В феврале 1920 года Иркутский ревком вынес смертный приговор Колчаку. Разбиты войска Деникина и Врангеля. Котовцы ликвидировали остатки белогвардейской группы генерала Бредова. Затем польский фронт. Борьба с остатками махновской банды, хлынувшей из-под Перекопа. Затем новое боевое задание — ликвидировать свирепствовавшую в 1921 году в Тамбовской губернии эсеровскую банду Антонова. Это был коварный враг. Антоновцы оказывали сильное влияние на отсталое крестьянство, которое, поверив в демагогические обещания, помогало им. С бандой Антонова было трудно бороться еще и потому, что кулаки, терроризируя тамбовских бедняков, всячески скрывали антоновцев от преследовавших их красноармейцев, обеспечивали банду продовольствием.
В расчеты Антонова, как установила наша разведка, входило объединение с повстанческими силами юга. Следовательно, антоновцы не должны удивляться, узнав, что к ним пробилась с боями группа белых казаков. И фамилия Фролова им была известна: он возглавлял казачьи соединения. Не знали они только, что в одном из недавних боев котовец Криворучко собственной рукой раскроил ему саблей череп. В том же бою было захвачено знамя фроловцев. Оно теперь, как и черный флажок с вышитой на нем серебряной буквой «Ф», очень даже пригодится.
Делегация котовцев под видом белогвардейцев-казаков проникла в логово банды, и было договорено, что встреча некоего Фролова с Антоновым произойдет в избе одного кулака. «Отряд Фролова» должен был занять одну сторону села, антоновцы — другую. И только потом, окончательно договорившись между собой, отряды должны были соединиться. Однако Антонова на месте не оказалось — он был тяжело ранен. Переговоры вел его заместитель Матюхин. Это — бывший фельдфебель царской армий. Хитрый, матерый и коварный бандит. Он был родом из здешних краев и хорошо знал местность.
Взяв с собой четырнадцать храбрых командиров, соответственно обмундировав их, Котовский отправился на переговоры. С Матюхиным было человек двадцать. Пока шли переговоры, отряд Котовского окружил банду и стал уничтожать антоновцев одного за другим. В это время Котовский открыл стрельбу по «делегатам». Вся группа Матюхина была перебита. Тяжелое ранение в плечо получил и Котовский. Завязавшаяся перестрелка послужила сигналом к более активным действиям остальных котовцев.
Так было покончено с одной из крупнейших банд, терроризировавшей тамбовских бедняков. Приказом Реввоенсовета республики за смелую операцию у деревень Дмитровское — Кобылянка Г. И. Котовский был награжден почетным революционным оружием. Многие котовцы были награждены орденом Красного Знамени.
Но боевые дела Котовского не закончились. Его отряд был снова переброшен на Украину, где он принял активное участие в ликвидации банды Тютюнника. Только после этого наступила передышка и Котовский включился в работу по воспитанию личного состава 2-го конного корпуса. Вместе с тем он принимал активное участие в восстановлении разрушенного войной народного хозяйства.
Котовский — кандидат в члены ЦИК СССР, делегат многих съездов и конференций. Он выступает в печати, борется за чистоту ленинского учения, живет полной, многогранной жизнью.
Однако годы тяжелой борьбы в подполе и на фронте гражданской войны сильно надломили его. В августе 1925 года по приказу Реввоенсовета он уехал в отпуск в селение Чебанка, что в 20 верстах от Одессы. Там и настигла его пуля подлого убийцы Зайдера.
Почти вся вторая книга дилогии посвящена дружбе Котовского с М. В. Фрунзе. Фрунзе тяжело переживал трагическую гибель Котовского. В частности, в романе потрясающе написана сцена, когда Фрунзе узнает об убийстве своего любимого друга и соратника. В адрес бойцов и командиров 2-го кавкорпуса он телеграфировал:
«Сегодня мной получено донесение о смерти тов. Котовского. Знаю, что ряды бойцов славного корпуса охвачены чувством скорби и боли. Не увидят они больше перед собой своего командира-героя, не раз водившего их к славным победам. Умолк навеки тот, чей голос был грозой для врагов советской земли и чья шашка была лучшей его оградой.
Рука преступника не остановилась перед тем, что она поднимается против лучшего из защитников Республики рабочих и крестьян. Она решилась на позорнейшее, гнуснейшее и подлейшее дело, результат которого будет на радость нашим врагам…»
Большая заслуга автора романа состоит в том, что он расследовал обстоятельства убийства Котовского. До Четверикова в десятках воспоминаний, записок замалчивалось имя убийцы — Зайдера. Разоблачен и довольно распространенный прием, применяемый политическими убийцами, — широко пускать в ход версию убийства «по личным мотивам». Минуло пятьдесят лет со дня убийства Г. И. Котовского, но и по сей день находятся люди, которые толкуют о происшедшей якобы дуэли между Котовским и его «адъютантом». Четвериков собрал самые достоверные материалы, раздобыл подлинник судебного разбирательства дела убийцы, не говоря уже о том, что встречался с котовцами — соратниками Григория Ивановича, выслушивал подробные рассказы о том, что произошло 5 августа 1925 года в совхозе «Чебанка» под Одессой. Он получил важные сведения от Ольги Петровны Котовской, которая в день убийства находилась вместе с мужем в Чебанке.
Эти страницы романа невозможно читать без боли и горечи. На память приходят строки, написанные Эдуардом Багрицким:
Плещет крыжень сизокрылый
Над водой днестровской,
Ходит слава над могилой,
Где лежит Котовский…
Через образы Крутоярова, Котовского, Маркова и других действующих лиц своего романа Четвериков дает много обобщений, размышлений, выводов. И все они важны, современны.
В романе есть очень сильная сцена: убитый горем, потрясенный смертью Котовского Миша Марков бродит по Одессе, невидящим взором смотрит перед собой и думает о командире, своем воспитателе, учителе, втором отце. Это именно та сцена, когда Марков, тщедушный, застенчивый, всегда отличавшийся тихим, смирным характером, дал крепкую затрещину клеветнику и злопыхателю, пытавшемуся очернить имя Котовского.
И Марков, крепко сжав кулаки, грозно, как проклятие, торжественно, как зарок, произнес:
«— Во все времена, сегодня или завтра или в любое время, даже по прошествии многих лет — помните, люди: если услышите шепотки и наговоры, кривые улыбки и пошлые намеки, порочащие светлую память Григория Ивановича Котовского, знайте, что перед вами убийцы или сообщники убийц!»
«Нет Котовского. Оказывается, можно так вот, запросто, подойти и убить человека. Не в запальчивости, а выполняя свой план. Это было бы непонятно по своей чудовищности, если бы не знать, что такое наша эпоха, не знать ее железных законов. А что она такое, если сказать в двух словах? Перелом. Крушение старого мира — казалось бы, несокрушимого. Приход новой эры, очертания которой давно уже грезились человечеству и которая вступает, наконец, в свои права. Борьба. Непрекращающаяся, жестокая. Яростное сопротивление старого мира этому новому — настоящая война. И смерть Котовского, с которой никак не хочет примириться разум, — один из моментов этой войны».
Когда речь идет о языке писателя, то трудно, разумеется, удержаться, чтобы не процитировать несколько отрывков из романа, не напомнить читателю некоторые страницы этой вдохновенной, содержательной и вместе с тем увлекательной книги. Можно было бы написать отдельное исследование, например, о пейзаже в произведении Четверикова. Невольно вспоминается, что автор книги — и поэт, и музыкант, и художник. Это, вероятно, помогает ему создавать картины природы и передавать удивительную выразительность, музыкальность и яркость прекрасного русского языка.
В романе «Котовский», как, впрочем, и во всех произведениях Четверикова, завораживает музыкальность слога, богатство языковой палитры. Писатель вводит в текст разговорные слова. Кроме того, он восстанавливает в правах незаслуженно забытые русские слова, русские поговорки. Четвериков считает, что за последние десятилетия совершился процесс нивелирования русского языка. Одни слова без всяких на то оснований исчезли, другие лишились синонимов. Зачастую слова употребляются не в том значении. Борис Дмитриевич горячо выступает за восстановление во всем блеске, во всей красоте богатого оттенками, звучного, мелодичного русского языка.
Во втором томе дилогии «Котовский» война окончилась, но борьба продолжается, только методы стали иными. Все напряжено до крайности. Мы держим порох сухим. За рубежом идет затаенная возня, лихорадочная подготовка к новому нападению: грядет 1941 год. Тревожная обстановка предвоенных лет передана Четвериковым с необычайной выпуклостью. Вот когда понимаешь, зачем понадобился в романе показ «той стороны». Зачем нужна такая как будто бы аполитичная княгиня Долгорукова и яростный белогвардеец Бахарев, а особенно миллионер Рябинин, в котором угадывается опасный враг Рябушинский. Зачем нужны «миссионер» рождающегося фашизма фон дер Рооп и Сальников, прототипом которого, по-видимому, является известный авантюрист Савинков. В писателе Бобровникове мы узнаем черты одумавшихся белоэмигрантов, вернувшихся на родину. Большой удачей следует признать и образ писателя Крутоярова. Показ литературного мира 20-х годов и сам по себе представляет большой интерес. Кроме того, автор как бы предугадывает будущую тактику врага — перенесение боев на рубежи идеологического фронта. Вовсе неспроста задумана автором посылка Котовским приемного сына — Миши Маркова на литературную ниву. Котовский как бы предугадывает, что придет время — и понадобится скрестить мечи на фронте культуры, искусства, литературы, когда книги советского литератора станут мощным оружием сторонников прогресса, а книги перевертышей и врагов окажутся в арсенале сторонников реакции.
Роман Четверикова «Котовский» заставляет о многом задуматься, многое перечувствовать, переосмыслить. Читаешь и ощущаешь бег времени, Чувствуешь, осязаешь рождение новой эры, даже в самой манере писателя, когда он дает некоторые зарисовки характеров одним смелым штрихом, какой-то типичной черточкой. Этим передается как бы убыстрение времени. Глубже вчитываясь в роман, понимаешь, что если в прежние времена можно было рассматривать мир с неторопливой, медлительной колымаги, то теперь рождаются новые, невиданные скорости нового, невиданного строя.