— Слышь, Настасья! Учитель идет, открывай шире ворота.
Потом он взял его за руку, вывел на улицу и сказал:
— Вот что, малый. Беги-ка ты на салазках кататься. Некогда тете Насте с твоей грамотой возиться.
На другой день Анатолий Рыбин пошел к Большаковым со школьной учительницей. Она долго и серьезно разговаривала со Степаном Гордеевичем, совестила его, убеждала. После этого он вроде притих несколько, но дети его, а их было пятеро, словно по команде отца поднимали вокруг маленького учителя такой гвалт, что заниматься все равно не было никакой возможности.
— А ты поиграй с ними, — сказал ему однажды Степан Гордеевич. — Иди на улицу и поиграй, чтобы тетя Настя отдохнула. Вот молодец будешь.
С того дня так и повелось: едва Анатолий Рыбин появлялся у Большаковых, как ребята хватали его за руки и тащили на улицу, а с занятиями по-прежнему ничего не получалось. Гавриил Варфоломеевич как-то сказал сыну: «Зря ты, наверно, стараешься. Ведь Степуня сам-то первого класса не закончил и за всю свою жизнь ни одной книжки не прочитал». А сын подумал: «Как же он будет читать, если первого класса не закончил?» Однажды Анатолий взял у отца книгу с произведениями Горького и, придя к Большаковым, сказал:
— А хочешь, дядя Степан, я почитаю вслух?
Такое храброе предложение парня заинтересовало полупьяного Большакова. Он взял вдруг книжку и стал внимательно рассматривать картинки. Больше всего он увлекся почему-то иллюстрациями к роману Горького «Мать».
— А ну-ка, ну-ка, почитай, — сказал он, показав на заголовок книги, и так цыкнул на своих шумоватых ребят, что те мигом сыпанули кто на печку, кто в чулан на полати, словом, кто куда.
Чтение продолжалось весь вечер. Большаков слушал очень внимательно, иногда тихо дергал чтеца за рукав и просил:
— Постой, постой. Прочти-ка вот тут еще разок.
И Анатолий с радостью перечитывал заинтересовавшие Дядю Степана места по два и по три раза. Особенно понравился Большакову разговор матери с пьяным сыном Павлом. Он спросил с нетерпением:
— Ну, что, образумит она его? — И сам же ответил: — Ей-ей, такая образумит.
На другой день, едва Рыбин появился в дверях большаковского дома, глава семьи уже сам спросил с явным нетерпением:
— А про мать и Павла читать будешь?
И снова продолжалась громкая читка, но уже не весь вечер. На этот раз Анатолию удалось упросить хозяина разрешить позаниматься и по чтению и по письму с Анастасией Федоровной. Потом как-то постепенно втянулся в учебу и сам Большаков, который хотя и умел читать, но плохо, по складам. А главное, что бросилось в глаза маленькому учителю, Степан Гордеевич почти совершенно перестал выпивать и даже как-то сказал, раздумчиво покачав головой:
— А крепкая штука, эта грамота. Здорово человека выпрямляет.
Весной подводились итоги учебы. Каждый из юных учителей привел на проверку своих учеников и учениц. К удивлению районного инспектора, Анатолий Рыбин, пришел на этот экзамен с двумя учениками, и оба они были признаны лучшими. Больше всех радовался успеху сына отец — Гавриил Варфоломеевич Рыбин. В тот же вечер он сказал жене, что быть Тольке не иначе, как учителем, и пообещал после летних работ отправить его в Коломну к дяде, чтобы продолжать учебу.
— Отправить бы неплохо, — согласилась мать. — Только ведь у него одни штаны да и те в заплатах.
— Придется подработать на штаны, как же иначе?
— Легко сказать «подработать», а где?
— Тут, знаешь, сосед предлагает на его земле похозяйничать. Сам он в городе закрепился, на лето не приедет. Заплатить обещает деньгами.
— Но ты же каждый день от язвы желудка катаешься, — сказала мать. — Как же работать-то будешь?
— Так мы вдвоем с Толькой. Авось и справимся.
Мать завздыхала снова:
— Не знаю, не знаю. Помощник больно мал и хил вдобавок. Да и побегать ему надо бы еще. Ребенок ведь.
Но сына предложение отца очень обрадовало, и он, как только мог, стал настаивать, чтобы отец от работы на земле соседа не отказывался. Мать же долго еще мучилась в сомнениях, заставляла мужа хорошо подумать, а потом и она согласилась и стала даже подбадривать сына:
— Давай, давай, Толька, помогай отцу. Купим тебе брюки самые лучшие, с отворотами.
Это было, по существу, первое трудовое лето Анатолия Рыбина. Отец, как и предполагала жена, часто болел. Выберется, бывало, в поле, а у него вдруг язва «разыграется». Свалится он в борозду и лежит целый день, корчась от боли, а сын старается, пашет. Лошадь была молодая, игривая, юного хозяина не слушалась, особенно в жаркую пору. Раздурачится иногда так, что порвет упряжь и бегает по пашне как угорелая, а он за ней с горькими слезами. Сверстники его ходили на рыбалку, по лесам бродили, собирали грибы, ягоды. У него же не было на это времени. От рассвета и до темна пропадал в поле: пахал, бороновал, полол сорняки на огороде, вязал и складывал снопы во время уборки хлеба. Зато сколько было радости, когда в конце лета он заимел наконец обнову: и не обещанные брюки, а великолепный серый костюм, подобного которому не имел больше никто во всей деревне.
Был большой праздник, и Толя Рыбин отправился в костюме к пруду, где всегда собирались парни и девчата на гулянье. Над прудом возвышались гигантские березы, взбираться на которые было одним из любимых занятий подростков. Как раз в разгар такой спортивной игры и появился он перед своими друзьями. Все, конечно, повернулись в его сторону и открыли рты в изумлении:
— Смотрите, колодошник-то барином стал!
— Ого, жениться, наверно, собрался!
А самый насмешливый и хитрый из ребят Володька Воронов сказал пренебрежительным тоном:
— Подумаешь, вырядился. Пусть попробует в новых портках на березу выше меня заберется. Повиснет как чучело в огороде…
Грохнул смех. Анатолию стало очень обидно: раньше никто быстрее и выше его на березы не забирался. А толстый неповоротливый Володька Воронов вообще был в этом деле самым отстающим. Анатолий мигом сбросил пиджак и сказал в азарте:
— А ну, полезем, тыква пузатая!
Несмотря на то что новые брюки стесняли паренька в движениях, да и остерегался он всячески, чтобы не порвать их, все равно противник его вскоре остался далеко позади, и смех ребят теперь уже гремел в адрес Володьки. На самой верхушке березы Анатолий, как всегда, решил повиснуть на суку и покачаться, чего никто, кроме него, проделывать не осмеливался. Однако сук на сей раз почему-то не выдержал, сломался, и Анатолий в новеньких брюках упал в пруд, где было не столько воды, сколько грязи. Но грязь-то как раз и спасла его от ушибов: втиснулся он в нее чуть не по самую грудь и сидел так, пока ребята не сбегали за веревкой. Вытягивали пострадавшего всем коллективом, опоясав его веревкой под руками. Чтобы избежать порки, Анатолий убежал в ближний лес и пробыл там до самой ночи. Уже в сумерках в лес пришла мать и сказала, что никаких наказаний ему не будет, потому как и без того он пострадал немало. Брюки мать, конечно, выстирала, но выгладить их хорошо не смогла — утюга ни у кого в деревне тогда не было. Но Анатолия Рыбина больше всего беспокоила в то время мысль, не изменили бы родители своего решения о поездке его в город на учебу. К счастью, все обошлось, и он уехал вскоре учиться в Коломну.
Много раз потом приезжал Анатолий Рыбин в свои родные места, приезжал со своими новыми друзьями, водил их по тем заветным лугам и полям, где прошло его детство. Несмотря на все тяготы деревенской жизни, воспоминания о детских годах, о чудесной русской природе остались у него самые хорошие, самые теплые. Это мы видим и в романе «В степи», где агроном Варя Колесникова после учебы и работы в Оренбургской степи приезжает в свои рязанские места в гости к родителям, и в рассказе «Окуни», где два молодых офицера сразу после войны возвращаются к себе на Оку и с замиранием сердца смотрят на лес, на тихую гладь реки и на красноперых окуней, бьющихся в рыбачьих корзинах. А в романе «Люди в погонах» писатель говорит о своих родных местах более откровенно:
«…Милый сердцу рязанский край! Ромашковые луга, окаймленные березовыми и дубовыми рощами, синие плесы озер и речек, где в камышовых зарослях гнездились несметные стаи диких гусей и уток. А сами Поляны! Все домики утопают в вишневых и яблоневых садах. Над крышами — березы и липы с грачиными гнездами. С одной стороны села — пруд, заросший густой осокой, с другой — глубокий овраг, по дну которого медленно струилась черная вода, пахнущая могучими корневищами старых дубов…»
В том же романе есть место, когда главный герой Сергей Мельников, уходя из родного села в город, с болью смотрит и на домики с соломенными крышами, и на милый дымок, струящийся из труб в синее утреннее небо. Тяжело Сергею расставаться со своей детской колыбелью, но влечет учеба. Этот эпизод, как мы видим, очень сильно перекликается с тем, что произошло в жизни самого Анатолия Рыбина.
Писать Анатолий Рыбин начал в тридцатые годы в Коломне, где он учился в ФЗУ, машиностроительном техникуме, а затем работал в дизельном цехе Коломенского машиностроительного завода. Там в заводской газете «Полный ход» и появились его первые стихи о молодости, труде, комсомольском задоре, любви.
Но это была лишь первая робкая проба пера. Журналистом, а потом писателем Анатолий Рыбин стал в армии, куда пришел по комсомольскому набору осенью 1937 года. Служба его началась в танковой бригаде. Был он механиком-водителем танка, заместителем политрука. После окончания Военно-политического училища стал литературным сотрудником дивизионной газеты. Более двадцати лет прослужил Анатолий Рыбин в Советской Армии, пройдя за это время нелегкий путь от солдата до подполковника.
С иными писателями случается так, что талант их вспыхивает сразу, с первым произведением. Написал человек повесть или даже рассказ — и стал вдруг всем известен. Иначе было у Анатолия Рыбина. Он шел по своей творческой лесенке постепенно, от небольшой газетной зарисовки к очерку, от очерка к рассказу, неторопливо раскрывая свои способности, свой талант. Причина этого кроется отчасти в тех жизненных обстоятельствах, которые сложились у писателя. Ведь большая часть его биографии заполнена боевыми походами. Едва успел он окончить военно-политическое училище в 1939 году, как сразу же принял участие в освободительном походе Советской Армии в Западную Белоруссию. Потом — война с белофиннами. Летом 1940 года он участвует в освободительном походе в Бессарабию и Северную Буковину. Затем Великая Отечественная война.