Великан подтянул к себе плот, вода быстро обтекала его ноги. Ингрем взглянул на него сквозь пот, заливавший глаза, и сказал:
– Так и будет, пока продолжается отлив. Хочешь ты этого или нет.
Моррисон кивнул:
– Я тебя понял. Давай передохнем, у меня на яхте есть сандвичи. Стой здесь, пока не вернусь.
Великан понес ящики на берег, а Ингрем тем временем сошел в воду и удерживал плот руками. Это было легче, чем работать веслами, а мокрее, чем он был, ему все равно не стать. Моррисон вернулся, держа в руках автомат.
– Всего перевезли двадцать четыре упаковки, – сообщил он.
Чуть больше тонны, только самое начало, подумал Ингрем, гребя назад к “Дракону”. Когда он забирался на борт, больная нога, онемевшая от напряжения, подогнулась, и ему пришлось схватиться за леер, чтобы не упасть. Едва начавшийся легкий бриз стих. Накаленная жгучими лучами солнца палуба ослепительно блестела. Лицо миссис Осборн, в изнеможении распростершейся на сиденьях в кокпите, было пунцовым от жары, пряди волос прилипли ко лбу. Она так получит тепловой или солнечный удар, подумал Ингрем, но от солнца некуда деться, а в кубрике еще хуже.
– Внизу должен быть тент, – сказал он Моррисону. – Если ты считаешь возможным не целиться в меня хотя бы пяток минут, я сбегаю принесу его и навешу.
– Валяй, – согласился великан. Ингрем спустился в передний люк под пристальным наблюдением Руиса. В узкой каюте было три койки, на двух из них лежали чемоданы и смятая одежда. Он открыл маленькую дверцу шкафчика в носовой части яхты и начал шарить в полутьме среди дополнительных парусов и бухт канатов, пока не нашел тент. Затем передал его наверх Руису, а потом отнес на корму и прикрепил над кокпитом. Воздух под ним, конечно, не стал прохладнее, то тент защищал от безжалостных лучей разыгравшегося светила. Все уселись, Моррисон взгромоздился на угол палубной надстройки с неизменным автоматом в руках, который, по-видимому, стал его неотъемлемой частью, без коей он не может обойтись.
– Кто хочет сандвич? – спросил Моррисон.
Ингрем покачал головой, было слишком жарко, чтобы есть.
– Меня тошнит при одной мысли о еде, – отказалась Рей.
Она приподнялась и покопалась в сумке в поисках сигарет.
Руис спустился вниз и через несколько минут вернулся с двумя сандвичами. Он и Моррисон начали молча жевать. Доев, великан швырнул остатки за борт и посмотрел, как их уносит течение. Он положил автомат позади себя.
– Надо подзаправиться, – сказал он Карлосу и пошел вниз. Ингрем посмотрел на оставленный автомат. Руис поймал его взгляд и покачал головой, его худое смуглое лицо оставалось совершенно бесстрастным. Да, надеяться не на что, решил Ингрем. Парни работают в паре, это хорошо отлаженный тандем, специализирующийся на жестокости.
Когда Моррисон вернулся на палубу, в его руках был высокий стакан с бесцветной жидкостью и тремя кубиками льда. Рей оживилась.
– Что это?
– Ром, – коротко ответил великан.
– А еще осталось?
– Целый ящик, дорогуша. Можешь разбавить водой. У нас нет кока-колы. Женщина явно повеселела.
– Ты меня убедил. Как пройти к бару?
– Прямо вперед, пока не попадешь в закуток, полный грязной посуды. Бутылки на раковине, холодильник – под ней. Принеси и Герману порцию.
– Мне не надо, – отказался капитан. Миссис Осборн спустилась вниз. Что ж, наверное, так и надо: если не можешь одолеть противника, присоединись к нему, особенно если у него есть что выпить. Капитан достал намокший кожаный портсигар из кармана рубашки, нашел сигару посуше и закурил. Отойдя к нактоузу компаса, он вновь проверил курс, который изменился и показывал 012. Ингрем задумался. Рей Осборн появилась в кокпите со стаканом в руке и уселась, вытянув ноги.
– Теперь совсем другое дело, – сообщила она Моррисону. – Слушайте, а что вы будете делать с этим оружием? Куда вы его везете?
– В одно место под названием Байя-Сан-Фелипе, к северу от Панамского канала.
– Хотите начать революцию, что ли? Моррисон покачал головой:
– На этот раз просто занимаемся вопросами снабжения.
– А при чем тут Патрик Айве? Это не его область деятельности. Моррисон фыркнул:
– Деньги. Это его область деятельности?
– Да, думаю, что можно так сказать да еще повторить вдобавок. Интересно, как вы познакомились?
– Я наткнулся на него в баре в Майами две-три недели назад. Мы разговорились о торговле оружием и о всяких таких вещах.
Во время кубинской заварушки здесь делались большие дела, и ФБР до сих пор находит складики с оружием то в одном, то в другом месте. Ну, я упомянул, что в одном старом доме около Хоумстед припрятана целая партия...
– А вы откуда о ней узнали? – спросила женщина.
– От одного из тех, кто припрятывал. Я сам этим делом занимался и пару людей знаю. Во всяком случае, этот Холлистер, или Айве, как вы его называете, чрезвычайно заинтересовался и стал допытываться, сколько, по моему мнению, может стоить вся партия. Я ответил, что около сотни косых, если, конечно, доставить ее тому, кому срочно нужно. Холлистер спросил, можно ли забрать груз и толкнуть его. Я честно сказал, что забрать можно, дело – верняк, но вот сбывать сейчас особенно некуда. И тут вспомнил про Карлоса. Мы с ним участвовали в паре революций в Центральной Америке, да и в кубинской тоже, так что он знает многих политиков в изгнании, которыми кишит Майами, и, наверное, сможет нас свести с нужным человеком, если мы найдем способ доставки. Тут-то Айве и подал идею украсть “Дракона”, заявив, что может им управлять и знает штурманское дело. Единственная сложность, что на борту он был уже давно и поэтому не представляет, в каком яхта сейчас состоянии. Понятное дело, не можем же мы украсть ее и тут же отправиться на верфь. Сначала надо было все проверить. Сам Холлистер идти не мог, боялся, что сторож его признает и потом наведет полицию на след, а ни Карлос, ни я ничего не понимаем в яхтах, так что пришлось послать другого человека.
Рей отхлебнула из стакана:
– А те люди, кому принадлежит оружие, знают, кто его украл?
Моррисон отрицательно покачал головой:
– Не знают и никогда не смогут узнать. Мы забрали его из дома ночью и погрузили на арендованный под чужим именем грузовик.
– А как оно попало на борт “Дракона”?
– Мы в темноте привезли его в одно место в Ки-Уэсте и загрузили, используя пару яликов. Еще привезли припасы и горючее, которое покупали в разных местах побережья. Остаток ночи посвятили перекраске, а перед самым рассветом снялись с якоря и ушли. Все это произошло прежде, чем кто-либо понял, что яхту украли.
– И вы решительно намерены доставить груз?
– Конечно.
– Сколько времени это займет?
– Меньше двух недель. Конечно, после того, как снимем ее с мели. А ты как думаешь, Герман?
– Зависит от погоды и, по большому счету, от того, доберетесь ли вы туда вообще.
– Все-то ты видишь в черном свете, парень. Научись глядеть на жизнь оптимистически.
Рей передернула плечами и допила свой стакан:
– Мне, конечно, прежде не приходилось заниматься торговлей оружием, но никогда не знаешь, с чем придется столкнуться. Думаю, нам надо еще выпить.
– Согласен, – усмехнулся Моррисон. – Я пойду с тобой, крошка, и налью себе тоже.
Они спустились по лестнице, и вскоре снизу раздался смех. Ингрем курил сигару и посматривал на Руиса, пытаясь разгадать его реакцию, но безуспешно. И все-таки, решил он, латиноамериканец понимает, что их ждут гораздо более серьезные неприятности, чем сейчас.
Парочка вскоре вернулась со свежей выпивкой.
– А вы уверены, что я получу “Дракона” назад? – спросила Рей.
– Натурально. Мне-то он зачем? Как только оружие разгрузят и мы с Карлосом получим заработанное, сразу отправимся своим путем, а вы с Германом поплывете назад, в Ки-Уэст. Мы позаботимся, чтобы у вас было достаточно припасов и пресной воды. Чем не круиз по Карибскому морю со мной в качестве ответственного за культурную программу! Черт побери, если бы мы позаботились о рекламе, отбою от девочек бы не было.
Дамочка расхохоталась:
– Знаете, что мне в вас нравится? Удивительная скромность.
Ингрем с неудовольствием глядел на нее, думая, что скука, наверное, ужасная штука. Она, вероятно, уже представляет себе, как будет рассказывать об этой истории на вечеринках. “Дорогая, весь этот путь по Карибскому морю с грузом оружия и патронов, которые могут в любой момент взорваться, да еще в компании человека, жестокого, как Чингисхан, хотя, может быть, в своем роде и привлекательного, если вы меня правильно понимаете, и вечно со своим ужасным автоматом под мышкой...” Просто веселая шутка, вроде как попытаться пронести лишнюю упаковку сигарет на глазах у таможенного инспектора.
Капитан размышлял, не лучше ли сказать этой женщине, что шанс пересечь Карибское море на яхте, нагруженной так, как нагружен “Дракон”, почти нулевой, но если все же ей повезет и ее не убьет береговая охрана, яхту, скорее всего, конфискуют, а ей придется провести несколько лет в кишащей паразитами тюрьме, причем государственный департамент Соединенных Штатов ничегошеньки не сможет сделать. Нет, решил он, что-либо объяснять ей – напрасный труд.
Глава 7
К двенадцати тридцати отлив замедлился настолько, что можно было продолжить разгрузку. Работа не прекращалась и после полудня, несмотря на нестерпимую жару. Отлив достиг низшей точки вскоре после двух, причем крен “Дракона” стал сильнее. Плечи Ингрема ломило от боли, он уже потерял счет числу ездок. На песчаном островке час от часу рос штабель решетчатых упаковок. Начался прилив. К пяти разгрузке снова начало мешать течение, а около шести Моррисон объявил перекур и поплыл на плоту обратно к яхте.
– Винтовки выгружены, – сообщил он, когда все сидели в кокпите в насквозь промокшей одежде. – Давайте посчитаем: шестьдесят на сто...
Трех тонн как не бывало, подумал Ингрем. Крен яхты сейчас уменьшался по мере, того, как прибывала вода, а ведь оставалось еще около двух часов до достижения приливом высшей отметки. Велика ли тогда будет возможность оказаться ей на плаву? Но сейчас он так устал, что это ему не интересно. Руис принес тарелку с сандвичами, и они ели их на палубе, пока над проливом Сантарен угасал закат, вспыхивая всей палитрой красок. Ингрем смотрел на него и вспоминал другие тропические закаты, которые ему довелось повидать за долгие годы, и размышлял, сколько еще времени осталось ему наслаждаться чем-то подобным. Судя по всему, не много, во всяком случае, так кажется сейчас. Выхода из положения он никакого не видел – оставалось ждать благоприятного момента.