Не дожидаясь, пока я заглушу двигатель и подойду к багажнику, Андреев лихо выхватывает из него большой чемодан и ставит на бетонный пол.
— Пойдем, — говорит он вместо приветствия, но я остаюсь стоять на месте.
От одной мысли о том, что придется остаться с ним наедине в его квартире, меня прошибает нервная дрожь.
— Я только привезла вещи, — внезапно севшим голосом произношу я.
Он бросает на меня понимающий взгляд.
— Я тебя не съем, Влада. Просто покажу тебе твой новый дом.
Новый дом в контексте наших с ним отношений звучит как насмешка. У меня от нее узлом скручивает желудок и немеют кончики пальцев. Если я откажусь сейчас и уеду — будет ли это выглядеть, как малодушие с моей стороны?
В молчании мы заходим в лифт. Если у тишины есть звук — то это он сейчас циркулирует между нами. Все время, пока кабина поднимается вверх, Андреев бесцеремонно разглядывает меня. От его внимания мне некомфортно, но я прямо встречаю взгляд зеленых глаз — пусть не думает, что его психологические приемы на меня действуют.
Квартира Максима расположена на двенадцатом этаже. Когда створки лифта расступаются, он подводит меня к массивной дубовой двери и, открыв ее ключом, сначала пропускает меня, а потом заходит следом.
— Чувствуй себя как дома, — говорит он вежливо, опуская мой чемодан на пол.
Никогда я не буду здесь дома. Даже несмотря на то, что на первый взгляд интерьер довольно милый и уютный, причины, по которым я здесь оказалась, не позволят мне расслабиться.
— Здесь гостиная, — мой спутник бросает пиджак на большой серый диван и заворачивает рукава рубашки, обнажая крепкие мускулистые руки, покрытые тонкими темными волосками. — Кухня прямо по коридору объединена со столовой. Спальни в той части.
Я снимаю дизайнерские кроссовки и ставлю на пол свой миниатюрный рюкзак.
— Хочешь чего-нибудь? — Максим окидывает меня внимательным взглядом.
— Уехать, — без колебаний отвечаю я.
— Мне начинает казаться, что ты боишься оставаться со мной наедине.
— А я должна?
— Это зависит от того, чего ты боишься, — его низкий голос щекочет мои нервы.
— Я не боюсь. Мне неприятна эта ситуация. Я не хочу быть здесь. Но, как ты справедливо заметил когда-то, это правила игры. Мне пришлось их принять.
— И снова эта поразительная честность, — иронично улыбаясь, он складывает руки на груди.
— Ты предпочел бы, чтобы я лгала?
— Нет, Влада. Меня вполне устраивает твоя откровенность.
Он берет мой чемодан и несет его по коридору. И я иду за ним, потому что мне ничего не остается.
— Твоя комната, — говорит Максим просто, толкая дверь и зажигая свет.
Сквозь дверной проем замечаю бледно-голубые стены, большое окно с темнеющим за ним осенним небом и край кровати. Комната оставляет приятное впечатление, но оно меркнет в сравнении с тревожащими эмоциями, которые вызывает во мне близость этого человека.
— Не хочешь посмотреть? — спрашивает Максим удивленно, опуская чемодан.
— Мне все равно, — демонстративно пожимаю плечами, собираясь вернуться в прихожую, но меня останавливает тихий голос.
— Моя комната, — не сводя с меня взгляда, Андреев кивает в сторону двери на противоположной стороне коридора. — Может, посмотришь ее?
От столь явного намека кровь приливает к моим щекам. Я стою перед ним, слыша биение собственного сердца, недоумевая откуда вдруг взялось это отчетливое сексуальное напряжение, которое не имело права появляться между нами. В какой-то момент Максим упирается рукой в стену за моей спиной, сокращая расстояние между ними до нескольких сантиметров. Я пытаюсь игнорировать его близость, свежий запах одеколона, жар, который исходит от его подтянутого тела, но это сложно. Мозг словно выключился и сейчас на первый план вышли инстинкты. А они, к моему ужасу, жаждут продолжения.
Судорожно сглатываю набежавшую в рот слюну.
— Мне пора идти.
Несколько долгих секунд воздух между нами дрожит от чего-то опасного и мощного, чему мне сложно подобрать определение. Потом на лице Максима мелькает едва заметная насмешливая улыбка, или это лишь игра света и тени в полутемном коридоре?
— Хочешь поужинать? — спрашивает он, опуская руку и отступая на шаг.
Я отрицательно качаю головой.
— У меня дела.
Он выжидающе смотрит на меня, словно ждет чего-то. Если думает, что я расскажу какие именно дела — будет ждать вечно. Я ему ничего не должна, и эта сцена чувственного доминирования ничего между нами не изменила, разве что укрепила мою уверенность в том, что от Максима Андреева мне нужно держаться как можно дальше.
Отвернувшись от него, я возвращаюсь в прихожую. Вдруг с ужасом осознаю, что завтра приеду в эту квартиру в другом статусе — статусе жены совершенно незнакомого мне человека.
— Зачем тебе этот брак, Максим? — решаюсь задать вопрос. — Если отец действительно в таком бедственном положении, он бы согласился на ваши условия. Ты не обязан был жениться.
Какое-то время он задумчиво изучает мое лицо.
— Действительно.
— Это не ответ, — теперь моя очередь иронизировать.
— Может быть, меня устраивает брак с тобой.
— Неужели ни одна из твоих подруг не устраивала?
— Ты хочешь услышать комплимент? — его глаза оценивающе скользят по моей фигуре.
— Нет, правду.
— Ты привлекательная, сексуальная и умная.
— Этого недостаточно для брака, — возражаю я.
— Благодаря браку с тобой я продвинусь по карьерной лестнице, — говорит он, но на этот раз не смотрит мне в глаза.
— Как?
— Отец пообещал мне должность председателя правления, если я женюсь.
Я киваю. Теперь многое становится понятно. Но вместе с этим приходит и финальное осознание того, что я просто пешка в хитрых комбинациях отца и Андреевых. Каждый из них получает что-то от этого брака. Но только не я.
Меня переполняет гнев, негодование, обида. Мрачное предчувствие растет как на дрожжах, и я в который раз изумляюсь своей безумной готовности связать судьбу с человеком, который живет по совершенно чуждой мне философии. Я вдруг вспоминаю безумные теории Вари про причины, побудившие Максима жениться. По крайней мере, теперь я точно знаю, что брак с ним не будет затуманен сантиментами. Деловое соглашение, на которое я иду с абсолютно ясным сознанием, и ничего больше.
Дергаю ручку двери, но она не поддается.
— Ты же хотела правду, — раздается голос у меня над ухом.
— А теперь я хочу уйти.
Он открывает мне дверь, и я выскакиваю на лестничную клетку, не задумываясь о том, как это выглядит. Я просто хочу поскорее уйти отсюда и провести ночь дома, в своей квартире и своей постели, подальше от этого человека. Но он спускается вместе со мной на подземную парковку.
Все время в лифте я старательно изучаю стены. На Максима смотреть не могу. Там наверху что-то между нами изменилось, и я слишком боюсь вникать в то, что именно. Сейчас меня накрывает паника: в голове пульсирует мысль, что еще не поздно сбежать, и я всерьез размышляю над последствиями.
— Завтра. Девять утра, — напоминает Максим прежде, чем я сажусь в машину, словно чувствует все грани моего состояния. — Не делай того, о чем впоследствии можешь пожалеть.
Глава 11
«Я справлюсь», — повторяю про себя, как мантру, дергая вверх молнию на простом кремовом платье, которое я выбрала для регистрации в ЗАГСе. Пару дней назад у меня была идея одеться во все черное, но я отмела ее — я слишком уважаю себя, чтобы воспользоваться таким дешевым трюком взбесить Андреева.
Провожу ладонями по животу и бедрам, расправляя невидимые складки на шелковой ткани, и внимательно изучаю свое отражение в зеркале.
Сегодня день моей свадьбы. Я стану женой. Об этом я, как любая девчонка, мечтала с детского сада, когда Костя впервые угостил меня молочной шоколадкой на игровой площадке, и я решила, что он и есть тот самый принц из сказки. Могла ли я подумать, что пятнадцать лет спустя вступлю в бизнес-брак, в котором не будет места ни любви, ни даже банальному уважению?
На глаза наворачиваются слезы, но я не позволяю им взять вверх. Давлю на переносицу и часто моргаю — не буду я плакать. Не буду, и все.
Глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю в попытке успокоиться. Это ведь только самое начало дня, а я уже чувствую себя разбитой и взвинченной. Так нельзя.
Этим утром я проснулась, когда за окном было еще темно, лишь первые лучи поднимающего солнца холодным светом озарили горизонт. Я хотела отключиться еще на какое-то время, но нервозность не позволила мне уснуть. В итоге, я встала около шести и пошла в душ.
Стоя под теплыми струями воды, вдруг решила, что обязательно должна проведать маму. Я так и не рассказала ей об ультиматуме отца и о том, что после сегодняшнего дня моя жизнь уже не будет прежней, но сейчас интуитивно чувствую необходимость увидеть ее. Наверное, это просто сентиментальность, но в этот день мне хочется, чтобы рядом был кто-то родной. Пусть и ненадолго.
Папа звонил мне дважды накануне, но я так и не сняла трубку. Наверное, когда-нибудь я буду готова поговорить с ним, но точно не сейчас. Достаточно того, что я собираюсь заплатить по его счетам своей собственной свободой.
На часах только семь, когда, накинув на плечи жакет, я выхожу из своей квартиры. Ранним утром движение не такое плотное, поэтому я без пробок доезжаю до медицинского центра. Время посещения еще не наступило, но охранник пропускает меня внутрь, когда я показываю ему паспорт, а медсестра, которой в свой последний визит я передала коробку с пирожными, улыбается мне и без проволочек пропускает в палату.
— Здравствуй, мам, — подтягиваю стул к ее кровати и наклоняюсь, чтобы поцеловать в щеку. — Извини, что так долго не приходила. Просто не знала, как тебе сказать. Я и сейчас не знаю, если честно, но и скрывать не могу…
Через сорок минут я стою в уборной, примыкающей к палате, и старательно стираю с лица следы запоздалой исповеди самому близкому человеку на земле — маме. Как-то так вышло, что я не заметила, как ободренная тишиной рассказала ей абсолютно все, даже то, в чем не решалась признаться самой себе.