Билл теперь беспокоило состояние духа Эмили. Он инстинктивно знал, что происходит в уме его жены. Сам факт, что Эмили уехала в Северную Каролину, свидетельствовал о том, что все надежды покинули ее. Для нее стало слишком тяжело поддерживать притворный внешний вид нормального состояния перед детьми в доме ее родителей. По какому-то наитию Билл догадывался, что жена вновь начала курить. Это обеспокоит маленького Криса. Эмили бросила курить, когда ее положили в больницу для удаления желчного пузыря, и тогда она пообещала Крису, что больше никогда не возьмет сигарету в рот. Теперь Билл ломал голову, каким образом это началось вновь.
– Если все это закончится провалом, – говорил Перо, – мы пришлем в город другую команду, которая вытащит вас отсюда иным способом. Вы узнаете всех членов команды, за исключением одного, руководителя, более пожилого человека.
Пол полюбопытствовал:
– Для меня это представляется проблемой, Росс. Почему целая компания парней должна гробиться ради двоих?
Билл гадал, что же готовится конкретно. Перелетит ли вертолет через стену и заберет их? Пойдет ли армия США приступом на эти стены? Было трудно представить себе, но от Перо можно было ожидать чего угодно.
Кобёрн внушал Полу:
– Я хочу, чтобы вы пронаблюдали и запомнили все подробности о территории и режиме тюрьмы, как и раньше.
Билл почувствовал некоторое смущение по поводу своих усов. Он отрастил их, чтобы быть больше похожим на иранца. Руководящим сотрудникам «ЭДС» не разрешали отпускать ни усы, ни бороду, но он не ожидал увидеть Перо. Билл понимал, что это было глупо, но чувствовал себя из-за этого не в своей тарелке.
– Я прошу извинения за это, – произнес он, притронувшись к своей верхней губе. – Просто пытался не привлекать к себе внимания. Я сбрею их, как только выберусь отсюда.
– Оставьте их, – с улыбкой промолвил Перо, – пусть Эмили и дети полюбуются ими. Во всяком случае, мы собираемся изменить дресс-код. Были собраны результаты опроса служащих, и, возможно, будет разрешено ношение усов, а также цветных рубашек.
Билл бросил взгляд на Кобёрна.
– А бороды?
– Никаких бород. У Кобёрна есть особый повод.
Явились охранники, чтобы разлучить компанию. Время посещения закончилось.
Перо сказал:
– Мы не знаем, вызволим ли мы вас быстро или же это потребует времени. Внушите себе, что это будет не скоро. Если вы будете просыпаться каждое утро, думая: «Вот сегодня-то настанет этот день», – вы можете пережить сильное разочарование и падете духом. Подготовьте себя к длительному пребыванию, и вы можете пережить приятный сюрприз. Но всегда помните одно: мы вас вызволим.
Они пожали друг другу руки, Пол сказал:
– Просто не знаю, как благодарить вас за то, что вы пришли, Росс.
Перо улыбнулся:
– Просто не уходите без моего белья.
Они все покинули здание. Сотрудники «ЭДС» направились к воротам тюрьмы, а Пол, Билл и их охранники смотрели им вслед. Когда их друзья исчезли, Билла охватило желание уйти вместе с ними.
Не сегодня, твердил он себе, не сегодня.
Перо размышлял, будет ли ему дозволено уйти.
В распоряжении Рэмзея Кларка был целый час, чтобы раскрыть его тайну. Что рассказал он генералу? Будет ли ожидать его кто-то в административном здании на выходе из тюрьмы?
Когда Перо вошел в комнату ожидания, сердце его забилось быстрее. Не было никаких признаков присутствия ни Кларка, ни генерала. Никто даже не удостоил его взглядом.
Он прошел через первые двери, Кобёрн и Галлахер следовали за ним по пятам.
Никто не остановил его. Похоже, он сможет беспрепятственно улизнуть. Перо пересек небольшой дворик и подождал у больших ворот.
Маленькая дверца в одной из створок ворот открылась.
Перо покинул тюрьму.
Телевизионные камеры все еще находились там.
Чего мне только не хватало, подумал он, так это, уйдя столь далеко, заполучить показ моей личности в телепрограммах США…
Он проложил свой путь через толпу к микроавтобусу посольства и влез в него.
Кобёрн и Галлахер сели вместе с ним, но сотрудники посольства несколько задержались.
Перо сидел в автобусе, посматривая в окно. Толпа на площади, похоже, была настроена скверно. Люди что-то выкрикивали на фарси. Перо представления не имел, что они там горланили.
Ему хотелось, чтобы сотрудники посольства поторопились.
– Где эти парни? – раздраженно процедил он.
– Идут, – пожал плечами Кобёрн.
– Я полагал, что мы выйдем все вместе, сядем в автобус и уберемся отсюда.
Минутой позже дверь тюрьмы распахнулась, и появились сотрудники посольства. Они сели в автобус. Водитель запустил двигатель и поехал по площади Гаст.
Перо расслабился.
Ему не было необходимости так волноваться. Рэмзей Кларк, который находился там по приглашению иранских групп борцов за гражданские права, не отличался хорошей памятью. У него возникло ощущение, что лицо Перо было смутно знакомо ему, но он решил, что это был полковник Фрэнк Борман, президент компании «Истерн эйрлайнз».
II
Эмили Гейлорд опустила гравировальную иглу. Она делала для Билла изображение обнаженной натуры.
Эмили вернулась в дом своих родителей в Вашингтоне, и ее ожидал обычный день тихого отчаяния. Она отвезла Вики в среднюю школу, затем вернулась и отправила Джэки, Дженни и Криса в начальную. Далее Эмили заехала к своей сестре Дороти и некоторое время поболтала с ней и ее мужем Тимом Риэрдоном. Тим все еще действовал через сенатора Кеннеди и конгрессмена Типа О’Нила, чтобы оказать давление на Госдеп.
Эмили начал неотступно преследовать образ Дадгара, загадочного человека, обладавшего такой властью, чтобы заключить ее мужа в тюрьму и держать его там. Ей хотелось бы самой оказаться лицом к лицу с Дадгаром и лично спросить его, почему он так поступает по отношению к ней. Эмили даже попросила Тима сделать попытку обеспечить ее дипломатическим паспортом, чтобы она смогла полететь в Иран и постучать Дадгару в дверь. Тим сказал, что это был сумасбродный замысел, и она осознала его правоту; но была отчаянно настроена сделать что-то, что угодно, лишь бы вернуть Билла.
Теперь Эмили ожидала ежедневного звонка из Далласа. Обычно это был Росс, Т. Дж. Маркес или Джим Найфилер. После этого она забирала детей и некоторое время помогала им выполнять домашние задания. Затем ей не оставалось ничего, кроме одиночества в ночи.
Эмили только недавно сообщила родителям Билла, что тот находится в тюрьме. Билл просил ее в письме, прочитанном по телефону Кином Тейлором, не говорить им до тех пор, пока в этом не возникнет крайняя необходимость, потому что отец Билла перенес несколько инсультов и такой шок мог оказаться опасным. Но через три недели притворство стало невыносимым, и отец Билла рассердился на нее за то, что его столь долго держали в неведении. Иногда было трудно предположить, как же поступить правильно.
Телефон зазвонил, и она схватила трубку.
– Эмили? Это Джим Найфилер.
– Привет, Джим, какие новости?
– Только то, что их перевели в другую тюрьму.
Почему никогда не приходили хорошие новости?
– Беспокоиться не о чем, – заверил ее Джим. – На самом деле это хорошо. Старая тюрьма находится на юге города, где идут столкновения. Эта расположена дальше к северу и более надежна – им там безопасней.
Самообладание покинуло Эмили.
– Но, Джим, – завопила она, – ты три недели твердил мне, что они находятся в тюрьме в полной безопасности, а теперь ты говоришь, что их перевели в новую и теперь они будут в безопасности!
– Эмили…
– Прекрати, пожалуйста, не лги мне!
– Эмили…
– Просто скажи мне, как все оно есть на самом деле, и будь откровенным, ладно?
– Эмили, я не думаю, что до сих пор они были в опасности, но иранцы предприняли разумные предосторожности, ясно?
Эмили испытала стыд от того, что напустилась на него как полоумная.
– Прости меня, Джим.
– Ничего страшного.
Они поговорили еще немного, затем Эмили положила трубку и вернулась к своей работе. Я теряю самообладание, подумала она. Хожу как в трансе, отправляя детей в школу, разговаривая с Далласом, ложась в постель ночью, вставая с постели утром…
Поездка на несколько дней к сестре Вики оказалась неплохой мыслью, но на самом деле ей не нужна была смена обстановки – на самом деле ей нужен был Билл.
Очень тяжело не терять надежды. Она начала думать о том, какой может быть жизнь без Билла. У нее была тетка, работавшая в универмаге «Вуди’з» в Вашингтоне. Возможно, ей удастся устроиться туда на работу. Или стоит поговорить с отцом насчет подыскания должности секретаря. Эмили гадала, окажется ли она в состоянии влюбиться в кого-нибудь, если Билл погибнет в Тегеране. Она решила, что не будет больше способна на это чувство.
Эмили вспомнила то время, когда они только что поженились. Билл учился в колледже, у них не хватало денег, но они упорно не прекращали идти вперед и поступали так потому, что не могли больше жить порознь. Позднее, когда карьера Билла начала продвигаться, к ним пришло процветание, и супруги постепенно приобретали все лучшие автомобили, большего размера дома, более дорогую одежду… больше вещей. Эти вещи теперь потеряли всякую ценность, думала Эмили, какое значение имело теперь, богата она или бедна. Все, что она хотела, был Билл, и муж был всем, в чем она нуждалась. Его всегда будет достаточно, чтобы сделать ее счастливой.
Если только он когда-нибудь вернется обратно.
Карен Чьяппароне сказала:
– Мамочка, почему папа не звонит? Он всегда звонит, когда уезжает.
– Он звонил сегодня, – солгала Рути. – Он прекрасно себя чувствует.
– Почему папа позвонил, когда я была в школе? Я бы хотела поболтать с ним.
– Сладенькая моя, звонить из Тегерана трудно, линии так загружены, поэтому он звонит, когда может.