– Одно пиво я тебе принесу…
Джим Швибах не пытался одурачить свою жену Рейчел. Она уже перехитрила его. Когда Швибаху впервые позвонил Пэт Скалли, Рейчел полюбопытствовала:
– Кто это был?
– Пэт Скалли из Далласа. Они хотят, чтобы я приехал и поработал над технико-экономическим обоснованием для Европы.
Рейчел знала Джима почти двадцать лет – они начали встречаться, когда ему было шестнадцать лет, а ей – восемнадцать, – так что могла читать все, что у него на уме. Жена заявила:
– Они возвращаются туда, чтобы вытащить этих парней из тюрьмы.
Швибах слабо запротестовал:
– Рейчел, ты не понимаешь, я уже не имею ничего общего с этим бизнесом, я больше им не занимаюсь.
– Именно этим ты и собираешься заняться…
Пэт Скалли был не в состоянии успешно лгать даже своим сослуживцам, а своей жене он даже и не пытался. И он рассказал Мэри все.
И Росс Перо рассказал все Марго.
И даже Саймонс, у которого не было досаждавшей ему жены, нарушил меры безопасности, поделившись со своим братом Стэнли в Нью-Джерси…
Оказалось равным образом невозможным утаить план спасения от других руководящих лиц высшего звена в «ЭДС». Первым догадался обо всем Кин Тейлор, высокий, раздражительный, хорошо одетый бывший моряк, которого Перо перехватил во Франкфурте и отправил обратно в Тегеран.
С того новогоднего дня, когда Перо сказал: «Я посылаю вас обратно, чтобы сделать нечто чрезвычайно важное», – Тейлор укрепился в уверенности, что планируется секретная операция; и ему потребовалось немного времени, чтобы догадаться, кто занимается ею.
Однажды, позвонив из Тегерана в Даллас, он попросил Ралфа Булвэра и получил в ответ:
– Его здесь нет.
– И когда он вернется?
– Мы точно не знаем.
Тейлор, который не мог спокойно переносить дураков, повысил голос:
– Итак, куда он уехал?
– Мы точно не знаем.
– Что вы хотите сказать этим: точно не знаем?
– Он в отпуске.
Тейлор давно знал Булвэра. Именно Тейлор предоставил Булвэру первую благоприятную возможность перейти на управленческую работу. Они были партнерами по выпивке. Тейлор много раз, протрезвев после выпивки с Ралфом рано утром, оглядывался вокруг себя и осознавал, что является единственной белой образиной в баре, набитом черными лицами. По таким ночам они, пошатываясь, добирались до того из их домов, который был поближе, и несчастная жена, к которой вваливались оба, звонила другой и сообщала:
– Все в порядке, они здесь.
Да, Тейлор знал Булвэра, и ему было трудно поверить, что Ралф уйдет в отпуск, когда Пол и Билл все еще сидят в тюрьме.
На следующий день он попросил связать его с Пэтом Скалли и получил такой же невразумительный ответ.
Булвэр и Скалли в отпуске, пока Пол и Билл сидят в тюрьме?
Какая-то нелепица.
На следующий день он попросил связать его с Кобёрном.
Та же история.
Дело начало приобретать вразумительное объяснение: Кобёрн был с Перо, когда Перо отправил Тейлора обратно в Тегеран. Джей Кобёрн, директор по персоналу, выдающийся организатор эвакуации, был бы правильным кандидатом для секретной операции.
Тейлор и Рич Галлахер, второй сотрудник «ЭДС», все еще остававшийся в Тегеране, начали составлять список.
Булвэр, Скалли, Кобёрн, Рон Дэвис, Джим Швибахер и Джо Поше – все они числились «в отпуске».
У членов этой группы было несколько сходных черт, присущих именно им.
Когда Пол Чьяппароне впервые приехал в Тегеран, он нашел, что работа «ЭДС» не была организована так, как ему хотелось: все имело чрезвычайно небрежный вид, делалось спустя рукава, слишком по-персидски. Контракт с министерством не выполнялся в соответствии со сроками. Пол привез с собой несколько жестких, сугубо практичных специалистов «ЭДС» по устранению неполадок, и они совместно придали бизнесу нужный облик. Тейлор сам принадлежал к числу крутых парней Перо. Под стать ему были Билл Гейлорд, и Кобёрн, и Скалли, и Булвэр, и все те сотрудники, которые сейчас ушли «в отпуск».
Другой чертой, характерной для них всех, была та, что они являлись членами римско-католической воскресной «Покерной школы Бранч[8]». Подобно Полу и Биллу, подобно самому Тейлору, они исповедовали католическую веру, за исключением Джо Поше (и Гленна Джэксона, единственного члена спасательной команды, которого Тейлору не удалось найти). Каждое воскресенье эти коллеги встречались в католической миссии в Тегеране. После службы все шли в дом одного из них на бранч. И, пока их жены готовили, а дети играли, мужчины усаживались за покер.
Нет ничего лучше покера для раскрытия истинного характера человека.
Если, как подозревали теперь Тейлор и Галлахер, Перо попросил Кобёрна сколотить команду абсолютно надежных мужчин, тогда Кобёрн наверняка выбрал этих парней из покерной школы.
– Отпуск, как бы не так, – доверительно сказал Тейлор Галлахеру. – Это – спасательная команда.
Спасательная команда вернулась в озерный дом утром 4 января и вновь проработала весь план.
Саймонс обладал бесконечным терпением в том, что касалось рассмотрения малейших деталей, ибо был твердо намерен подготовиться к любой загвоздке, которая могла бы возникнуть на его пути. В этом ему чрезвычайно помог Джо Поше, чьи нескончаемые вопросы – по крайней мере для Кобёрна, казавшиеся изматывающими, – на самом деле были в высшей степени творческими и вели к многочисленным улучшениям плана спасения.
Во-первых, Саймонс был неудовлетворен организацией защиты флангов операции. Замысел Швибаха и Скалли, решительный, но смертоносный – просто пристреливать на месте каждого, кто попытается вмешаться, – выглядел непродуманным. Было бы лучше организовать что-то в виде отвлечения: увести в другое место любых полицейских или военных, которые могут оказаться поблизости. Швибах предложил поджечь автомобиль на улице, ведущей от тюрьмы. Саймонс не был уверен, что этого окажется достаточно, – он хотел взорвать целое здание. Во всяком случае, Швибаху дали задание сконструировать бомбу с часовым управлением. Они придумали небольшую предосторожность, которая уменьшит на секунду-две время, в течение которого они не будут защищены от опасности. Саймонс выйдет из фургона на некотором расстоянии от тюрьмы и подойдет к забору. Если все будет спокойно, он даст сигнал фургону подъезжать.
Другим слабым элементом этого плана был момент, когда надо было выйти из фургона и залезть на ограду. На все это – выпрыгивание из фургона и карабкание наверх – уходили бесценные секунды. И будут ли Пол и Билл после недель пребывания в заключении в состоянии взобраться по лестнице и спрыгнуть с крыши фургона?
Подробному обсуждению были подвергнуты все виды решений – дополнительная лестница, матрас на земле, ручки, за которые можно ухватиться на крыше, – но в конце концов команда пришла к простому выводу: они прорежут отверстие в крыше фургона и будут влезать и вылезать через него. Другим небольшим усовершенствованием для тех, кто будет вынужден спрыгнуть обратно через отверстие, был матрас на полу фургона для смягчения удара при приземлении.
Переезд на военную базу даст им некоторое время для изменения внешности. В Тегеране мужчины планировали ходить одетыми в джинсы и обычные куртки, и все начали отращивать бороды и усы, чтобы не слишком выделяться среди местного населения; но в фургон они захватят с собой деловые костюмы и электробритвы, а перед тем, как пересесть в автомобили, все побреются и переоденутся.
Ралф Булвэр, независимый, как всегда, не хотел надевать джинсы и куртку заранее. В деловом костюме с белой рубашкой он чувствовал себя как рыба в воде и способным придать своей личности вес, в особенности в Тегеране, где хорошая западная одежда служила своего рода ярлыком принадлежности к господствующему классу в обществе. Саймонс спокойно дал свое согласие: самое важное, заявил он, это чтобы во время операции все чувствовали себя удобно и уверенно.
На военно-воздушной базе Дошен Топпех, с которой они планировали улететь на военном самолете, имелись как американские, так и иранские самолеты и персонал. Американцы, безусловно, будут ожидать их, но что, если на въезде к ним начнут придираться иранские часовые? Они решили, что все обзаведутся поддельными военными удостоверениями личности. Некоторые жены руководящих сотрудников «ЭДС» работали в Тегеране на военных и до сих пор являлись обладательницами военных удостоверений. Мерв Стоффер раздобудет одно такое удостоверение, использует его в качестве образчика для подделки.
Кобёрн заметил, что в течение всего этого времени Саймонс вел себя чрезвычайно сдержанно. Он выкуривал одну сигару за другой (Булвэр посулил ему: «Можно не беспокоиться, что вас пристрелят, вы умрете от рака!») и мало чем занимался, кроме постановки вопросов. Планы строились в ходе обсуждения за круглым столом, каждый вносил свое предложение, и решения выносились по общему согласию. Однако Кобёрн ощутил, что его уважение к Саймонсу возрастает все больше и больше. Этот человек был знающим, умным, усердным и обладал огромным воображением. Он также не был лишен чувства юмора.
Кобёрн заметил, что другие также начинали ценить Саймонса. Если кто-то задавал глупый вопрос, Саймонс давал остроумный ответ. Вследствие этого присутствующие проявляли некоторые колебания перед тем, как задать вопрос, и гадали, какова будет реакция. Таким образом полковник приучал их воспринимать его образ мышления.
На вторые сутки в озерном доме они ощутили на себе полную силу его недовольства. Неудивительно, что его разозлил молодой Рон Дэвис.
Они образовали смешливую компанию, и самым потешным оказался Рон Дэвис. Кобёрн одобрял подобное: смех помогал снять напряжение в операции такого рода. Он подозревал, что Саймонс придерживался того же мнения. Но однажды Дэвис зашел слишком далеко.
У Саймонса на полу возле его стула лежала пачка сигар, и еще пять пачек находились в запасе на кухне. Дэвис, которому Саймонс нравился все больше, причем он характерным образом не скрывал этого, сказал с неподдельной тревогой: