Вглядываясь в ночь и в городские строения, проплывающие за окном, Хорриган, скорее, хотел тишины, чем разговоров. Но его молчание тревожило Д’Андреа. Молодой агент чувствовал себя обязанным начать разговор.
— Ни одного сраного отпечатка. Можешь себе представить?
Хорриган не сказал ни слова. Он знал, что найти четкий отпечаток пальца ничуть не легче, чем отыскать свою единственную женщину, но не сказал ничего.
— Брэйди заявил, что парень довольно смышлен и хорош.
Брэйди был тем самым экспертом, который обшарил всю квартиру с высоко чувствительным замысловатым лазером, выявляющим следы. И все без толку.
— Я бы не стал говорить о нем так, — заметил
Хорриган.
— Как?
— «Хорош».
Д’Андреа кивнул, глядя на дорогу. Шуршанье колес И дорожный шум убаюкивали Хорригана, он закрыл глаза. Он желал, чтобы сон пришел. Даже, если это будет тот самый сон.
— Слушай, этот парень быстро просек фишку, — заявил Д’Андреа.
— Дерьмо.
— А?
— Фишка — дерьмо, — Хорриган распрямился. — Все равно ты не сможешь предсказать, пойдет он на убийство или нет.
Д’Андреа нахмурился.
— Да… Он — одиночка, верно? Он изучил все прошлые убийства, разве нет?
— То же самое сделали большинство студентов в нашей стране.
— Фрэнк, там в Брунсвике, на одном из первых занятий нам говорили…
— Блевать я хотел на то, что они говорили.
— Черт! Так что же теперь, все в тину?
Теперь Д’Андреа загрустил и замолк, а Хорриган никак не мог поудобнее расположиться на сиденье.
Наконец, Хорриган взорвался.
— Ты думаешь, что я свихнулся или что-нибудь в этом роде?
Глаза Д’Андреа изумленно расширились, и он только выдавил: «А?»
— Ты считаешь, что я был обязан дождаться этого парня прошлой ночью, ведь так?
— Я этого не говорил.
— Бог ты мой! Я бы хотел, чтобы ты был тогда со мной, Эл. Со всем твоим громадным опытом и прочим.
— Фрэнк…
— А теперь я должен радоваться твоим маленьким хреновым подколам.
— Эй, я не сказал ничего…
Хорриган потер глаза.
— У нас есть дела более чем на 40 тысяч засранцев, которые время от времени угрожали Большому Шефу. И ни один из них ни разу не попытался этого сделать. Ни один!
— Фрэнк…
— Дьявол со всем этим мусором… Стоит только завести на него дело, как об этом сукине сыне не слышно и не видно.
Некоторое время они ехали в молчании. Хорриган разгорячился и теперь чувствовал себя неловко. Уже неподалеку от своей квартиры он указал на бар на улице К и мягко сказал:
— Паркуйся здесь. Подожди, я куплю тебе что-нибудь выпить.
Д’Андреа затормозил, но твердо сказал:
— Я должен ехать домой, Фрэнк.
— К жене и ребенку.
— Да.
— Как ее зовут? Маленькую женщину.
— Ар на на.
Звучание имени поразило Хорригана. Несколько раз он повторил его про себя, а затем произнес: «Чудное имя».
— Чудная женщина.
Он прикоснулся к плечу напарника: «Счастливчик».
Д’Андреа выпустил его из машины, и Хорриган направился в бар. Потом внезапно он переменил решение. Сегодняшний день был из числа таких дней, когда он мог потерять контроль над собой и полететь с катушек.
Поэтому он сказал: «Дерьмо» и просто пошел домой.
То самое далласское фото его лицом, обведенным красным кружком, не давало ему покоя, свербило в мозгу, тревожило и нарывало. Хорриган пробрался в свои пыльные апартаменты, сбросил пиджак, снял с плеча кобуру. Потом извлек из-за пояса наручники и дубинку и пристроил их на кофейный столик, где уже валялись несколько патронов и драгоценные футляры компактов. Он ослабил свой галстук, но не снял его и почесал шею, словно выхваченную из петли.
Он позволил себе глоток «Джеймсона» и включил компакт-проигрыватель — «Нечто голубое» все еще находилось в нем, после чего опустился в низкое кресло прямо напротив колонок. Ему хотелось чистоты, и прозрачные звуки Майлса Дэвиса омывали его.
Он почти задремал, когда на столике рядом с ним пробудился телефон, заявив о себе долгим пронзительным звонком. Выключив стереосистему, он взял трубку.
— Да?
— Фрэнк Хорриган?
Голос был вкрадчив. Возбужденный, но не нервозный. Мужской, но не мужественный.
— Да? — снова спросил Хорриган, присев.
— Агент Секретной службы?
Хорриган поморщился:
— «Да. Если вы из издательства «Клирингхауз», то вам навестив, куда выслать чек.
— Мой Бог! — восхищение в голосе было почти ребяческим. — Я просто не могу поверить, что это ты…
Волосы на затылке Хорригана зашевелились и поднялись торчком, как иголки у ежа:
— Кто звонит, черт побери?
После долгой паузы ответ прозвучал опять по-детски, бездыханно:
— Это же ты был в моей квартире прошлой ночью, разве нет?
Хорриган поперхнулся:
— Мак-Кроули?
— Это имя больше не пригодится.
— Разумеется, у тебя есть другое.
— А как насчет… Бут.
Как у Джона Уилкса.
— Почему же нс Освальд? — ядовито осведомился Хорриган.
Но сарказм, казалось, просто прошел мимо цели. Звонивший размышлял:
— Я не верю, что он действовал один. Ты как думаешь, Фрэнк? Каково мнение участников?
— Где ты?
— Неподалеку. Кстати, ты возвращался в мою квартиру, Фрэнк? Видел мое послание тебе?
— Я видел его, — ответил Хорриган. Он подобрал телефонный аппарат и, подойдя к окну, выглянул на улицу, казавшуюся совершенно пустынной. Он взглянул на часы: почти полночь.
— Ты, должно быть угробился, подчищая следы. Эксперты были в восторге — всего один отпечаток.
Спокойный голос промурлыкал почти с удовольствием:
— Если они и отыскали пальчики, то верно твои, а не мои.
— Послушай… в моей квартире такой бардак. Мне бы пригодился толковый домработник. Может быть, сговоримся?
— Я не мою окна, Фрэнк, — интонация все еще оставалась восторженной.
— А что же ты делаешь?
Еще одна пауза, прерываемая лишь тяжелым дыханием Бута.
А затем совсем уже женоподобный голос воскликнул:
— Нет, это же поразительно, Фрэнк, согласись! Я чувствую, что знаю тебя.
— Знаешь меня?
— Я прочел о тебе все… Видел так много фотографий. Ты же был любимчиком Джона Кеннеди, правда?
Хорриган вздрогнул: «Ты, гнида», — подумал он.
— Я был просто обычным агентом, — произнес он вслух.
— Не вешай лапшу на уши! Ты гонял в футбол на поляне Белого дома с Джеком и Бобби и со всей их бандой. Распевал с ними в полетах ирландские песни. Катался на яхте. Ты знаешь, кем ты был, Фрэнк?
— Расскажи мне об этом, Бут.
— Ты был самый лучший и самый яркий, Фрэнк.
Скулы Хорригана напряглись.
— Но ты знаешь, — продолжал голос. — Это было так давно-давно. Ты все еще в порядке, Фрэнк?
— Попробуй.
— А чем же я занимаюсь, по твоему, Фрэнк? Кстати, объясни, почему ты не вышел из игры до сих пор?
Пальцы Хорригана судорожно сжимали трубку, казавшуюся уже продолжением его кисти. Но голос звучал как обычно:
— Почему бы нам не пропустить с тобой по стаканчику? Тут есть местечко неподалеку. Я бы рассказал тебе свою жизнь.
— Я знаю твою жизнь. И как бы мне ни хотелось поболтать с тобой о том, о сем, все же лучше, чтобы ты знал обо мне поменьше.
— Почему так, Бут?
— Потому, — голос звучал почти робко.
— Почему потому?
— Потому что я собираюсь убить президента.
Хорриган ощутил сердцебиение, но голос его не дрогнул:
— О, нет, Бут… Зачем ты так говоришь. Ты же знаешь: угроза жизни президента расценивается как государственное преступление. И ты можешь оказаться за решеткой, даже если всего лишь пошутил.
В невинную интонацию мгновенно ворвался металлический призвук.
— Ты думаешь, я шучу, Фрэнк?
И слова, и то, как они были произнесены, пронзили Хорригана холодом.
— Кстати, а что ты имеешь против Большого парня, Бут?
— Помнишь ту песенку Битлз, Фрэнк?
— Какую песенку Битлз?
— With A Little Help From Му Friends.
— Тебе нужна поддержка, Бут?
Смех в трубке звучал очень нежно, как падающая вода:
— Фрэнк, Фрэнк… Это всего лишь песенка. Я никому не делаю подсказок. Ты должен сам разгадать все… если сумеешь.
— Можно спросить тебя, Бут?
— Пожалуйста, Фрэнк.
— А ты готов отдать свою жизнь в обмен на жизнь президента? Потому что, приятель, такая цена.
Звонивший помедлил с ответом. Казалось, что он подбирает те самые нужные слова.
Он сказал:
— Джон Кеннеди утверждал, что всегда найдется кто-нибудь, кто готов посвятить свою жизнь президенту, правильно?
— Да.
— Отлично.
— Что отлично, Бут?
— Отлично, я готов.
Отдаленный сигнал пожарной машины прозвенел в телефонной трубке.
— Понимаешь, Фрэнк, я просто не могу не оценить всей изысканной иронии момента.
Закипая, Хорриган процедил:
— Какая еще изысканная ирония?
— Ты непосредственно вовлечен в убийства двух президентов.
Сирена пожарной машины пела уже за спиной Хорригана. Он выглянул на улицу и увидел красный автомобиль, проносящийся мимо. Бут был совсем рядом:
— Подожди секундочку, приятель, — тихо сказал
Хорриган, — у меня кое-что выкипает на плите. Я сейчас вернусь…
И мягко опустив трубку на диван, он, как безумный, ринулся из квартиры, выхватив на бегу пистолет из кобуры на кофейном столике.
Он бежал вниз по лестнице, едва нс задевая локтями чужие двери и косяки. Секунды спустя он уже мчался по улице к углу, из-за которого вывернул пожарный грузовик. Он и нс думал, что может еще бегать так быстро. На всем ходу он нырнул за угол и почти влетел и телефонную будку.
Одинокая трубка свисала с аппарата на шнуре и жалобно исторгала гудки. Теперь он задыхался, сердце наливалось свинцом. Возраст давал о себе знать. С револьвером в руке., на полном взводе, он впивался взглядом во все направления. Шаг, другой, и вновь он замирал и, будто не зная, куда идти, топтался на месте, бесплодно обыскивая глазами окрестные улицы.