Его удивил ответ Дадгара, переведенный Абулхасаном:
– Если вы не совершили ничего дурного, почему вы не заплатили залог?
– Между этими двумя фактами нет совершенно никакой связи, – пустился излагать свое видение дела Хауэлл. – Залог является гарантией того, что некто появится на суде, и не является суммой, которая должна быть конфискована, если он виновен. Залог возвращается, как только человек под обвинением появляется в суде, независимо от вердикта. – Пока Абулхасан переводил, Хауэлл гадал, является ли английское слово «залог» правильным английским переводом любого слова на фарси, использованного Дадгаром для поименования 12 750 000 долларов, которые он требовал. К тому же теперь Хауэлл вспомнил еще кое-что, что могло иметь значение. В день ареста Пола и Билла он говорил по телефону с Абулхасаном, который сообщил, что 12 750 000, по словам Дадгара, являются общей суммой, которую Министерство здравоохранения выплатило до сих пор «ЭДС». Доводом Дадгара было то, что, если контракт был отдан «ЭДС» на коррупционной основе, тогда «ЭДС» не имела права на эти средства. (В то время Абулхасан не перевел это замечание Полу и Биллу.)
На самом деле министерство заплатило «ЭДС» намного больше, чем тринадцать миллионов долларов, так что это замечание не имело большого смысла, и Хауэлл не принял его в расчет. Возможно, это было ошибкой: возможно, просто подсчеты Дадгара были неправильны.
Абулхасан перевел ответ Дадгара:
– Если люди невиновны, нет причины, почему они не должны явиться в суд, так что вы ничем не рискуете, оплачивая залог.
– Американская корпорация не может сделать этого, – сказал Хауэлл. Он не лгал, но намеренно был неискренним. – «ЭДС» является компанией с акциями, имеющими хождение на открытом рынке, и, согласно американским законам по ценным бумагам, она может использовать свои средства только во благо ее акционеров. Пол и Билл являются свободными физическими лицами: компания не может гарантировать, что они явятся в суд. Следовательно, мы не можем тратить деньги компании таким образом.
Это была первоначальная переговорная позиция, которую предварительно сформулировал Хауэлл, но, по мере того как Абулхасан переводил, он видел, что это не производило на Дадгара особого впечатления.
– Оплатить залог теперь должны их семьи, – продолжил он. – Как раз сейчас они добывают деньги в Штатах, но не может быть и речи о тринадцати миллионах долларов. Так что, если бы залог был снижен до более разумной цифры, они смогли бы оплатить его. – Безусловно, все это было враньем: залог собирался заплатить Росс Перо, если ему придется сделать это и если Том Уолтер сможет найти способ перевести деньги в Иран.
Теперь настала очередь Дадгара изумиться.
– Это правда, что вы не можете заставить ваших сотрудников явиться в суд?
– Конечно, это правда, – заверил его Хауэлл. – И каким образом можно сделать это, надеть на них цепи? Мы не представляем собой полицейскую власть. Видите ли, вы содержите физические лица в тюрьме за предполагаемые преступления корпорации.
Ответ Дадгара был следующим:
– Нет, они находятся в тюрьме за то, что совершили лично.
– Что именно?
– Они получили средства от Министерства здравоохранения посредством поддельных отчетов о выполнении работы.
– Это явно не может относиться к Биллу Гейлорду, потому что министерство не оплатило никаких счетов, выставленных с того времени, как он прибыл в Тегеран, – тогда в чем его обвиняют?
– Он сфальсифицировал отчеты, и я не потерплю, чтобы вы подвергали меня перекрестному допросу, мистер Хауэлл.
До адвоката внезапно дошло, что Дадгар может упечь и его в тюрьму.
Дадгар продолжал:
– Я продолжаю расследование. Когда оно будет завершено, я либо выпущу ваших клиентов, либо буду преследовать их в судебном порядке.
Хауэлл сказал:
– Мы хотим сотрудничать с вашим расследованием. Тем временем, что можем мы сделать, чтобы Пола и Билла освободили?
– Заплатить залог.
– А если они будут выпущены под залог, им позволят покинуть Иран?
– Нет.
II
Джей Кобёрн прошел через двойные раздвигающиеся стеклянные двери в холл отеля «Шератон». Справа располагалась длинная стойка регистрации. Слева были магазины отеля. В центре холла стоял диван.
В соответствии с полученными им указаниями он купил в киоске журнал «Ньюсуик» и сел на диван лицом к дверям, чтобы видеть любого входящего, и притворился, что читает журнал.
Он чувствовал себя действующим лицом в шпионском фильме.
План по спасению пребывал в режиме ожидания, пока Маджид искал подходы к полковнику, возглавлявшему тюрьму. Тем временем Кобёрн выполнял задание Перо.
У него была назначена встреча с человеком по кличке Прохиндей (по прозвищу скрытно действующего человека, который «без права ссылки на источник» сообщает информацию репортеру Бобу Вудворду в фильме «Вся президентская рать»). Этот Прохиндей был американским консультантом по менеджменту, устраивавшим семинары для иностранных руководящих корпоративных работников на тему, как вести дела с иранцами. Перед арестом Пола и Билла Ллойд Бриггс нанял Прохиндея для содействия «ЭДС» в получении оплаты по счетам, выставленным Министерству здравоохранения. Тот предупредил Бриггса, что «ЭДС» вляпалась в дурную историю, но за мзду в два с половиной миллиона долларов они могут все уладить. В то время «ЭДС» пренебрегла этим советом: ведь правительство должно было деньги «ЭДС», а не наоборот; именно иранцам следовало все уладить.
Последовавший за этим арест подтвердил правоту Прохиндея (как и Банни Флейшейкер), и Бриггс вновь связался с ним.
– Ну, они просто обозлились на вас, – сообщил консультант. – Теперь уладить это будет еще труднее, чем когда-либо, но я посмотрю, что можно сделать.
Вчера Прохиндей позвонил сам и заявил, что может решить проблему, но потребовал личной встречи с Россом Перо.
Тейлор, Хауэлл, Янг и Галлахер единодушно пришли к согласию, что Росс Перо ни в коем случае не должен лично появляться на этой встрече. Они уже пришли в ужас от того, что Прохиндею был известен сам факт пребывания Перо в городе. Так что Перо спросил Саймонса, не может ли тот направить вместо него Кобёрна, и полковник согласился.
Кобёрн позвонил Прохиндею и сообщил, что будет представлять Перо.
– Нет, нет, – запротестовал Прохиндей, – это должен быть сам Перо.
– Тогда все дела отменяются, – отрезал Кобёрн.
– О’кей, о’кей, – пошел на попятный Прохиндей и дал Кобёрну инструктаж.
Кобёрн должен подойти к определенной телефонной будке в районе Ванак, недалеко от дома Кина Тейлора, в восемь вечера.
Ровно в восемь телефон в будке зазвонил. Прохиндей велел Кобёрну явиться в «Шератон», расположенный по соседству, и сесть в холле, занявшись чтением «Ньюсуик». Они встретятся там и узнают друг друга по паролю. Прохиндей спросит:
– Не знаете ли вы, где авеню Пахлави?
Авеню находилось на расстоянии квартала от отеля, но Кобёрн должен ответить:
– Нет, не знаю, я новичок в этом городе.
Вот почему Кобёрн чувствовал себя как шпион в кинофильме.
По совету Саймонса, он надел свое длинное мешковатое пальто-пуховик, которое называл «мишленовским». Замысел состоял в том, чтобы узнать, не будет ли Прохиндей его обыскивать. Если нет, он сможет на будущих встречах прятать под пуховиком магнитофон и записывать разговор.
Кобёрн перелистывал страницы «Ньюсуик».
– Не знаете ли вы, где авеню Пахлави?
Кобёрн направил свой взор вверх и увидел человека примерно своего роста и комплекции, возрастом слегка за тридцать, с темными прилизанными волосами и в очках.
– Нет, не знаю, я новичок в этом городе.
Прохиндей нервно огляделся.
– Пройдемте, – процедил он сквозь зубы, – вон туда.
Кобёрн поднялся и последовал за ним в заднюю часть отеля. Они остановились в темном проходе.
– Я вынужден обыскать вас, – прошипел Прохиндей.
Кобёрн поднял руки.
– Чего вы боитесь?
Прохиндей презрительно усмехнулся.
– Никому нельзя доверять. В этом городе больше не существует никаких правил. – Он закончил обыск.
– Мы пойдем обратно в холл?
– Нет. За мной могут следить. Я не могу рисковать, чтобы нас увидели вместе.
– О’кей. Что вы предлагаете?
Прохиндей вновь презрительно усмехнулся.
– Вы, ребята, вляпались как следует, – сказал он. – Вы уже наворочали дел однажды, отказавшись слушать людей, которые досконально знают эту страну.
– И каким же образом мы наворочали дел?
– Вы думаете, что здесь Техас. Отнюдь нет!
– Но каким же образом мы все запороли?
– Вы могли бы выпутаться из этого дела за два с половиной миллиона долларов. Теперь это обойдется вам в шесть.
– В чем заключается вся сделка?
– Подождите минутку. В прошлый раз вы подвели меня. Это будет ваш последний шанс. На этот раз никакого попятного в последний момент.
Прохиндей постепенно начал вызывать у Кобёрна омерзение. Парень был не промах. Вся манера его поведения говорила: «Вы такие дураки, а я знаю настолько больше, нежели вы, что для меня тяжко опуститься до вашего уровня».
– Кому мы платим деньги? – поинтересовался Кобёрн.
– На номерной счет в Швейцарии.
– А как мы узнаем, что получим то, за что платим?
Прохиндей расхохотался:
– Послушайте, в этой стране все делается так, что вы не выпускаете деньги из рук, пока товар не доставлен. Вот как надо обстряпывать все здесь.
– О’кей, так как это будет устроено?
– Ллойд Бриггс встречается со мной в Швейцарии, и мы открываем счет эскроу[13] и подписываем согласительное письмо, которое отдается на хранение в банк. Эти деньги разблокируются, когда Чьяппароне и Гейлорд выходят на свободу, что будет сделано немедленно, если вы дадите мне возможность заняться этим.
– Кто получает деньги?
Прохиндей презрительно покачал головой.