В. ПисаревскийНА МЕСТЕ ЗЕЛЕНОЙ БЕСЕДКИ
Научно-художественная литература
Рецензенты — почетный работник Прокуратуры СССР, доктор юридических наук, профессор И. Е. Быховский; кандидат педагогических наук Н. И. Элиасберг
Рисунки и оформление А. Андреева
Перед вами новая книга Владимира Эдуардовича Писаревского «На месте зеленой беседки», но с главным героем — Юрой Иванниковым вы уже встречались, если читали предыдущую книгу «В тени зеленой беседки», написанную в соавторстве с писателем Михаилом Евгеньевичем Скрябиным. В ней авторам удалось рассказать, как легко в определенных ситуациях обыкновенные шалости могут перерасти в серьезные проступки, а порою и в преступления. Убедительно показано, сколь зыбка и неопределенна та грань, переступив которую человек навлекает на себя беду, ломает свою жизнь и жизнь своих близких. Именно это и произошло с Юрием Иванниковым. Он совершил преступление. И вот зал судебного заседания, напряженная тишина. На скамье подсудимых — подростки.
Звучат слова: «Встать! Суд идет!»
Медленно и четко провозглашается приговор: «Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики…»
Один из подростков приговорен к пятнадцати годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии усиленного режима, другой — к восьми годам, а Иванников — к шести годам лишения свободы.
Так заканчивалась книга М. Скрябина и В. Писаревского «В тени зеленой беседки». Но В. Писаревский захотел решить еще одну трудную задачу — показать дальнейшую судьбу человека, который так неудачно начал свою жизнь. Поэтому книга «На месте зеленой беседки», по существу, является продолжением книги «В тени зеленой беседки». Ее герой Юрий Иванников добросовестно трудился в местах заключения и был досрочно освобожден. Работать он поступил на большой завод.
Что произошло с ним дальше?
Нелегко было Юрию. Старые дружки не оставили его в покое. Искали, ловили, старались сбить с честного пути.
Но в цехе Иванников встретил настоящих товарищей. Искренняя дружба и участие помогли молодому человеку вновь обрести веру в себя, стать решительным и непреклонным.
Владимир Эдуардович Писаревский работал старшим следователем Ленинградской областной прокуратуры, прокурором-криминалистом, адвокатом. Истории, о которых он рассказывает в своих книгах, не выдуманы автором.
И еще: опытный юрист, В. Писаревский приводит в книге законодательные акты, которые нужно знать каждому молодому человеку, вступающему в жизнь. Знание законов позволяет лучше ориентироваться в различных жизненных ситуациях, принимать правильные решения на пользу обществу и себе.
Почетный работник Прокуратуры СССР, доктор юридических наук, профессор И. Е. Быховский
Глава IЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ
Основными средствами исправления и перевоспитания осужденных являются: режим отбывания наказания, общественно полезный труд, политико-воспитательная работа, общеобразовательное и профессионально-техническое обучение.
Средства исправления и перевоспитания должны применяться с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, личности осужденного, а также поведения осужденного и его отношения к труду.
(Статья 7 Исправительно-трудовою кодекса РСФСР)
В дверной проем спальни просунулась стриженая голова дежурного.
Иванников, к старшему воспитателю!
Зачем? — раздался с последней койки настороженный, чуть хрипловатый от курения голос Филипчука.
Дежурный пожал плечами:
Не знаю, Максим.
Может, ты знаешь? — Филипчук повернулся к Иванникову, спешно надевавшему куртку.
— Откуда? — ответил Юра. — Наверное, для нравоучительной беседы напоследок. Благо до утра дежурит.
Возможно. — Филипчук снизил тон, понимая, что ответ близок истине, но на всякий случай предупредил: — Попридержи язык. С чего взял?
Так, нелишне напомнить. А то перед волей, бывает, раскиснут пошли молоть что попало.
Ма вечернем построении официально объявили, что воспитанник 14 отряда Иванников по представлению руководства воспитательно-трудовой колонии, и наблюдательной комиссии за примерное поведение честное отношение к труду и обучению определением суда условно-досрочно освобождается от наказания. Максим сунул ему локтем в бок процедил сквозь зубы: «Подфартило. Вытащил выигрышный билет».
До недавнего времени Филипчук был председателем совета коллектива отделения. Но испытание властью он не выдержал и за притеснено колонистов на последнем собрании был освобожден от своих обязанностей. Филипчук до сих пор не мог с этим смириться и силой пытался поддержать былой авторитет.
Вот с кем Иванников от души расквитался бы за многое, но с «бугром», пусть и вчерашним, даже в последний день ссориться небезопасно.
За спиной раздалось повелительное:
Тушить свет и спать.
С крайней койки соскочил новенький, прошмыгнул перед Юрой, повернул выключатель.
«Быстро приучили», — отметил про себя Иванников, вспомнив, как хорохорился в первый день, пока не получил пару затрещин.
Переступив порог кабинета, собрался отдать положенный рапорт, а воспитатель остановил, махнув рукой.
Садись, Юра, попьем чайку, поговорим на прощание.
Иванников удобно устроился в кресле, закинул ногу на ногу: как-никак по бумагам он уже свободный и может позволить себе такую дерзость.
Разговор, надеюсь, будет мужским? — спросил воспитатель, разливая чай.
Юрий знал, что под этим подразумевалось. Колонисту разрешалось спорить, отстаивать свое мнение, не отвечать на вопросы. Запрещалось только лгать. Ребята любили такие беседы, дорожили ими, но и побаивались: ведь даже молчание можно оценить «да» или «нет». Поэтому Юра предпочел ответить вопросом па вопрос:
А иначе зачем вам его затевать, гражданин начальник?!
Для тебя я уже Виталий Николаевич, с завтрашнего дня еще и товарищ. А разговор действительно предстоит серьезный. Ведь я в душе опасаюсь, не спешу ли с твоим досрочным освобождением.
Глаза Иванникова округлились, стакан дрогнул в руке. Он неловко смахнул рукавом куртки упавшие на полированную поверхность столика капли чая и уставился на воспитателя: «Ничего себе затравочка».
Но вы же сами, гражд… — он запнулся и с трудом поправился, Виталий Николаевич, дали хорошую характеристику. Слышал, и с замполитом спорить пришлось.
Воспитатель нахмурился.
Вели бы только с ним. Главное — с собой спорил. А не дать положительной характеристики не мог: ты ее заслужил. Но боюсь, Юра, как бы снова не сорвался, рассчитывая по свойственной тебе самоуверенности, что набрался здесь блатного ума-разума и теперь не попадешься.
Колонией я сыт по горло, Виталий Николаевич. Уж кому, как нс нам, это понимать.
Ом по привычке потянулся в нагрудный карман за сигаретами, но опомнился и стал заталкивать пачку обратно.
Ладно уж, кури, — разрешил воспитатель и придвинул к нему пепельницу. — В порядке исключения. Одну. И потом откроешь форточку.
Затянувшись дымом, Иванников спросил:
А что вас, собственно, во мне тревожит, Виталий Николаевич? Как бы не сорвался», — он скривил губы, — это общие слова, а вы конкретно. И потом, если сомневаетесь во мне, так почему добивались освобождения?
В двух словах не объяснишь.
Воспитатель встал, взъерошил свои русые волосы, прошел к письменному столу, постоял над ним.
Ладно, иди сюда, почитай мои записки. Это не предусмотренный инструкцией дневник индивидуальной работы с осужденным несовершеннолетним, а мой собственный. Может, что и поймешь, может, над чем п задумаешься. А я пройдусь по отряду. Кончишь читать или, если надоест, открой форточку и иди в спальню.
Оставшись один, Юрий пересел за письменный стол, включил настольную лампу и лениво, без особого интереса стал перебрасывать страницы общей тетради.
За драку после отбоя с Серовым — оба лишены очередного свидания».
За отказ выполнить указание мастера — лишен передачи».
За пререкательство с воспитателем — лишен посещения в воскресенье кино».
За попытку пронести из производственной зоны самодельно изготовленный нож водворен в дисциплинарный изолятор на 5 суток».
И шуму тогда было с этим ножом! Зачем да для чего, кого намерен порезать? А он и не собирался никого резать, просто хотел попугать, чтобы не приставали: силенок то по хватало. А то не успеешь передачу научить или выписку из магазина сделать, как тянутся за данью. Попробуй отказать — сами возьмут. Да еще и поддадут.
Были тогда такие, потом их во взрослую колонию перевели.
Мосле кратких записей о проступках следовало размышление:
«Педагогично ли добиваться дисциплины одними взысканиями? Мы ужесточаем наказания, а Иванников из духа противоречия чаще допускает нарушения. К чему мы придем в таком своеобразном состязании и и, отнимая у него надежду на условно-досрочное освобождение?
Удивительно, что при колючем характере он не лидер и не ищет блатного авторитета. Причем сторонится не только положительных воспитанников, но и «отрицалов», хотя те на первых порах признавали нем своего».
И следом запись об объявлении благодарности за добросовестную Фоту по уборке территории.
Юрий удивился тогда упавшему с неба поощрению. А оказывается, о не что иное, как изменение педагогического подхода. Правда, на пользу оно не пошло: вскоре он получил два взыскания подряд, и оба за драки.
И снова запись, вызвавшая смех:
«Не могу же я, в самом деле, закрывать глаза на нарушения и поощрять мыльные пузыри, которые он искусно пускает в туалете через катушку».
Тетрадь толстая, до утра все равно не осилить, поэтому стал читать через строчки, потом пропускал целые страницы, лишь на некоторых задержиная внимание и все больше удивляясь, с какой скрупулезностью разбирает его воспитатель.
«Вчера наконец выбрался к Иванникову домой. Застал мать.