В спектакле противопоставлены два мира. С одной стороны — мечеть, ее мертвящие обряды, слепое преклонение перед кораном. С другой — гуманистическая проповедь свободной разумной жизни.
Драматизм в пьесе доведен до высшего напряжения. Герои любят, ревнуют, подличают, проявляют благородство. Бушуют религиозные страсти, привнесенные исламом. Актеру есть где развернуться. Большинство ролей — выигрышные.
Но есть одна бессловесная роль глухонемого силача Балуана. Она нам напоминает образ Квазимодо из «Собора Парижской богоматери». Балуан — тоже большой ребенок, обиженный природой. У него тоже незлобивое сердце. Отгороженный глухотой от людей, он плохо разбирается, где добро, а где зло. Далеко не всякий артист смог бы справиться с такой сложной ролью. Калибек справился, он сыграл ее с исключительной выразительностью, зрителям она запомнилась надолго.
Были у Калибека Куанышбаева и любимые роли, к числу их в первую очередь надо отнести роль Абая в пьесе Мухтара Ауэзова и Леонида Соболева.
— С большим благоговением я работал над ролью Абая, — вспоминал Калибек. — С детства я горячо любил Абая. Помню, с каким уважением весь казахский народ относился к нему при его жизни. Когда умер Абай, мне было двенадцать лет. Как только в нашем ауле разнеслась весть о смерти Абая, сразу в народе воцарилась печаль. По всем аулам объявили: завтра кочевать нельзя, завтра траур по Абаю. Мухамед-Али Толабаев, обучивший меня грамоте, научил меня читать стихи Абая.
Роль Абая была крупным этапом в творчестве Калибека. Бытовой и комедийный актер, он впервые создал образ глубокого философского содержания и трагического звучания.
Образ Абая в исполнении Калибека получился многогранным, игра артиста была настолько убедительна, что после спектакля незнакомые люди подходили к нему на улице и почтительно приветствовали: «Абай-ага!»
Через десять лет театр вернулся к Абаю, решив показать сценическую композицию романа; она была выполнена главным режиссером Шакеном Аймановым совместно с художественным руководителем русского театра Я. С. Штейном.
Получилась драматическая хроника, в которой несколько образов проходили с Абаем через весь спектакль.
Прекрасная игра основных исполнителей подняла спектакль на высокую художественную ступень. За участие в создании спектакля были удостоены Государственной премии в 1952 году Шакен Айманов, Калибек Куанышбаев, Серке Кожамкулов, Елюбай Умурзаков, Капан Бадыров, Хадиша Букеева, Рахия Койчубаева.
…Никто не скажет, где находится сейчас бухгалтерская книга Мухамеда-Али. Да и цела ли она? Вероятно, легкий ветерок унес в небытие первую песню, написанную Калибеком в соавторстве с матерью, ту самую песню, что взволновала сердце мудрого аксакала и заставила его обучить грамоте юношу-пастуха.
Степной любитель поэзии Мухамед-Али Толабаев недаром потратил время. Он предугадал в Калибеке талант большого национального художника, ставшего народным артистом Советского Союза.
Жизнь Калибека, сыгравшего полтораста ролей, — живая история театра и его слава. Его нельзя отделить от театра, как нельзя, скажем, отделить от пути МХАТа биографии Качалова или Москвина.
УЧЕБА ВСЮ ЖИЗНЬ
Капан Уралович Бадыров родился в тот год, когда вспыхнула русско-японская война. Она прошла незаметно для Казахстана. Тихо текла жизнь в широких просторах казахских степей.
Воспитывал Капана не отец, а дед, без памяти любивший внука. Мудрыми рассказами о героическом прошлом казахов он привил мальчику любовь к батырам, не щадившим жизни в борьбе за независимость своего народа. Дед рассказывал о тяжелой жизни кочевников, голодавших во время джута, замерзавших во время холодов в дырявых юртах, о вечных болезнях. Капан научился от деда чувствовать сочность казахского языка, его образность, которую придают ему пословицы и поговорки. Он рано полюбил песни акынов, распевавших под домбру грустные и шутливые мелодии о жизни скотоводов.
Острая наблюдательность помогала ему запоминать различие человеческих характеров, манеру речи, эмоциональные жесты противников во время спора. Эти память и наблюдательность впоследствии пригодились, когда ему приходилось создавать на сцене театра жизненно правдивые образы действующих лиц.
Аульную школу Капан не окончил — сыпной тиф унес в могилу самых близких людей. Ему было четырнадцать лет, когда он остался старшим в семье. Вся тяжесть хозяйственных забот легла на его плечи.
Уездный город Троицк находился поблизости, но Капан никогда не был в нем. Обычно на каникулы в аул приезжали учащиеся земляки. Они устраивали любительские спектакли, на которые охотно ходила не только молодежь, но и старики. В одном из представлений пришлось участвовать и Капану. Его загримировали, надели не него женское платье, и он отлично сошел за красивую девушку. Зрители были в восторге и долго хлопали, выражая свое восхищение.
На следующий год осенью Капану довелось побывать в Троицке. Здесь он впервые попал в настоящий театр, где играли татарские артисты. Перед юношей открылся волшебный завлекательный мир. Впечатление от спектакля навсегда определило его судьбу. Он решил стать актером! Но ведь это не так просто, надо учиться, приобрести необходимые знания.
Октябрьская революция распахнула перед юношей двери Казахского Института Народного Образования, а встреча в его стенах с Елюбаем Умурзаковым, талантливым актером-любителем, определила дальнейший путь жизни будущего народного артиста.
В день открытия казахского театра выступал молодой артист Капан Бадыров. Он держался на сцене неплохо, не хуже других актеров, вчерашних любителей, но все же запомнился зрителям своим выступлением не в спектакле, а в дивертисменте. Когда непобедимый борец Хаджи Мукан, принявший посильное участие в концерте, вышел на сцену показать свою легендарную силу, именно Капан помог ему продемонстрировать стальную мощь его грудной клетки.
Всякий, кто был в тот день в театре, хорошо помнит, как борцу положили на грудь мельничный жернов и как Капан Бадыров, красавец атлетического сложения, вооружившись кузнечным молотом, расколол огромный камень на несколько кусков.
Вот с этих двух выступлений, — в спектакле и в концерте, — начался творческий путь Капана Бадырова.
Через пять месяцев Бадыров сдал убогое имущество новому реквизитору. Как «неспособного» актера его освободили от работы в театре. С горьким осадком в душе разочарованный Капан вернулся в родной аул и по-прежнему стал работать преподавателем по ликвидации неграмотности.
Эта работа в те годы была необходима и важна для республики, жители степей жаждали знаний. Но Капан отлично сознавал, что ему самому необходимо еще учиться и учиться. Он рвался в большой город, где есть театр. И он поехал в Алма-Ату, поступил учиться в зооветеринарный и землеустроительный техникум. Здесь Капан организовал любительский драматический кружок и начал работать в нем как режиссер. Успешную его работу заметили в горкоме комсомола и поручили руководить театром рабочей молодежи — ТРАМ.
В 1928 году Казахский национальный государственный театр переехал из Кзыл-Орды в новую столицу — Алма-Ату. Капан Бадыров попытался снова попасть в театр, но ему нашлось место лишь в суфлерской будке, да и то ненадолго. Раздосадованный Капан решил уехать в Ленинград учиться, но тут счастье неожиданно повернулось к нему лицом. Один из исполнителей, занятый в пьесе «Мятеж» (по книге Фурманова), не вернулся к сроку из отпуска. Над праздничным спектаклем, приуроченным к 7 ноября, нависла угроза срыва. Дирекция театра обратилась к Капану с просьбой «выручить». И Капан выручил. Хотя очень трудно было на ходу вступать в готовый спектакль, но природный талант помог двадцатитрехлетнему актеру создать крепкий, запоминающийся образ одного из главных мятежников. Критика отметила большую удачу случайного исполнителя. Актеры пригласили Капана в свой коллектив и уговорили остаться в Алма-Ате. Поездка в Ленинград на учебу отпала.
В первые годы работы казахского театра на его сцене порой шли пьесы, в которых в розовом свете показывалось феодально-родовое прошлое. Но время заставило театр перейти к советской тематике. Капан Бадыров, изображавший героев прошлого в национальном репертуаре, одним из первых осознал слабость своей художественной культуры. Теперь ему пришлось создавать образы современных героев, советских людей. Он одним из первых заговорил о необходимости привлечения к художественному руководству опытных работников русской сцены. Режиссер Насонов, приглашенный в казахский театр художественным руководителем, рассказал актерам о К. С. Станиславском. Бадыров впервые узнал основы системы воспитания актера. Работая с русским режиссером, Капан настойчиво овладевал актерским мастерством и увереннее чувствовал себя, создавая новые образы в современных пьесах.
Отличаясь редкой трудоспособностью, Бадыров расширял свой кругозор, изучая по книгам богатый опыт крупнейших деятелей русской сцены.
Несколько раз Бадыров смотрел пьесу Тренева «Любовь Яровая» в русском драматическом театре Алма-Аты и в Москве на сцене МХАТа. Встречи с выдающимися артистами-мхатовцами, беседы с ними об актерском мастерстве помогли казахскому артисту нащупать верный образ поручика Ярового. Бадыров понял непреложный закон искусства: образ врага следует раскрывать, не умаляя его личных качеств, не обедняя его. Только так можно избежать голой схематичности и агитационной карикатуры.
В тетрадях Бадырова сохранились записи его окончательного замысла роли Ярового:
«Я не собираюсь, — писал он, — играть злодея, абсолютного, стопроцентного белогвардейского мерзавца, о котором все заранее известно. Я хочу создать характер отважного, чрезвычайно честолюбивого человека, лишенного каких бы то ни было идеалов. Это мелкий персонаж великих событий… Я хочу возбудить в зрительном зале активную ненависть к нему…»
Эту художественную задачу социального разоблачения врага Бадыров успешно решил. Он создал четкий портрет Ярового, человека сложного характера, для которого гибель в борьбе была исторически неизбежна.