Вот и хэппи-энд подогнали.
Через час мы сидели в храме Оделаморы, под ее изображением. Богиня с интересом его рассмартривала, находя множество несоответствий. То ей морщинка под носом лишней показалась, и мы с Омерфором доказывали, что это просто пятнышко, то узор на платье не понравился.
– Перерисовать? – с готовностью спросил жрец.
– Да не надо, пусть так остается, – махнула рукой богиня, – я лучше себе такое же платье наколдую.
– Расскажешь, что вообще случилось? – попросила я. Омерфор боялся так по-свойски обращаться к божеству.
Богиня кивнула и поведала странную и местами дикую историю.
Если коротко ее изложить, дело было так.
Папаша Габаюл, спавший сотни лет, неожиданно пошевелился во сне (тут я подпрыгнула, надо же, как угадала). И дети заволновались. Что он скажет об их деятельности за все эти века, когда проснется? На самом деле, братья и сестры себя лишней работой не утруждали, хихикали над посвященными им церемониями, считая, что природа сама по себе прекрасно справляется.
– Уж извини, Омерфор, особенно мы над твоей мантией потешались, – призналась Оделамора, – хорошо, что она у тебя обгорела на костре сегодня, не носи ее больше, пожалуйста.
Щеки верховного жреца обрели цвет томатного супа.
Братья и сестры переругались не на шутку. Особенно Горин с Иналуру. Она всегда бравировала тем, что может подражать его силе. Да и вообще всем нашим силам. Менять форму воды, ветра и бури устраивать, потому что все это связано с фазами активности солнца.
– Захочу, вообще выключу все осадки! – заявила она как-то раз.
Мальчики ее, конечно высмеяли. Сказали, что ей слабо. Слово за слово. Мы доказывали Иналуру, что в системе, где все работает слаженно и гармонично, все быстро восстановится даже если она вызовет временный сбой. Тогда Иналуру сказала, что если в королевстве найдется хоть один населенный пункт, где нарушено собственное равновесие, осадки могут прекратиться навечно.
– Кажется, я понимаю, о чем речь, – насмелился заговорить с богиней Омерфор, – полгода назад осадков не было около трех недель во всем нашем королевстве. А потом в остальных городах все восстановилось. Кроме Рианурта. Мы все ждали, когда и у нас наладится естественный ход событий. Но этого не случилось.
– Конечно, – кивнула богиня, попивая вкуснейший чай, завезенный из Иолуши, – у вас совсем не было гармонии, с вашими консервативными нравами только сплошные перекосы возможны. А потом еще и герцог, чья миссия – поддерживать порядок, сам решил его нарушить! И все усугубилось. Ужасно, что ему удалось вызвать дядюшку, который давным-давно был в заточении. Мы думали, невозможно его сюда явить. Но в Рианурте настолько протерлась ткань мира, что все у герцога получилось.
Когда мы поняли, что произошло, попытались его остановить. Ведь он только набирал силу, страшно подумать, что бы ему удалось сделать, продержись он тут еще пару месяцев.
Но увы, все закончилось печально. Когда я спустилась сюда, он превратил меня в метлу и закинул в другой мир, где нет магии. Там я и провалялась в пыли, в какой-то каморке. Несколько раз мной подметал улицу смуглый валл в оранжевом жилете. Это так ужасно. Кажется, в ушах и волосах до сих пор есть застрявшие мелкие камешки.
Оживить меня смогла только девица с магическим потенциалом. Ты, Ларисоль. Если бы не твои способности, так бы я и проторчала в качестве уличной метлы до скончания веков. Или улиц.
– Скажи, Оделамора, тебя и правда все время воровали, или это ты сама улетала на разведку? – спросила я.
– Сама обрела способность перемещаться. И иногда этим пользовалась, извини, что испугала.
Часть вопросов была снята. Жаль, что, видимо, я никогда не узнаю, почему в захудалой лесной гостинице приклеено изображение Иналуру. И где, собственно, она сама.
– Ты можешь вернуть меня в мой мир, Оделамора? – задала я вопрос, волнующий меня с самого моего попадания сюда.
– Теоретически, можно попробовать, – задумалась богиня, – только… ты точно этого хочешь?
И красноречиво стрельнула глазами в сторону жреца.
Я тоже посмотрела на него. А он – на меня. Прямо глаза в глаза. В гляделки мы играли минуты три. Пока богиня не потеряла терпение.
– Ох, отец мой Габаюл! Да поцелуйтесь вы уже! Благословляю.
Все-таки, я немного посланница Оделаморы. Потому что тут же решила исполнить ее волю, как и подобает.
Нет, тема возвращения в свой мир для меня пока неактуальна. Уж слишком хорошо целуется верховный жрец Омерфор.
ЭПИЛОГ
В день нашей свадьбы снова пошел дождь, с самого утра. Мелкий, накрапывающий, нудный. Меня это, как невесту, несколько расстроило. Но потом я вспомнила нашу примету: это к богатству. И успокоилась. Земные приметы вполне могут работать и здесь, моей личной магической силы хватит на то, чтобы хоть все их сюда перетащить. Строго говоря, я и дождь-то могла чуть не в первый день вызвать, если бы уловила в себе то равновесие, которое ощутила, когда уже к столбу привязана была. А все окружающие способствовали установлению гармонии хотя бы в пределах площади. Вначале ливень пошел именно там, потом распространился на весь город. И с тех пор дожди стали почти ежедневными. Хорошо хоть, не круглосуточными, не то снова пришлось бы искать гармонию.
Оделамора счастливо отбыла в свою обитель, говоря красивым религиозным языком – вознеслась, как богине и положено. Меня она посвятила в свои постоянные посланницы, сказав, что только наша совместная магия позволила отправить Дагаюла куда подальше.
Омерфору пришлось отказаться от должности верховного жреца. Потому что нельзя совмещать ее с герцогством.
Алисад получила посвящение в шаманы, что стало прорывом для Рианурта. Люди стали какими-то более открытыми, за последний месяц я заметила это очень отчетливо.
Иналуру продолжала мне сниться, но как-то тоскливо. Просила ее найти и явить миру. Я было подозревала, что это Меленхен со мной шутит, что ни говори, внешне они очень похожи. Но колдунья отмела мои домыслы. И подарила сувенирную колоду Таро. Карты начали выпускать в мою честь, и вместо “Надежды”, где изображена девушка с кувшином, нарисовали меня. Очень приятно.
Добродушный тиран Амосфей Уртыга отбыл в самую престижную тюрьму королевства Ратенари.
Дариз и Рейбель готовились к свадьбе. Сначала к нашей с Омерфором, а потом и собственной.
Кажется, я упомянула всех, кто сыграл роль в этой истории. Если кого-то забыла, не обижайтесь. В день бракосочетания девушки становятся совсем уж рассеянными.
Не видишь ничего, кроме глаз своего жениха. Особенно, когда он смотрит на тебя в момент произнесения брачной клятвы.
Вся моя любовь к нему, кажется собралась где-то в области солнечного сплетения, а потом вылетела маленькой птичкой, направляясь прямиком в его сердце.
Дышать стало трудно, сердце билось втрое быстрее, а запахи ощущались более отчетливо. Этот момент навсегда впечатался в мою память.
Особенно, миг, когда новый верховный жрец Делан объявил нас мужем и женой, а вслед за этим раздался истошный кошачий крик…
– Барселла! – закричали мы с Омерфором в голос.
Конечно, все прекрасно знали, что кошка – вовсе не мой фамильяр, а самый обычный зверек. Но на свадьбу я не могла не взять своего питомца. Кто ж знал, что животное сначала заорет в один из самых счастливых моментов моей жизни а потом… загорится! Но не костром, а как… солнышко.
Наши гости рассыпались в разные стороны, тоже побоялись заполыхать. Начальник группы огнеборцев на всякий случай спрятался под праздничный стол.
Но никакого пожара не было. Из солнечного сияния вышла Иналуру. Она трясла головой, и если бы у нее все еще был кошачий хвост, она наверняка выгнула бы его трубой.
– Что за дурацкое имя – Барселла! – сказала она. – Поздравляю со свадьбой. Кажется, это то, что должно было и меня расколдовать. Полная гармония.
– Иналуру! – обрадовалась я. – Скажи все-таки, откуда взялся твой волшебный портрет, который я в гостинице нашла?
– Да не волшебный он, – махнула рукой богиня, – это ты его таким сделала. Я же изначально в кошке была. А рисунок какой-то из моих поклонников спрятал, здесь же культ сестрицы. Сама ж видела, изображений других богов и не сыщешь, даже не все знают, как я выгляжу.
Гости начали стягиваться обратно, поняв, что их никто не будет сжигать. А если что – дождем все потушит. Свадьба была на открытом воздухе, на берегу Рианури, которая вновь весело бежала, пусть не такая полноводная, как раньше.
– Ах, да… – опомнилась Иналуру. – Давайте, немного проясним небо.
Она хлопнула в ладоши, прекращая дождь. Тучи разошлись, пропуская ласковые солнечные лучи.
– Сестричка будет не в обиде. А тетушке Меленхен пора собираться домой, вместе со мной. А то загостилась она у вас.
– Так и знала, что не с проста вы так сильно похожи! – обрадовалась я.
– Нравится мне среди людей, – вздохнула Кюргена, которая, естественно, тоже была на нашей свадьбе.
– Дорогая, а ты не забыла, зачем мы тут собрались? – немного возмущенно поинтересовался мой муж. Ох, как это здорово звучит!
Я тут же принялась демонстрировать ему, что нет, совсем не забыла. Богини вежливо отвернулись.
Стоит поговорить потом с Меленхен, узнать, если она тетя Оделаморы и Иналуру, отчего не пользовалась своими силами, а ждала, пока я все исправлю? Хотя ответ я знала – привести в равновесие человеческий город могли только лишь сами люди.
Впрочем, все божественные распри быстро выскочили из моей головы. Их вытеснил поцелуй Омерфора. Он всегда на меня так действует. И будет действовать еще долгие, долгие годы.
Самым краешком сознания я уловила какой-то непонятный, громкий звук, то ли гром, то ли зевок. И бодрый голос Иналуру:
– О, кажется, папа проснулся! Пора домой.
Вот и отлично. Пусть боги займутся своей семьей.
А мы с Омерфором пойдем строить собственную.