— Рейвен, я сразу перейду к делу, — заявил Димитрий. — Я хочу, чтобы ты вернулась и снова работала на нас.
Рейвен ответила сразу, но с улыбкой:
— За десять тысяч в месяц? Забудь. Затрахаться можно и более приятными способами.
Димитрий выдвинул ящик стола, и Лок подобрался.
— Не волнуйтесь. Я достаю предложение, — сказал Димитрий, взглянув на него.
Он выудил из ящика лист бумаги и толкнул его в сторону Рейвен.
— Подумай об этом. При такой сумме ты можешь забыть о выступлениях в клубах и прочем дерьме. Мы со всем управимся. От тебя требуется только один фильм в месяц, немного промо и поддерживать форму. В остальное время живи, как хочешь. Ты вернешься к своим. И мы проследим, чтобы с тобой ничего не случилось. Это я гарантирую.
Внимание Лока сместилось на Рейвен. Он изучал ее лицо, ожидая, не выдаст ли она чем-то свои мысли. Но ее лицо ничего не выдавало, а значит, она пришла к схожим выводам. Может, никакой преследователь не прокладывает кровавый путь к ее дверям. Может, это просто классическое принуждение.
Когда Кэрри изучала мистера Вайса, она откопала интересную подробность и рассказала о ней Локу. И сейчас эта подробность приобрела новый смысл. Последним местом работы Синди Кэньон была «Виксен Энтертейнмент». Компания растила из Синди преемницу Рейвен Лэйн.
Как день следует за ночью, так ясно и то, что Димитрий — ширма, прикрывающая источники большей части денег. А деньги в порноиндустрии, как правило, связаны с преступностью. Дистрибьюторы могут быть гостиничными сетями или операторами высокотехнологичных услуг, но за самим товаром стоят деньги из другого источника. Нет ни единого шанса, что организованная преступность не станет связываться с сомнительным бизнесом, который куда выгоднее Голливуда и приносит огромные прибыли при небольших вложениях.
Если «Виксен Энтертейнмент» и те, кто стоят за ней, желают вернуть свою дойную корову в стадо, запугать ее — вполне годный способ. Однако даже Лок, с его природной паранойей, не верил, что ради такой цели они станут убивать людей. Скорее воспользуются уже сложившейся ситуацией в качестве рычага. Синди должна была стать их новой звездой, но она убита. И теперь «Виксен» хочет вернуть старую звезду, предлагая в качестве приманки свою защиту.
Рейвен изучала бумагу. Она пообещает подумать, надеялся Лок, и они смогут уехать. Но Рейвен не искала легких путей.
— И никогда не возвращайся! Димитрий, разве не так ты сказал, когда разорвал мой контракт? — спросила она, фиолетовые глаза пылали яростью.
Димитрий положил ладони на стол:
— Обстоятельства изменились. Сейчас вокруг тебя много шума. Так почему бы на нем не заработать?
Он вздохнул, потом понизил голос:
— Рейвен, у тебя осталось лет пять. С этим преследователем открывается уникальная возможность. Если мы все правильно разыграем ситуацию, то получим приличные деньги.
Рейвен резко встала:
— Так вот что ты видишь? Маркетинговые возможности? Может, ты уже посчитал, сколько получишь за свои фильмы, если этот парень убьет меня?
Пока она говорила, Лок не сводил глаз с Димитрия. Казалось, мужчина несколько развеселился. Он остался сидеть, но поднял руки.
— Ладно, ладно, меня просто попросили сделать тебе предложение. Не надо на меня бросаться. Рейвен, это хорошее соглашение. Просто отличное. Но у него ограниченный срок действия. И мы оба это знаем.
Лок встал, готовясь прекратить разговор.
— Было приятно познакомиться.
Он кивнул в сторону двери.
— Вы собирались на другую встречу, — напомнил он Рейвен.
Она вышла из комнаты и двинулась по коридору, Лок шагал следом. В приемной Рейвен на прощание обняла Черри, и в этот момент Лок заметил постер, висящий за столом секретарши. От прочих его отделяла обшивка коридора. На плакате была Рейвен Лэйн. Рядом с ней стояла Синди Кэньон. Они обнимали друг друга, смотрели друг другу в глаза и едва не касались губами.
Лок не остановился. Синди Кэньон, чью голову нашли в газетном автомате, а тело — в багажнике машины Рейвен. Синди Кэньон, и, как говорила Рейвен, она с ней не знакома. Для незнакомцев они стояли слишком близко.
Нужно принять решение. Либо спросить Рейвен, почему она солгала, либо держать рот на замке. На парковке мобильный телефон женщины запищал. Она вытащила его и прочитала сообщение.
— Они подтвердили. Самолет будет ждать нас в Ван Найсе в четыре часа.
Рейвен взглянула на Лока:
— Все нормально? Вы как-то притихли.
— Просто задумался.
— Не хотите поделиться?
— Не сейчас, — ответил он, придерживая дверь «Рейндж Ровера».
Им предстоит долгий день. Достаточно времени, чтобы попытаться выяснить, какая часть рассказа Рейвен устоит, а какая развалится.
Глава 24
— Клевая тачка, — заявил Кевин, раскачиваясь взад-вперед на сиденье «Линкольн Континентал» 1966 года; похоже, он уже позабыл про хандру.
— Спасибо, брат. Ну как, у тебя есть все, что нужно?
— Похоже, да.
— Ленч?
— В рюкзаке.
— Ладно, тогда нам пора двигаться. Готов?
— Готов.
Тайрон Джонсон утопил педаль газа, и они с ревом тронулись с места; позади осталось облако выхлопных газов, от которого у Альберта Гора[7] случился бы припадок. На полпути по улице какая-то мамаша едва не выехала на тротуар, торопясь убраться с дороги: Тай демонстрировал полное отсутствие признаков осторожной езды в пригородном районе.
— Ты водишь быстрее, чем моя сестра, — заметил Кевин; пока Тай пробивал себе дорогу сквозь поток машин, с лица подростка не сползала ухмылка.
— А она быстро водит?
— Ага. Но не так, как ты.
Кевин смотрел в боковое окно: взгляд устремлен куда-то в пространство, изо рта торчит кончик языка.
— Рейвен — ее ненастоящее имя. Она его взяла.
Тай переключил передачу, когда они остановились на красный свет на бульваре Уилшир, теперь двигатель не ревел, а низко ворчал.
— А ты против?
— Не-а, это типа клево.
Красный сменился зеленым, и Тай тронулся дальше, спускаясь с холма к съезду на шоссе.
— Так как же ее настоящее имя? Если ты не против вопроса.
— Ну, — ответил Кевин, выпрямляясь на сиденье, — наша фамилия — Лэйн, но настоящее имя сестры — Сара.
Тай задумался. Интересно, в какой обстановке выросли Кевин и Рейвен. Безумные семьи обычно выбирали безумные имена, а «Сара» звучало очень по-пуритански.
— Сара — славное имя. Эй, а знаешь, подружку Супермена звали Лоис Лэйн. Поэтому он тебе так нравится?
— Нет, — ответил Кевин, опираясь головой о прохладное стекло. — Мне нравится Супермен, потому что он может всем навалять.
Через десять минут Тай остановил «Континентал» у центра дневного пребывания, белого бетонного здания в стиле испанского бунгало. Красная черепица, аккуратно подстриженная трава, все безупречно чисто. Неподалеку остановился желтый школьный автобус, изрыгнув груз молодежи и подростков.
Джонсон вспомнил, как в школе он с друзьями стоял на тротуаре и отпускал шуточки типа Недодержанного Автобуса или Бригады Овощей. Но сейчас, рядом с Кевином, те шутки казались не столько смешными, сколько жалкими. Может, дети смеялись над людьми вроде Кевина, чтобы отдалиться от них, поскольку реальность казалась слишком неуютной. А может, он и его дружки просто были придурками с тупыми шутками.
Однажды, после пары пива, Лок поделился с напарником одним своим правилом, и Тай его запомнил: «Если ты чувствуешь себя полным придурком, когда говоришь что-то человеку в лицо, никогда не говори этого у него за спиной».
«Лок — философ», — улыбаясь, подумал Тай.
Автобус отъехал, и подростки начали показывать на машину Тая. У большинства, хотя и не у всех, был синдром Дауна. Кевин, радуясь вниманию, помахал им. Потом Джонсон заметил, как Кевин нахмурился и отвернулся.
Мать Венди провожала свою дочь в здание. Тай опустил здоровенную лапищу на плечо Кевина:
— Брат, ты в порядке?
Кевин слабо кивнул.
— Слушай, помни, что я тебе говорил. Это сработает. Больше всех девушка любит того парня, с которым ей запрещают встречаться родители. Поверь мне.
Тай с Кевином двинулись через улицу, но их путь преградила колонна еще из трех автобусов, на этот раз привезших учеников старших классов. Только сейчас Тай заметил здание за полквартала от дневного центра, куда он привез Кевина. Старшеклассники тоже смотрели на «Континентал», но внимание пары лохматых мальчишек со скейтами привлекли друзья Кевина на другой стороне улицы. Один из скейтеров отвесил челюсть и состроил вялое лицо, изображая человека с синдромом Дауна. Его приятель заржал. Группа, ожидающая у входа в центр, отвернулась.
Джонсон мысленно взял на заметку скейтеров и отвел Кевина в здание через дорогу. Когда он вышел, несколько старшеклассников еще слонялись поодаль, ловя последние минуты перед занятиями.
Тай пошел к школе. Мальчишки-скейтеры все еще стояли снаружи, передавая друг другу косяк. Когда Джонсон подошел поближе, один из них, немного повыше другого, махнул косяком в его сторону:
— Не волнуйся, мужик, у нас уже все есть.
Таю пришло на ум, что в их мире чернокожий, слоняющийся рядом со школой, непременно торгует наркотой. Он позволил своей куртке, утяжеленной монетами, чтобы не распахиваться и не открывать кобуру с пистолетом, сползти набок.
Мальчишки в страхе уставились на него. Тай выдернул у них косяк и раздавил ботинком. Потом уставился на них.
— Мужик, это только маленький косячок, — пробормотал один из парней.
Тай продолжал смотреть, радуясь их беспокойству. Потом кивнул себе за спину.
— Думаешь, тем людям мало дерьма в жизни? Думаешь, им не хватает смеха всяких придурков?
Подростковая бравада испарилась.
— Отвечай, — потребовал Тай.
— Нет, — сказал парень повыше.
— А ты? — обратился Тай ко второму, который, казалось, мечтал провалиться сквозь землю.