Я умываю лицо и заново наношу BB-крем, чтобы скрыть красноту кожи, замазываю консилером синеву под глазами, пощипываю щеки, чтобы вернуть на них здоровый румянец. Все это делаю механически — меня не заботит, как я выгляжу, но я не хочу, чтобы Андреев догадался о том, что последние полчаса я провела в слезах.
Когда я приезжаю к ЗАГСу и нахожу парковочное место, часы показывают без пяти девять. Путь почти пройден, но почему-то именно сейчас нервы сплетаются в тугой узел, а кожа покрывается испариной. И я знаю, это потому, что каждый вздох, каждое движение, каждый взмах ресниц приближает меня к нежеланному замужеству.
Хватит. Все сто тысяч раз обдумано и взвешенно — эти новые мучения совершенно ни к чему.
Я выскакиваю из машины и быстро, насколько мне позволяют высокие каблуки классических кремовых лодочек, бегу к входу в Зал бракосочетаний.
Именно здесь меня ждет Максим Андреев.
Взгляд его зеленых глаз обволакивает меня, но, хотя я вижу в их глубине мрачную темноту, выражение лица кажется абсолютно спокойным, даже равнодушным. Я прямо встречаю его взгляд и выше поднимаю подбородок. Нельзя показывать ему, что я нервничаю, иначе груз того, что предстоит, просто меня раздавит.
Максим позволяет себе скользнуть взглядом по моей фигуре и по удовлетворенному кивку, я понимаю, что ему нравится то, что он видит. В ответ на это в груди разливается странное тепло, но я не позволяю себе даже улыбнуться — пусть не думает, что я восприимчива к его восхищению и одобрению. И оделась я сегодня не для него, а только для себя.
Сам он, впрочем, выглядит просто сногсшибательно. На нем узкий костюм стального цвета, белоснежная сорочка-косоворотка и белые кеды — он выглядит сдержанно и в то же время очень стильно.
— Пойдем, — говорит он, уверенно кладя ладонь мне на поясницу и слегка надавливая. — Наше время.
Дальнейшие события проходят для меня словно в тумане. Из него я выныриваю лишь однажды, когда женщина регистратор спрашивает меня, согласна ли я стать женой Максима Андреева.
— Да, согласна, — произношу я после секундного колебания.
У меня перехватывает дыхание, когда почти сразу после этого Максим берет мою руку и уверенно надевает на безымянный палец кольцо. Ошарашено смотрю на тонкий золотой ободок с вкраплениями бриллиантов, потом перевожу взгляд на человека, с которым только что связала свою жизнь, и не верю, что все это происходит на самом деле.
— Твоя очередь, — говорит он чуть хрипловато.
Я вопросительно поднимаю брови, потом замечаю второе кольцо, чуть шире, лежащее на бархатной подставке.
Он хочет, чтобы я?…
Дрожащими пальцами беру его и осторожно надеваю Максиму на палец.
— Объявляю вас мужем и женой, — бодрый голос распорядительницы доносится до меня сквозь бешенный стук крови в ушах.
Я не могу отвести глаз от него, своего мужа. И даже не протестую, когда он кладет ладонь мне на затылок и подталкивает лицо себе навстречу.
Прикосновение его губ твердое и теплое. Оно длится лишь мгновение, но будит во мне совершенно неожиданное желание продолжения. Инстинктивно отстраняюсь и отворачиваюсь от Максима, чтобы не выдать себя. Теплота внизу живота, бешено колотящееся сердце, легкое покалывание в губах, отчего их хочется облизнуть, — это не те ощущения, которые я могу себе позволить в компании Андреева.
К тому же, нельзя забывать, что это даже не поцелуй. Это дань традиции. Условность. Вряд ли нечто подобное еще когда-нибудь повторится.
— Предлагаю поехать позавтракать, — говорит Максим, когда мы выходим на улицу. — В Le Bistro отличное утреннее меню.
— У меня мало времени.
— И что это значит? — густые брови сходятся в одну линию у переносицы, а взгляд прожигает меня насквозь.
— В 12.00 у меня встреча с куратором по поводу моей дипломной работы, — объясняю я, испытывая странное удовлетворение от его недовольства. — И я бы хотела успеть переодеться.
В ответ на его недоуменный взгляд, у меня вырывается нервный смешок. Полагаю, если бы я не была в таком шоке от происходящего, это меня бы даже позабавило.
— Да, если ты не в курсе, я все еще учусь. К сожалению, когда ты планировал этот фарс, ты не поинтересовался моими планами и обязательствами на этот день. Ты поставил меня перед фактом. Сейчас я делаю то же самое.
Мрачное выражение лица Андреева не оставляет сомнений — он крайне недоволен. Интересно, чем? Тем, что я посмела ему возразить или тем, что он упустил из виду наличие у меня собственной жизни за пределами этой сделки?
Глава 12
Когда я выхожу из комнаты, которую у меня язык не поворачивается назвать своей, Андреев разговаривает по телефону. Внимательно слушая собеседника, он окидывает меня безразличным взглядом, и отворачивается к окну.
Странным образом, меня задевает это подчеркнутое равнодушие, но я все-таки рада, что не приходится с ним разговаривать. Запас нейтральных тем о погоде и пробках на дороге я исчерпала во время завтрака, который он вынудил меня съесть в кофейне недалеко от ЗАГСа. Остальные поводы для беседы непременно вернут нас в состояние психологического противостояния, а я к нему не готова. Мне бы сначала отойти от того, что я вышла замуж.
Пока я завязываю шнурки на белых кроссовках, Андреев сухо прощается с невидимым собеседником и обращает все свое внимание на меня.
— Во сколько ты освободишься? — сверля меня взглядом, спрашивает он.
Я пожимаю плечами.
— Около трех.
— Ничего не планируй на вечер. И сейчас возьми такси. В три я сам заберу тебя с занятий.
В ответ на ультимативную форму его заявления мне хочется взбунтоваться, но любопытство пересиливает.
— Зачем?
— Мне нужно присутствовать на одном неформальном мероприятии, — говорит он будто нехотя. — Ты пойдешь со мной.
— Я не хочу.
— Это не обсуждается, — вкрадчивая мягкость его голоса не обманывает меня — я чувствую, что за ней скрывается металл. — Ты — моя жена, и я не собираюсь делать из этого секрета.
— Я не настоящая жена, — упрямо выпятив подбородок, я закидываю на плечи лямки рюкзака.
— Никто не знает об особых условиях нашего брака, Влада. Я бы предпочел, чтобы так оставалось и впредь.
— Я никудышная лгунья.
— Вот и потренируешь свои навыки, — отрезает он, опаляя меня зеленым пламенем своих выразительных глаз.
— А если у меня планы?
— Мы заключили сделку, — это звучит как предостережение. — Неужели я должен постоянно напоминать тебе ее условия?
В его глазах — непреклонность и нежелание идти на компромисс, которые нивелируют мою собственную решимость во что бы то ни стало противостоять ему. Не желая вслух признавать свое поражение, я все же нахожу единственный шанс пойти наперекор Андрееву:
— На занятия я поеду на своей машине. До завтра оставлю ее на парковке возле университета.
— Я заберу тебя в три.
Я освобождаюсь в половину третьего. Пока есть время, успеваю забежать в кафетерий и взять стаканчик капуччино.
Едва я делаю первый глоток ароматной жидкости, в рюкзаке оживает телефон. С нервным волнением думаю, что это наверняка Андреев, которому не терпится выдать мне очередное указание, но, к моему удивлению, на экране высвечивается номер Кости.
— Привет, — говорю я бодро, утопая в водовороте радостных эмоций.
— Привет, детка. Я тут неожиданно возле твоего универа оказался, — басит он. — Сможем увидеться? Или ты сегодня не учишься?
Я судорожно вздыхаю. Где-то в животе образуется приятное волнение и быстро распространяется по всему телу. Почему бы и нет? У меня есть минимум двадцать пять минут до того, как приедет Андреев, — это время я с радостью проведу с родным мне человеком. Тем более, я так давно его не видела.
— Где именно тебя искать? — спрашиваю я.
— Я возле арки.
— Буду через три минуты, — обещаю я и сбрасываю звонок.
Возможно, мне, как девушке, заинтересованной в мужчине, не стоит так торопиться к нему навстречу, но сейчас у меня на счету каждая минута. И я хочу получить максимум от этого короткого общения с любимым человеком.
Сделав быстрый глоток кофе, я выбрасываю бумажный стаканчик в урну и забегаю в туалет. Взбиваю волосы, расстегиваю лишнюю пуговицу на рубашке, достаю из косметички маленький стик с румянами и растушевываю розовый пигмент по бледным щекам. Если бы я заранее знала, что встречусь с Костей, я бы, конечно, оделась иначе, но выбирать мне не приходится. Улыбнувшись собственному отражению, я покидаю уборную и мчу к выходу из университета.
Белокурую голову в сетчатой кепке я замечаю сразу, как только подхожу к входной арке. Костя высокий, почти сто девяносто пять сантиметров, не зря он в свое время успешно выступал за сборную Москвы по баскетболу, плечистый и эффектный — притягивает взгляды проходящих мимо девчонок, как магнит. Вблизи он кажется еще привлекательнее. Щедрый рот, который так легко растягивается в задорной улыбке, голубые глаза с таящимися в глубине искорками, длинные ресницы с загнутыми кончиками — почти идеальный красавец, но меня в нем привлекает не внешность. Костя добрый и заботливый и рядом с ним мне всегда спокойно.
— Влада, — заметив меня, он раскрывает объятия, и я без раздумий бросаюсь в них. — Рад тебя видеть, детка.
— Здравствуй, Кость, — мой нос утыкается в мягкую футболку, и я с жадностью вдыхаю ее свежий запах. — Как ты?
— Ты же меня знаешь, я на месте не сижу, — отшучивается он, а потом меняет тон на серьезный: — Как ты, Влад? Маме не стало лучше?
Я отрицательно качаю головой. Костя и его семья — одни из немногих, кто знает о том, что случилось с мамой в подробностях. Ему и его поддержке я обязана тем, что в те самые сложные первые дни после аварии я не сошла с ума. Варя говорит, что Костя пользуется моей добротой, на самом же деле он больше отдает. Просто он этого не афиширует.
— Без изменений, — признаюсь я, смаргивая набегающие на глаза слезы.
Он ласково дотрагивается до моего подбородка.