Он всегда мне нужен, Юра. Только не понимаю: зачем ты затеял со мной игру?
Грусть и упрек слышались в голосе.
Потому что я действительно от Валерки. Как его представитель.
Ты много на себя берешь, Юра. Мне никакие, даже самые полномочные представители не могут его заменить. Мне нужен он, только он один.
Надя уже расставила чашки, разлила чай и тихо села на тахту в уголок, поджав под себя ноги. Она не сводила глаз, поняв, что Валя встретилась с тем самым Юрой Иванниковым, о котором не раз упоминала, рассказывая о своем Валере.
Я не виноват, что получил меньше и освободился раньше, — тихо сказал Юра.
Да я в этом и не виню. Только не надо было пользоваться тем, что в тебя в первую минуту не узнала.
Извини. Сам не знаю, почему так глупо вышло.
Ты уже не сопляк. Поэтому надо думать, имеешь ли право и заслужила ли я. Ну, будет! — Она тряхнула головой и другим тоном сказала: Садимся пить чай, а то остынет. Да и Надюша заскучала. Давай отметим твое возвращение.
Она подошла к серванту и достала банку клубничного варенья.
Помнится, ты охоч был до сладкого. А вино — представляешь, Надь? он впервые попробовал, испугавшись, что заставлю пить на брудершафт.
Изменения в Валентине и ее непоказная верность Валерке расположили к ней Юру. Внимание девушек, особенно Нади, поспешно отводившей глаза каждый раз, как он смотрел в ее сторону, льстило.
Какие первые впечатления? спросила Валя.
Смешно сказать: шарахаюсь па улице от машин, как провинциал, попавший в большой город.
Отвыкли? — сочувственно качнула головой Надя.
Отвык, — подтвердил Юра. — А потом, не могу приноровиться к размерам. Вот у тебя, Валя, вроде все в норме, а дома стало мельче, на улице — наоборот, крупнее. Столько понастроили.
Это еще что. Ты в районе озер не был? — спросила Валя.
Нет, а что?
Там, считай, новый город растет. Представляешь, райончик будет: на восемьсот пятьдесят тысяч человек!
Здорово!
'Гам наш профилакторий строят, — вставила Надя. — Вместо старого. Я была на днях, видела. Красиво смотрится. Уже к отделочным работам приступили.
А ты чем занимаешься, Валя? — спросил Юра, когда с чаепитием было покончено.
Мы с Надей работаем на тракторном крановщицами. В четырехсотом цехе.
Вот здорово! — искренне обрадовался Юра. — У меня туда направление.
Значит, вместе будем. Только как тебе удалось? Ведь четырехсотый ото главный конвейер. Туда не всякого берут.
За меня Максименко хлопотал, мой шеф. Водитель-испытатель. Знаешь такого?
Кще бы! Кто не знает Олега Викторовича?!
Ну, для кого Олег Викторович, — заносчиво вскинулся Юрий, — а для меня просто Олег. Мы с ним кореша, — добавил он, набивая себе цену.
Тоже мне кореш выискался. Учти: Максименко на работе иначе как по имени-отчеству не зовут. Так что не вздумай смотри. Завод не колония, это там он мог позволить тебе запанибрата. Да, кстати: Сенька недавно на завод пришел.
Это тот, тощий и длинный? — спросила Надя.
Он самый.
Настоящий Кощей бессмертный петушиной породы, — презрительно сказала девушка.
Почему петушиной? — рассмеялся Юрий.
Разодет как петух. Уж такой яркий — ярче не придумаешь.
Чего припозднился? Я думал, он давно на свободе.
Взыскания были. Вот и сидел от звонка до звонка, — сказала' Мани, собирая со стола посуду.
А чего к вам? Маманя, помнится, в институт прочила.
Ну, в институте, сам понимаешь, делать ему нечего. Он и к нам не пошел бы, не' получи от милиции официального предостережения, что будет привлечен за тунеядство, если не слезет с маминой шеи. Ты, Юрка, держись от него подальше: думаю, он не бросил своего бизнеса.
Нужен он мне, махнул тот рукой. — Что он, что Потапов — одна мразь.
Юрий посмотрел на часы и поднялся.
Однако пора. А то мать потеряет. Все-таки как никак первый День, найми млея он перед хозяйкой п, повернувшись к Наде, спросил:
А вы? Могу проводить.
Спасибо.
Девушка легко соскочила с тахты и направилась в прихожую.
Я рада, Юра, что ты освободился, — сказала Валя, когда они остались одни. — Вижу, ты положил на Надежду глаз. — Она погрозила пальцем. — Смотри, чтоб без баловства.
Да я что? Я только провожу, — чувствуя, что краснеет, запротестовал Иванников.
Я тоже ничего. Просто предупредила. Ну, иди за своим котелком, — подтолкнула она в коридор.
Так это временно, Валя, пока волосы не отрастут.
— Хорошо, чтобы с ними и ума прибавилось.
Проводов, собственно говоря, не получилось: Надя жила в общежитии в соседнем доме. Пока Юра соображал, как завести разговор — все-таки впервые провожал девушку, — пришли.
Давайте дружить, Юра, — прощаясь, предложила Надя.
Давайте, — обрадовался он.
Глава IIМЯСОРУБКИ ИЛИ ТРАКТОРЫ?
Граждане СССР имеют право на труд, — то есть на получение гарантированной работы с оплатой труда в соответствии с его количеством и качеством и не ниже установленного государством минимального размера, — включая право на выбор профессии, рода занятий и работы в соответствии с призванием, способностями, профессиональной подготовкой, образованием и с учетом общественных потребностей.
Это право обеспечивается социалистической системой хозяйства, неуклонным ростом производительных сил, бесплатным профессиональным обучением, повышением трудовой квалификации и обучением новым специальностям, развитием систем профессиональной ориентации и трудоустройства.
(Статья 40 Конституции СССР)
Трудовой договор есть соглашение… по которому трудящийся обязуется выполнять работу… с подчинением внутреннему трудовому распорядку, а предприятие, учреждение, организация обязуется выплачивать трудящемуся заработную плату и обеспечивать условия труда…
(Статья 15 Кодекса законов о труде РСФСР)
На следующий день, получив в милиции паспорт, Юра направился в отдел кадров. От помощи деда Архипова, предлагавшего пойти с ним, наотрез отказался: иг маленький, сам устроится. Прием в милиции обнадежил, придал уверенности, и он втайне уже сегодня надеялся задержаться около Надиного крана.
В отделе кадров высидел в большой очереди, потом инспектор долго крутила его документы и наконец вообще ушла, предложив подождать в вестибюле. Минут через пятнадцать вернулась и, проходя мимо, сухо обронила:
Пройдите к начальнику. Прямо по коридору, первая дверь налево.
Прошел. Секретарь в приемной сказала, что Евгений Павлович занят.
И долго мне ждать?
Не знаю.
Я буду в коридоре. Когда освободится, позовете.
Пошатался, почитал объявления и приказы, вывешенные на доске. Прошел на лестницу, покурил. Веселое занятие, ничего не скажешь!
Неудержимо хотелось войти в приемную и на глазах изумленной секретарши распахнуть настежь дверь в кабинет.
Прошло не меньше часа, пока пригласили. Со злости еще в коридоре демонстративно снял шляпу и, не взглянув на секретаршу, прошел в кабинет. Остановился у стола в ожидании, когда начальник кончит писать.
Слушаю вас, — вяло сказал тот, подняв голову.
Ответил спокойно, с достоинством:
Я слесарь. У меня предписание в четырехсотый цех.
Где получил разряд?
В воспитательно-трудовой колонии.
За что?
Как за что? За работу. ПТУ кончил. Аттестацию прошел.
За что, спрашиваю, в колонию попал?
Не попал, а попали, — не сдержался Иванников. — И потом, я на работу пришел устраиваться — не на допрос.
Не грубите, юноша. Молоды еще, — одернул начальник, но «тыкать» перестал. — У нас не какая-нибудь шарага, а тракторное объединение, понимать надо. И разряд еще подтвердить придется. Да и характеристики не вижу.
Подтвержу, — уверенно сказал Юра и растерянно закончил:
А характеристику мне на руки не дали.
В колонии какую работу выполняли?
Юра скорчил кислую физиономию и махнул рукой:
Мясорубки делали, фотоаппараты собирали.
Начальник отдела кадров заметно оживился, явно не разделив его пренебрежения.
Очень хорошо. Пойдете в пятисотый цех.
Он придвинул заявление Иванникова и размашисто наложил резолюцию.
Смена настроения и быстрое решение насторожили.
А почему не в четырехсотый? — спросил Юра.
Пятисотый ближе вам по профилю.
Что вы имеете в виду?
Это цех ширпотреба. В нем как раз мясорубки изготавливают, разимо там соковыжималки. Туда и без характеристики обойдется.
Я пришел тракторы делать, — вспылил Иванников. — Тракторы, понимаете, а не мясорубки.
Понимаю. Все хотят тракторы делать. Но нужны и мясорубки, а вы, можно сказать, специалист в этой области. Вам и карты в руки. Держите.
Ом протянул документы, но Иванников убрал руки за спину.
У меня направление в четырехсотый цех, и ни в какой другой я не пойду.
Напрасно упрямитесь, молодой человек. На основное производство, тем более на главный конвейер, нам нужны знающие, проверенные кадры.
Чистенькие? — Юра зло сощурил глаза.
Если хотите, в определенной степени и чистенькие, как вы извозили выразиться.
А я что, грязненький, по-вашему?
Ну зачем крайности. Не будете же вы возражать, что пришли и нам, мягко выражаясь, с подмоченной репутацией, — повысил голос начальник.
Репутацию мне еще предстоит заработать. А за прошлое, что понижено, я отбыл. Не за красивые глаза условно-досрочно освободили.
Вот именно: условно, — подхватил начальник. — И я на мясорубки посылаю вас не на всю жизнь, а, так сказать, тоже условно. Поработаете, проявите себя, а там посмотрим. Может, и переведем на оспенное производство. Даже вполне возможно. Да не огорчайтесь, — подбодрил он, — вы молоды, у вас все впереди.
Давайте назад мои бумаги.
Начальник протянул документы.
И направление в четырехсотый цех, — потребовал Иванников.
Нет, с ним мы еще разберемся. А вам советую прямиком к начальнику пятисот