В колонии вспоминалось многое, но, пожалуй, реже всего зеленая беседка. А сейчас неудержимо тянуло туда. То есть так тянуло — слов нет.
— Мам, я схожу в милицию, выясню с пропиской? — чтобы скоротать время, предложил он.
— Может, лучше завтра с утра? — посоветовала Ольга Александровна, не успевшая наглядеться на сына.
— Да нет, чего тянуть. Еще находишься, пока пробьешь.
— Ну, иди, только смотри недолго.
— Ладно, буду смотреть, — улыбнулся он.
Подхватил ее на руки, донес до двери и неуклюже поцеловал в щеку.
— Не скучай.
В паспортном столе как раз был вечерний прием. Хорошо, что мама собрала документы и даже заявление заполнила от его имени — осталось только подписать.
С пропиской, на удивление, никаких осложнений не произошло. Приняли быстро, просмотрели документы и завтра велели прийти за паспортом. А он-то думал, находится.
Откуда ему было знать, что со вчерашнего дня после звонка начальника колонии его фамилия взята в паспортном столе «на карандаш».
«Зайдите в четырнадцатый кабинет, — расставаясь с ним, сказала начальница. — К инспектору уголовного розыска Платову. Он занимается ранее судимыми».
Предложение большого удовольствия не доставило, но раз надо, так надо.
Не удержался, чтобы по дороге не заглянуть в конец коридора, не подойти к двери знакомого следственного кабинета. Но на нем висела табличка с другой фамилией.
Нашел кабинет с цифрой «14», постучал и, услышав: «Войдите», открыл дверь. За письменным столом сидел средних лет старший лейтенант.
Вы ко мне?
Если вы товарищ Платов, то к вам. — Сказал и почувствовал, что само обращение уже сближало в отличие от «гражданина», которое держало на расстоянии.
Я Платов. Проходите, садитесь. Слушаю вас.
Иванников прошел к столу, снял шляпу — все равно что показал справку об освобождении из колонии.
Когда освободились?
Сегодня.
Чего сразу к нам?
Лучше быстрее отделаться. Процедура не из приятных.
Понимаю.
Инспектор уголовного розыска достал какую-то карточку, заполнил с документов Юрия и его слов.
Вы, конечно, по горло напичканы всякими наставлениями, поэтому не буду докучать. Скажу одно: будет трудно — приходите, не стесняйтесь. Одна голова — хорошо, две — лучше.
Такой прием, разговор на «вы», протянутая на прощание рука ошеломили. Правда, и следователь всегда был вежлив, но тогда это не воспринималось.
Не скажете, где сейчас следователь Артемьев? — спросил Юрий и уточнил: — Он вел наше дело.
Виктор Николаевич переведен в следственное управление старшим следователем.
Значит, на нашем деле повышение получил?
Почему именно на вашем? На его счету немало раскрытых преступлений, богатый опыт следственной работы.
Надо будет при случае заскочить.
Можно и без случая.
Выйдя из милиции, Иванников медленно, сдерживая нетерпение, направился в сторону зеленой беседки.
«Действительно надо выбраться к Артемьеву», — думал он по дороге.
За время отбывания наказания Юрий понял, что со следователем им повезло. Как-то даже собрался написать Артемьеву письмо. Два дня промучился, но не послал: выходило напыщенно, с обещаниями, а просто, от души не получалось.
В колонии Юра часто мысленно гулял по улицам своего микрорайона и считал, что знает его не хуже, чем статьи Уголовного кодекса. А вот сейчас, идя по проспекту, вертел головой, узнавая и не узнавая ют уголок, где родился и вырос. Если квартира выглядела в уменьшен ном виде, словно смотрел в бинокль с обратной стороны, то на улице, наоборот, все было крупным планом. Без всякой оптики бросались в глаза изменения, что произошли за время его отсутствия.
Шире стал проспект, исчезли привычные тротуары. Теперь асфальтированная пешеходная дорожка отделена от проезжей части подстриженными кустами акации.
В глубине лужайки внимание привлекло необычное по архитектуре иди и не, чем-то напоминавшее средневековый замок. Не поленился подойти ближе, прочитал вывеску: «Дворец бракосочетаний».
Затем остановился перед новым зданием универсама — при нем закладывали фундамент.
А нот здесь, где в свое время стояли деревянные домишки и люди мучились с печным отоплением и газовыми баллонами, выросли жилые корпуса.
Юра все выше и выше задирал голову, считая этажи. Когда дошел до шестнадцатого, пришлось придерживать шляпу рукой.
Там, где раньше были разбросаны дровяные сараи, стояли гаражи, притулилась будка Вторчермета, куда он еще мальчонкой после генеральных уборок дома таскал старые вещи, зарабатывая на мороженое, разбили сквер.
Иванников свернул в переулок, утопающий в подернутой осенним золотом зелени.
Скоро и беседка.
Выйдя на финишную прямую, остолбенел: ни пустыря, что соседствовал с зеленой беседкой, ни ее самой. В обе стороны тянулся высокий каменный забор, украшенный наверху через равные промежутки чугунными буквами «ТЗ», обведенными кружком, — эмблемой тракторного завода.
«Так вот, значит, куда он расширился», — вспомнил Юра рассказ деда Архипова на одном из свиданий.
За забором, как раз на том месте, где стояла беседка, возвышалось длинное заводское здание из бетона и стекла. Юрий подошел ближе. Вообще-то правильно, какое может быть сравнение: такой цех и полуразвалюха-беседка. Но в груди защемило от реально ощутимого и неожиданного расставания с детством.
Сейчас вспоминался не Потапов, не украденная детская коляска, не первый стакан вина, а более ранняя счастливая пора, когда гонял здесь с соседскими мальчишками футбольный мяч.
Иванников развернулся и быстро пошел обратно.
Поначалу думал направиться домой, но, выйдя на проспект, изменил планы. «А не махнуть ли к Валентине? — пришла в голову шальная мысль. — Посмотреть, как она тут без нас живет-существует?»
Не откладывая дела в долгий ящик, поехал по адресу, не забытому с той поры.
Вытер ноги о коврик и, почему-то робея, позвонил. Где-то в глубине квартиры хлопнула дверь, послышались быстрые шаги, и на пороге появилась Ильина.
Хорошо, что знал, к кому идет, а то на улице прошел бы мимо. Ничего от той размалеванной кокетливой девицы. В простеньком ситцевом платьице, облегавшем стройную фигурку, без следов косметики, Валя сейчас выглядела совсем по-домашнему.
Вам кого? спросила она, явно не узнавая.
Я могу видеть Валентину Ильину? басом спросил Иванников, решпв разыграть.
Это я, просто ответила девушка.
Юрий недоверчиво покосился, будто сомневаясь.
— Что вы так смотрите? — бегло оглядев себя — все ли в порядке, — спросила Ильина.
— Просто я иначе вас представлял. Я от Архипова.
В подтверждение своих слов впервые за сегодняшний день без стеснения снял шляпу.
Изумление и радость появились на лице Ильиной. Она схватила гостя за руки и буквально втащила в прихожую, забрасывая вопросами:
— Ну как он там, Валера? Да что же мы стоим в дверях. Раздевайтесь, проходите в комнату. Он здоров? Письмо с вами прислал? Я давно не получала весточек. Все больше через деда.
Войдя в комнату, Юрий поздоровался с поднявшейся с тахты девушкой чуть моложе его. Та непринужденно протянула руку и первая представилась:
— Надя.
— Юра, — ответил он, пожимая руку.
— Ну и молодцы, что сами познакомились, — раздался сзади Валин голос. — Садитесь, сейчас чай поставлю.
То ли Надя слышала вопросы, какими Валя засыпала его в коридоре, то ли вид его головы все сказал, но только она, быстро пробежав по нему глазами, спросила с нескрываемым любопытством:
— Вы давно оттуда?
— Сегодня.
— Ну и как там?
— Четыреста двадцать восемь.
— Что значит «четыреста двадцать восемь»?
— А что значит «как»?
Девушка растерянно заморгала ресницами, потом собралась обидеться, но, видно поняв бессмысленность вопроса, рассмеялась.
Невысокого роста, полненькая, с длинными вьющимися волосами, приятным открытым лицом, она чем-то напоминала игрушку-колобок с нарисованной улыбающейся во весь рот рожицей. Почудилось: слегка толкни — и покатится по полу, рассыпая во все стороны смех.
— Что у вас так весело? — спросила хозяйка, заглянув в комнату. Она внимательнее, чем раньше, посмотрела на Иванникова и снова исчезла.
— Надя! — позвала она. — Помоги мне.
— Сей момент, — откликнулась та, кивнула новому знакомому, — мол, ничего не поделаешь, сами видите — и покатилась на кухню.
Оттуда донесся шепот, заглушаемый смехом.
Юра подошел к трюмо и изучающе посмотрел на себя. В магазине неудобно было разглядывать, а сейчас в самый раз: зеркало чуть не в рост человека, особенно если отойти, и никто не мешает.
Вообще своим видом он остался доволен. Одежда, правда, не броская, но сшита хорошо.
Пройдет месяц-другой, отрастут на голове волосы, скроют неприкаянно торчащие уши — и выйдет «парень хоть куда».
В зеркале увидел появившуюся в дверях Надю.
— Помогите, Юра, — попросила та. — Пододвиньте журнальный столик к тахте.
Юра снял стопку книг и увидел фотографию в резной деревянной рамке, с которой улыбался Валерка. Он взял ее в руки и нащупал слева неровную линию.
Вспомнилось, как однажды в старые, недобрые для них времена по дороге к автомобильному магазину Валерка ни с того ни с сего предложил сфотографироваться. Зашли в первую попавшуюся фотографию и запечатлели себя на память.
Так помогите мне, Юра, — напомнила девушка, возвращая его и сегодняшний день.
Да, конечно, извините, — забормотал он и засуетился вокруг столика, не выпуская фотографии из руки.
«Если Ильина держит его на видном месте, значит…»
Вошедшая в комнату Валя прервала его мысли.
Зачем ты меня отрезала? — неожиданно для себя спросил он, встретившись с ней взглядом.
А зачем ты мне нужен? — Валентина пожала плечами.
А он тебе нужен?
Конечно, — просто сказала она.
Даже сейчас, после всего, что случилось? Даже через несколько лет? Ведь ему еще так долго сидеть!