— Максим… Пожалуйста, — всхлипываю я.
— Это не «нет», — бросает он одновременно с тем, как его пальцы заползают под резинку моих домашних шорт и трусиков и касаются голой кожи.
Из моего горла вырывается протяжный стон, а пальцы на ногах поджимаются в ожидании продолжения. О каком «нет» он говорит? После его первого поцелуя, я бы не смогла остановиться, даже если бы хотела.
Это безумие. Но влюбиться в Максима Андреева с самого начала было безумием, так что изменит это утро?
Я вскрикиваю, когда его пальцы без предупреждения проникают в меня, но Максим заглушает мой крик поцелуем. Жадным, требовательным, первобытным.
Еще никогда он не был со мной таким. Мы не так много раз были вместе, но сейчас он словно отбросил сдержанность и обрушил на меня мощный поток страсти, не давая возможности передохнуть. Но разве мне нужна передышка?
Сила собственного желания захватывает и ослепляет меня. Я хочу запомнить каждую минуту этой близости, каждый поцелуй, каждое прикосновение его языка, пальцев, зубов, которые терзают мою плоть. В сознании не остается ничего кроме ненасытной жажды, стремления раствориться в нем, дарить ему удовольствие и бесстыдно получать его самой. Все, что угодно, что отдалит нас от реальности, в которой будет развод и мое одинокое существование вдали от него.
Я упускаю тот момент, когда Максим освобождается от брюк. Но когда его обнаженные бедра прижимаются к моим, удивленно распахиваю глаза и жадно втягиваю в себя воздух.
Муж ловит меня за подбородок большим и указательным пальцем и приподнимает его так, что мне приходится посмотреть на него в упор.
Его глаза темные и мрачные, впиваются в мое лицо. Палец соскальзывает с подбородка и проникает через приоткрытые губы в рот. Соленый привкус взрывает вкусовые рецепторы, шершавость его пальца давит на язык. Этот порочный жест, то как он смотрит посылает мое тело на новый виток наслаждения. Я так захвачена этим ощущением, что когда Максим делает движение, которое превращает нас в единое целое, лишь беспомощно всхлипываю и сама тянусь к нему, чтобы поцеловать.
Все происходит стремительно и дико. Кожа покрывается испариной, дыхание смешивается. Откинув голову, Максим издает громкий стон и затихает, уткнувшись лбом в изгиб моего плеча.
Ощущая, как успокаивается мое сердце, как постепенно замирает пульсация в животе, я ласково прижимаю к себе голову мужа, в попытке продлить сладкую близость и отогнать холод разлуки, который теперь, когда все закончилось, начинает накрывать меня с головой.
И я чувствую беспомощность, грусть, несправедливость и растерянность. Поэтому что действительно не понимаю, как после такого, Максим может настаивать на разводе.
Может быть я что-то упустила?
Я так часто была в отношениях с ним трусихой, что сейчас, пусть даже это будет последний раз, решаю быть смелой.
— Я не понимаю тебя, Максим, — говорю тихо, не прекращая гладить его по голове. — Ты сказал, что возвращаешь мне свободу. Но я ее не просила, и не чувствовала себя несвободной все время в нашем странном браке. Я… Я сказала тебе про развод, потому что не могла выносить мысль, что ты с Ликой… Но ты убедил меня, что у вас ничего нет, и я тебе поверила. Когда все только начиналось, я думала, что меня не будет волновать, если у тебя будут отношения с другими девушками. Но все изменилось. А теперь… Что значит эта свобода? Зачем она мне? Когда влюбляешься в человека, хочешь быть с ним, а не без него. И я…
Максим резко поднимает голову и впаивается в меня взглядом, в котором плещется изумление и вопрос.
— Влюбляешься? — переспрашивает он напряженно, словно даже не допускает такую возможность.
— А что ты считаешь происходило со мной?
— Я знаю, что произошло со мной, — угрюмо произносит он. — Я стал одержимым психом, который хочет каждую секунду видеть перед собой свою жену, которая, как мне казалось, любит другого человека, совершенно ее недостойного.
— Если бы я любила другого человека, никогда бы не легла в постель с тобой, — мягко возражаю я.
— Это физиология. А мы с тобой оказались удивительно совместимы в этом плане. У тебя не было шансов.
— Это мужская точка зрения, — презрительно говорю я.
— Нет, Влада, — говорит он, и его губы впервые изгибаются в подобии улыбки. — Но я рад, что ты так считаешь.
Максим обнимает руками мое лицо и склоняет голову, чтобы легонько коснуться моих губ.
— Значит, влюблена в меня?
Густо краснея, я делаю попытку стукнуть его по груди, но его тело все еще прижимается ко мне и мне неудобно, поэтому удар получается совсем слабым.
— Это хорошо, — не дождавшись моего ответа произносит он. — Потому что я, очевидно, люблю тебя.
Глава 46
— Пахнет вкусно, — от этой фразы, произнесенной знакомым голосом за моей спиной, мурашки удовольствия волнами расходятся по телу.
— Я старалась, — отвечаю с улыбкой, ощущая, как на талию ложатся крепкие ладони, а затылок опаляет горячим дыханием.
За последние две недели я начала привыкать к подобным спонтанным проявлениям внимания Максима, но моя реакция на них осталась неизменной — я все еще с восторгом и воодушевлением принимаю любую крупицу близости, которая кажется тем желаннее, чем больше времени мы проводим вместе.
— Алекс приедет не раньше, чем через сорок-пятьдесят минут, — шепчет муж, прикусывая мочку моего уха, тем самым вызывая чувственный трепет в каждой клеточке тела. — Кухня не сгорит, если я отвлеку тебя?
Разворачиваюсь к мужу лицом и с сожалением качаю головой.
— Нельзя. Утка в духовке, но закуски еще нужно сервировать. Хочу, чтобы все было идеально.
— Напомни мне, почему мы вообще с таким нетерпением ждем Ди Анджело? — обиженно спрашивает Максим.
— Потому что он твой друг. И потому что он помог нам, — напоминаю я, ласково касаясь его шершавой щеки. — Мне хочется его отблагодарить.
Макс картинно закатывает глаза.
— Даже если бы той ночью он не сказал мне, где ты, я бы все равно отправился на поиски, — говорит он уверенно. — Так легко ты бы от меня не отделалась.
— Это ты сейчас так говоришь, — с усмешкой говорю я. — Напомнить тебе, что ты сделал, когда приехал?
Максим молниеносно сжимает руки на моей талии и резко поднимает меня вверх, усаживая на кухонную столешницу. В мою левую ягодицу вонзается деревянная ложка, стеклянная перечница опрокидывается и катится к краю стола, но никто из нас не обращает на это внимание. Уверенным жестом муж разводит мои ноги и устраивается между них, одновременно задирая вверх футболку, под которой у меня совершенно ничего нет.
— Максим, — выдыхаю беспомощно, когда его язык касается обнаженной кожи, прочерчивая путь от кромки футболки к груди. — Прекрати.
— Мне тебя всегда мало, — отзывается он глухо. — Не проси меня остановиться, Влада. Это нереально, а закуски подождут.
Я прикрываю глаза. Одновременно с моей безмолвной капитуляцией рот Максима накрывает мою грудь, а руки тянут вниз домашние шорты цепляя по пути трусики. Не отдавая себе отчет в собственных действиях, ногами обхватываю крепкие бедра мужа и приподнимаюсь, чтобы он мог освободить меня от одежды.
— Хорошая девочка, — зеленые глаза победно блестят, а руки опускают меня обратно на мраморную столешницу.
— Пятнадцать минут, Максим, — отзываюсь я, цепляясь за остатки здравого смысла, который смывает ураганом желания. — Ты же знаешь, Алекс не опаздывает.
— Не волнуйся, — выдыхает мне в рот муж, рывком подтягивая меня к себе и одновременно делая движение бедрами навстречу. — Он не дурак. Подождет в машине.
Мой стон тонет под натиском жадных губ Макса, который врывается в мое тело также стремительно, как он сделал это с моей жизнью. Я резко втягиваю в себя воздух: кажется, что от острого наслаждения разлечусь на тысячу осколков, но бесстрашно бросаюсь вслед за Максимом, который тянет меня все глубже в лихорадочный водоворот страсти.
— Значит, вернешься ты не скоро? — муж отправляет в рот сочный кусочек утки, которую я собственноручно зажарила в духовке, и вопросительно смотрит на Александра.
— Не знаю, — итальянец пожимает плечами и изысканным жестом поднимает бокал с вином. — У меня много дел в России, особенно в связи с реструктуризацией производства и новой типографией, но и в Милане сейчас жаркая пора.
— Бизнес?
Алекс кивает. На красивом лице появляется презрительная усмешка:
— И маму вновь одолела брачная эйфория.
— Брачная эйфория? — переспрашивает Макс с насмешливым смешком.
— Не всем повезло так, как тебе, Андреев, — парирует Алекс, посылая мне теплую улыбку. — Моя мать загорелась идеей женить меня на младшей дочери своих знакомых. Точно знаю, что как только завершу в Италии дела, смоюсь в Москву, чтобы не стать жертвой навязчивой материнской заботы.
Максим смеется, берет мою руку в ладонь и подносит ее к своему рту, всем видом демонстрируя, что его женитьба ничуть не тяготит.
— Алекс, может быть, десерт? — спрашиваю я смущенно, вспоминая об остывающей в холодильнике панакотте, на которую я возлагаю надежды по сглаживанию возникшей неловкости.
— Нет, спасибо, — с улыбкой говорит он, отправляя в рот оливку. — Позже. Я еще не насладился основным блюдом. Ты замечательно готовишь. Благодарю тебя за приглашение.
— Это самое малое… — я запинаюсь и смотрю на Максима, ища у него поддержки.
— Да-да, — тянет он. — Я благодарен, что ты помог мне вернуть беглую жену.
Я несильно бью его по плечу — в ответ его глаза вспыхивают мальчишечьим озорством. Он дергает меня за руку и, совершенно не стесняясь друга, усаживает меня на свои колени. Я задыхаюсь от неожиданности, а Макс с вызовом, в упор смотрит на меня.
Он и не думает стыдиться своих чувств, не скрывает их от друга! И это одновременно радует меня и смущает.
— Ты бы подумал про женитьбу, — говорит он, стреляя глазами в Алекса и одновременно поглаживая меня по спине. — В ней определенно есть свои плюсы. Может до