Я тряхнула головой и постаралась поскорее вернуться к действительности, торопливо глотнув из своего пластикового стакана. Горячая жидкость немедленно обожгла язык. Господи, и о чем я только думала? С тех пор как мы с Фай оказались в Донеголе, этот парень только и делал, что издевался надо мной. Он нагрубил мне, когда я задала вполне невинный вопрос о религии. В его глазах я – капризная принцесса, хотя обращался он со мной отнюдь не по-королевски. К тому же к моей затее с серфингом Мак относился с той же верой, что и мои родители, считавшие меня неспособной добиться успехов на актерском поприще. Все, мне надо сконцентрироваться. Я не собираюсь заводить банальную интрижку с красавцем преподавателем, как какая-нибудь лыжница с белозубым инструктором. На этот раз мне необходимо сосредоточиться на своей карьере. Я не собиралась упускать шанс, который заслужила, вкалывая как проклятая на подработках. У меня цель, и этот человек должен помочь мне ее достичь. Конец истории.
Но вообще-то надо отдать Маку должное – носить гидрокостюм он умеет.
Фай пихнула меня в бок и кивнула в сторону пляжа.
– Милли, давай уже иди.
– Куда это я должна идти?
– Туда, дуреха, к моему братцу. Только не говори, что не заметила среди пузатой мелочи того огромного парня в резиновом костюме. – Фай хитро подмигнула.
Я пожала плечами и начала внимательно изучать остатки дешевого шоколада на дне стакана.
– Я не могу вот так просто подойти к нему.
– Почему нет? – пронзительно закричала Фиона. – Ты что, оставила свои ноги в бассейне?
– Нет. Но, кажется, он сильно занят, и я не хочу ему мешать.
– Да это обычный урок с кучкой детворы. Мак спокойно сможет отвлечься на десять минут.
– Обычный урок? Фай, а если во время нашего разговора какого-нибудь ребенка смоет волной и он утонет? Тогда Мак попадет в тюрьму и потеряет все – работу, репутацию и…
– Господи, Милли, и чем только у тебя голова забита! – Она резко столкнула меня с парапета. – Все, хватит придумывать всякие отговорки. Иди к нему и с раскаявшимся видом просись обратно в ученики. Умасли его как-нибудь, пока он не согласится провести с тобой занятие. И кстати, можешь заодно попросить у него прощение за недостойное поведение в доме его матери.
– Спасибо, Фай, – проворчала я мрачно и медленно направилась к группе детей. – Ты всегда знаешь, как поддержать меня.
С трудом пробираясь сквозь горы морских водорослей и то и дело спотыкаясь о торчащие из песка булыжники, я пыталась мысленно выстроить наш разговор. Но приблизившись к Маку и ватаге шумных ребятишек, поняла, что в голове у меня крутятся только два вопроса: «Неужели я у него самый бестолковый ученик?» и «Как бы выглядел Мак, если б я его умаслила в буквальном смысле этого слова?»
Меня прошиб пот, несмотря на ледяной ветер, обжигавший пропитанную хлоркой кожу. Прежде чем я успела сообразить, мои руки автоматически достали из кармана блеск и я начала тщательно красить губы.
– Эй, посмотрите на эту дамочку, – закричал один из парней в резиновом костюме, который был ему велик размера на три. – Она для тебя губы красит, Мак.
– Что, правда? – громко заорал в ответ его приятель.
– Я тебе точно говорю. Она, наверное, влюбилась в Мака и хочет поцеловать его в губы.
– Нет, она просто хочет покататься с ним.
– Покататься с ним! – загалдели оба сорванца, завиляв бедрами а-ля Том Джонс. – Эта дамочка хочет с тобой покататься, Мак.
Я торопливо спрятала блеск обратно в карман и, притворившись, будто не слышала двух шутников, гордо продефилировала мимо. Похабные замечания прыщавых подростов не должны меня смущать… В конце концов, я взрослая тридцатилетняя женщина. Правда, очень испуганная…
– Патрик О’Коннэл, не груби старшим, – чувствуя мою неловкость, сделал замечание мальчику один из учителей – тот, что помоложе. Однако улыбку с лица не убрал.
– Ричард Фитцджеральд, еще раз скажешь «покататься», зажарю собственными руками, – пригрозил второй преподаватель.
Мак тихо рассмеялся и удивленно изогнул бровь. Это выражение сохранялось на его лице по мере моего приближения. Не произнося ни слова, он просто молча смотрел на меня.
– Еще раз здравствуй, – постаралась я сказать как можно небрежнее. – Я тут подумала, дай-ка подойду к тебе, поболтаю.
– Ну давай выкладывай, что там у тебя. – Мак скрестил на груди руки.
Я замотала головой, поскольку предпочитала говорить наедине, без тридцати пар ушей за моей спиной.
– Она хочет остаться с тобой наедине. – Патрик О’Коннэл громко присвистнул.
– У-у-у… – заверещали остальные.
Черт, бурная реакция подростков сильно осложняла мое и без того тяжелое положение. Но я решила не отступать.
– Ты можешь уделить мне пару минут?
– Чтобы покататься, – полушепотом добавил Ричард Фитцджеральд.
– Я не могу оставить без присмотра учеников. – Мак равнодушно пожал плечами. – Тебе придется говорить при детях. Только постарайся не ругаться, как в доме моей матери. Все-таки невинные уши слушают.
Ну хорошо, умник, вот это ты зря сказал. К тому же ватага его малолетних бандитов совсем не походила на невинных овечек. И если этот чертов О’Коннэл не перестанет делать неприличные движения языком, то мне придется серьезно поговорить с его преподавателем.
– Ладно, – ответила я, гордо вздернув подбородок. – Хм… – Я несколько раз прокашлялась. – Как, кстати, поплавал сегодня?
– Вообще-то я не плавал сегодня. Мне надо было организовать тренировки для новых спасателей.
– Прекрасно. Ну и как все прошло?
– Что? Организация тренировок? – Мак нахмурился. – Замечательно. Без всяких проблем.
– Прекрасно. – Я напряженно улыбалась, нервно перебирая пальцами. – Это приятно слышать.
– Да.
– Да, просто супер. – Я шмыгнула носом и уставилась себе под ноги, которые, казалось, начало засасывать в мокрый песок.
– Ну а как ты поплавала? – спросил Мак после неловкой паузы.
– Очень хорошо, спасибо.
– Ты заходила в воду?
– Да, было… замечательно.
– Это здорово.
– Точно, – промямлила я, все больше чувствуя себя неловко. – Ну, в общем, я пошла.
– Но, Милли…
– Мне надо идти. – Я показала пальцем в сторону Фай.
– Милли…
– Ну все, Мак, пока.
– Милли!
Властный тон Мака заставил меня замереть на месте и изумленно посмотреть в его сторону. Я зажмурилась от ослепившего меня солнца.
– Смотрите, эта дамочка ему подмигивает, – захихикал кто-то из ребят.
Я отчаянно захлопала глазами.
– Так что ты мне хотела сказать, Милли?
Я крепко сжала губы.
– Ничего особенного. Просто если ты сильно занят, то это может подождать до завтрашнего дня.
– Да, я занят, – ответил Мак, кивнув головой в сторону шумной ватаги ребят, сгрудившихся за его спиной, – но не так, чтобы не слышать тебя, Милли. Ты уже прервала нас. Можешь спокойно говорить. Не бойся, я не кусаюсь.
Я яростно заскрежетала зубами, услышав очередное замечание О’Коннэла:
– А мне кажется, ей бы понравилось.
– Ну хорошо. Я хотела поговорить с тобой о… – начала я. – Я хочу сказать, так просто, чтобы ты знал, мне не понравится.
– Не понравится что?
– Ну, ты понимаешь, – зашептала я в ответ, нервно дергая головой в сторону О’Коннэла.
Мак казался искренне озадаченным.
– Нет, я не понимаю.
– Я хочу сказать, что не понравилось бы, если бы ты меня укусил! – Мой голос прозвучал так громко, что его было слышно на милю вокруг. Дети вокруг полегли от смеха.
Да уж, в таких деликатных ситуациях я всегда вела себя с ловкостью переговорщика из ООН.
– Ну слава тебе Господи! Кажется, этот момент мы выяснили, – прыснул Мак. – Убираем «кусание» из списка.
– Да она чокнутая, – заметил кто-то из ребят.
– Кто это сказал? – сурово спросил один из учителей.
Наконец я собралась с силами и решила, отбросив в сторону стеснение, говорить по существу.
– Я хотела поговорить с тобой, Мак, об уроках серфинга.
– Говорил же, она хочет, чтобы Мак поучил ее кататься, – закудахтал юный хулиган.
Да, я явно недооценила юные умы.
– Я тебя предупреждал, Ричард Фитцджеральд, – зло проговорил его учитель.
– И я тоже, ты, маленький засран…
– Так что ты говорила об уроках серфинга, Милли? – тактично прервал меня Мак.
Подойдя к нему ближе, я шепотом спросила:
– А что ты тут забыл с этими ангелочками? Ты же не учитель.
Мак пожал плечами, и я заметила, как щеки его слегка порозовели.
– Нет, не учитель. Но я участвую в международной программе по интеграции детей с севера и юга Ирландии при помощи серфинга и других видов спорта. Это действительно стоящая идея.
– И ты это все возглавляешь? – с неподдельным интересом спросила я.
– Да, но только то, что касается серфинга. Знаешь, эта программа приносит реальные плоды. Совместные занятия спортом сближают ребят, несмотря на разное вероисповедание и всякие другие отличия… Конечно, я не спасаю весь мир, но, думаю, какую-то пользу все-таки приношу. Даже если они просто научатся держаться на воде и отлично плавать – уже хорошо. Однажды они смогут, если понадобится, спасти жизнь своим друзьям. А такое умение ценится на вес золота.
Я ошеломленно молчала, пораженная искренностью, с которой говорил Мак, и тем, что он произнес целую речь, и не кому-нибудь, а мне!
Эта международная программа показалась мне замечательной идеей, к тому же ее основная движущая сила – Мак. Его откровенность подкупила меня. Я улыбнулась. Мак ответил мне тем же, его взгляд на секунду смягчился. Но тут, словно вспомнив о чем-то неприятном, он опять помрачнел:
– Да, так что ты там говорила о занятиях?
Между нами опять выросла стена.
Я тяжело вздохнула.
– Слушай, Мак, я понимаю, отношения у нас не заладились с самого начала. – Снова глубокий вздох. – Знаю, что кажусь тебе избалованной городской фифой, приехавшей из Англии, которая ни черта не смыслит в серфе и не может отличить один конец доски от другого. Но я совсем не такая. Прошу прощения за тот случай, когда назвала тебя террористом, поскольку теперь понимаю, что ты далек от всего этого. Конечно, я не считала тебя членом ИРА, просто была немного напугана. Даже представить тебя не могу в этой вяз