершенно бесцветным голосом и подняла глаза на подругу. – Ты об этом знала?
Мел покачала головой: к стыду своему, она даже не заметила.
– А мне так хотелось, чтобы ты обратила на это внимание. Разумеется, для нормального человека шесть дней не срок, однако…
– Прости. Мне следовало быть внимательнее.
– Нет, это не в твоем стиле, – вздохнула Дайми.
– И не в твоем.
– Да. Однако, насколько мне известно, это обычные реакции обычного человека. И еще: в последнее время я многое переосмыслила и кое-что поняла. Это моя жизнь и мой путь, и пройти его мне придется самой.
Мел кивнула, а Дайми продолжила:
– Вот ведь ты же всегда шла своим путем, и это у тебя отлично получалось. Справлюсь и я!
– Уверена, что ты справишься. – Мел крепко обняла подругу. – Мы обе со всем отлично справимся.
Дайми судорожно вздохнула.
– Смешно. По правде говоря, я никогда не верила, что мы сумеем выкрутиться. Думаю, в этом-то и заключалась проблема. Даже тогда, когда все было как раньше, до всей этой истории с продажей, до появления Бо! Я только и делала, что переживала по каждому поводу, изводилась от тревоги, даже не спала ночами.
– Но ты никогда ничего не говорила… – изумилась Мел. – Только жгла свои свечки и искала утешения.
– Да. Ты даже не представляешь, сколько нужно алкоголя для того, чтобы казаться спокойной, этакой пофигисткой… – с горечью призналась Дайми. – Но странное дело: сейчас, когда все так запуталось, что дальше некуда, я впервые за это время ничего не боюсь. Как такое может быть?
– Может! И ты просто молодец. Мы обе с тобой девахи что надо.
Дайми, рассмеявшись, крепко обняла подругу, и Мел с радостью отметила, что она больше не дрожит.
– Мне всегда казалось, что все идет благодаря Салли.
Мел отстранилась.
– Может, она и дала нам старт, но мы сумели доказать, что и сами чего-то стоим, да и прозрели вовремя. Согласна?
– Да. – Дайми принялась рассматривать свой безупречный маникюр. – Мне бы хотелось поговорить с тобой про договор аренды…
– Конечно, и мне. Было бы правильно вписать туда и тебя.
Дайми покачала головой.
– Нет-нет, ничего такого я не хочу.
– Я могу включить тебя в платежную ведомость «Андерсон эйр», а не Норт-Бич, и таким образом…
– Мел!
– И тогда зарплату тебе будет начислять не Бо.
– Да помолчи ты минуту!
Мел осеклась, вдруг догадавшись… Черт, да она знала…
– Я подумываю о том, чтобы заняться чем-нибудь совершенно иным, – тихо проговорила Дайми. – И уже подала документы в университет.
О боже!
Дайми улыбнулась.
– Когда закончу, смогу оказывать медицинскую помощь на борту, как мне всегда и хотелось.
Мел так и ахнула:
– Но… ты же ненавидишь летать!
– Нет, просто боюсь. Но сумела же ты преодолеть свои страхи? Значит, и я смогу.
– Но я вовсе не преодолела никаких страхов…
– Но ты же впустила в свою жизнь мужчину!
– Прикуси язык! И с каких пор это входит в список моих страхов?
– С тех пор как тебя бросила мать; с тех пор как тебя бросил отец; с тех пор как нас бросила Салли. И теперь у тебя появилась такая же привычка – бросать: ты уходишь прежде, чем такая идея возникнет у твоего партнера. Тебе это подтвердит любой парень, с кем ты встречалась.
У Мел так защемило в груди, что пришлось даже растереть то место, где билось сердце, – вот как было больно. Только облегчение не наступило.
– Я не боюсь впускать людей в свою жизнь. Ведь я впустила же всех, кто здесь работает: Шер, Ала, ребят… и тебя, не так ли?
Мел было улыбнулась, но при следующих словах Дайми сникла.
– Ты позволила нам стать частью твоей жизни, потому что была нужна – каждому из нас на свой лад. Мамочка-наседка и цыплята. Взгляни правде в глаза, дорогая! Сама ты не умеешь быть цыпленком, потому что не знаешь, как это – полагаться на других. И тебе никто не нужен.
– Мы вроде бы говорили о Салли, – совершенно растерялась Мел, – о ее преступных наклонностях: как она нас обманула, да и не только нас – целую толпу народа. Почему, бога ради, мы вдруг перешли на обсуждение меня и моих грехов?
– Потому что грехи у тебя замечательные.
Мел фыркнула, а Дайми открыла было рот, собираясь еще что-то добавить, но вдруг замерла, словно увидела за спиной у Мел привидение. Ее глаза тут же заволокло мечтательной дымкой, рот сложился в нежную улыбку.
Мел обернулась взглянуть, на кого это смотрит подруга, и увидела появившегося Дэнни, стройного, поджарого и сурового.
И смотрела мечтательно Дайми именно на него, явно забыв обо всем на свете.
Мел пришлось даже развернуть кресло, чтобы убедиться, что ей не померещилось. Она что-то пропустила? Светлые волосы Дэнни были забраны на затылке заколкой, бейсболка надета задом наперед, и выглядел он как… Словом, здорово выглядел.
И Дайми глотала слюнки, буквально пожирая его взглядом. А он направился в кафе, улыбнулся Шер, когда та подала ему содовую, и как ни в чем не бывало начал пить, откинув голову.