Однако на этом доверие к историям о победах кулачных бойцов в боксёрских поединках заканчивается. Терещенко замечает: «Рассказывают, что некоторые из наших вельмож, гордясь своими бойцами, сводили их в Москве с боксёрами. Достопочтенные лорды сами приезжали сюда и выставляли боксёров на дюжий кулак русского, который был не знаком с искусством, но так удачно метил в бока и лицо, что часто с одного раза повергал на землю тщеславного бойца. С тех пор боксёры перестали мериться силой с бойцами».
Подобные рассказы далеки от истины. Панченко резонно указывает: «Отдельные схватки бойцов, обученных европейскому боксу (тех же матросов), со “стеночными” мастерами не давали таких поводов для оптимизма. По окончании наполеоновских войн в России некоторое время выступал экс-чемпион Англии Томас Крибб (который тогда был уже не молод и несколько лет как оставил профессиональный ринг). Он провёл ряд схваток перед самим императором Александром I, ни в одном из этих боёв не то что не был побеждён, но и не встретил серьёзного сопротивления. А ведь противостояли ему лучшие “стеночники”, которых сумели найти». А тренер Крибба поссорился с двумя русскими офицерами и нокаутировал обоих, хотя те пытались пустить в ход шпаги.
Победы английских боксёров неудивительны. Бокс нацелен на поединок двух соперников, отсюда — оттачивание техники, постановка удара, искусство манёвра, ставка на выносливость. Поначалу некоторые схватки длились до четырёх часов (пока кого-то не посылали в нокаут). Массовый русский кулачный бой — коллективное побоище, где «сила солому ломит». На первое место выходили мощь и натиск, умение держать удар. На это ещё в XVI веке обратил внимание Сигизмунд Герберштейн — отменный знаток ратных искусств. Отдавая должное силе и храбрости бойцов в поединках «Божьего суда», он советовал европейцам не пытаться «пересилить» московитов: лучше уйти в глухую оборону, а после яростного натиска воспользоваться превосходством техники и недостаточностью защитных приёмов противника.
Недостатки кулачного боя отметил и Максим Горький в «Жизни Матвея Кожемякина»:
«Городской боец размахнулся, ударил — Мишка присел и ткнул его в подбородок снизу вверх, спрашивая:
— Как здоровье-то?
Освирепел Базунов, бросился на противника, яростно махая кулаками, а ловкий подросток, уклоняясь от ударов, метко бил его с размаха в левый бок.
— Лексей, не горячись! Что ты, Дурова голова? Стой покойно, дубина! — кричали горожане.
— Не горячись, слышь! — повторял слободской боец, прыгая, как мяч, около неуклюжего парня, и вдруг, согнувшись, сбил его с ног ударом головы в грудь и кулака в живот — под душу…
Базунов, задыхаясь, сидит на земле и бормочет:
— Ежели он вроде комара, — вьётся, вьётся… эдак-то разве бьются?»
Характерное замечание! «Эдак-то разве бьются?» В том и загвоздка, что «эдак» на Руси биться было не принято. Другое дело — полагаться на силу, на крепость кулака, кто кого передюжит…
Так значит, русские кулачные бойцы оказались «примитивнее» английских?
«Москва бьёт с носка»
Некоторые исследователи вопроса (тот же Григорий Панченко) приходят именно к такому выводу. Однако это мнение излишне категорично. Кулачный бой высокого класса допускал приёмы борьбы, а также применение разнообразной техники ног. С этой точки зрения и надо сопоставлять его с боксом. Так, в нынешних боях без правил, где представлены все стили единоборств и ограничения сведены к минимуму, классические боксёры часто выглядят очень бледно — если не используют дополнительно технику других стилей. Мгновенное сближение и переход к приёмам борьбы делают боксёра беспомощным. А ведь русский кулачный бой являлся именно смешанным единоборством! Что отмечал ещё немец Герхард Фит в своей книге «Опыт телесных упражнений» (Берлин, 1747): «Русские имеют обычай показывать на общественных увеселениях, кроме других упражнений, также свою ловкость и силу в борьбе. Они не только стремятся схватить друг друга и повалить, но ударяют друг друга, как боксёры в Англии, и подставляют друг другу ноги, что является одним из основных приёмов для победы над противником».
В примерах же с противостоянием кулачных бойцов боксёрам речь идёт о поединках по правилам бокса. Но ведь кулачный боец лишался важной части своих приёмов!
Григорий Панченко, впрочем, считает технику ног русских бойцов крайне примитивной: «Подбивы и зацепы ног (“удар с носка”) сохраняются и в кулачном бою, и в борьбе. Арсенал их очень ограничен, но всё равно умение проводить хотя бы некоторые подсечки считается верхом совершенства, доступным не каждому бойцу». Но это не так. Да, порой действовало правило-пословица «Бей по роже, да не замай одежи», поскольку при захвате одежды она могла порваться, а покупка нового платья била по скудному бюджету бойца. Однако обычно в кулачном бою не только допускались, но и практиковались подножки, подсечки, подбивы, броски с подхватом, удары ногами.
Интересна в этом смысле работа А. В. Александрова «Удары ногами в кулачных боях». Автор вспоминает известную поговорку «Москва бьёт с носка», в которой отразились особенности московского боя ногами — подсечки и подбивы, а также удары носком ноги в болевые точки. Выделяются три способа нанесения ударов — опорные, проникающие и рубящие. Они наносились стопой, носком, голенью, коленом, даже в прыжке — «петушиный скок».
Конечно, удар ногой рассматривался как вспомогательный элемент. Потому бой и носил название кулачного. И всё же историко-этнографические исследования учёных Тверского и Омского университетов позволяют сделать однозначный вывод: удары ногами среди кулачных бойцов в северо-западных областях России, в единоборствах сибирских казаков были распространены повсеместно. Целью являлись пах, солнечное сплетение, голень, колено. Александров, опираясь на исследователя из Твери Г. Базлова, пишет: «Среди ударов были распространены пинки, круговые удары сбоку по ногам, наподобие высокой подсечки — “поджилок”, удары коленями, подбивы по ногам и “топки” — добивающие удары. Кроме того, в арсенале присутствовали лягающие удары назад».
Предпочтение отдавалось невысоким ударам, не выше солнечного сплетения, хотя при желании удары наносились в голову и грудь. Кстати, многие боевые восточные единоборства в реальном бою рекомендуют то же самое. Долгое время этого принципа придерживался даже Брюс Ли.
Упоминания подсечек, подножек, ударов ногами встречаются и в русском фольклоре — в той же былине о Василии Буслаеве:
От тово бою от кулачнова
Началася драка великая.
Молодый Василий стал драку разнимать,
А иной дурак зашёл с носка,
Ево по уху оплёл…
Василий хватил шалыгу правой рукой,
И бил-то брателко левой рукой,
И пинал-то он левой ногой,
Давно у брата и души нет…
В песне о кулачном бое «калашничков» с Кострюком младший брат проводит подсечку, одновременно выводя противника из равновесия рывком за ворот:
Схватилися со меньшим братом:
Тот его берет за левый вороток,
Поднимает на правой на носок;
Он приподнял повыше себя,
Ударил о сыру землю…
В песне «Мамстрюк Темрюкович» встречаем тот же самый приём — видимо, чрезвычайно популярный:
А и Мишка Борисович
С носка бросил на землю он царскова шурина —
Похвалил его царь-государь:
«Исполать тебе, молодцу,
Что чисто борешься!»
Тот же самый приём встречаем уже в XX веке, в задорных припевках перед кулачными боями:
Кореша взяла тоска,
Подмогну, зайду с носка.
Вот и славный корешок
На укладку дал бросок.
Таким образом, борцовская и ударная техника ног активно применялась как в русском кулачном, так и в русском уличном бою.
Саша Пушкин, солнце русского бокса
Кулачный бой постоянно совершенствовался благодаря тому, что им увлекались не только мужики и мастеровые, но и представители аристократии. Например, Алексей Орлов, брат фаворита Екатерины II Григория Орлова, был любителем «постукаться» один на один. В таких боях ему не было равных. Ещё бы: рост 203 см при весе более 150 кг! Силу граф имел неимоверную: будучи уже в летах, связывал узлом толстую стальную кочергу и гнул пальцами серебряный рубль. Но дело не только в этом. Некоторые исследователи полагают, что граф получил боксёрскую подготовку. Алексей Григорьевич в молодости участвовал в ожесточённых рукопашных схватках, в одной из пьяных кабацких драк его «отметили» глубоким шрамом через всё лицо. Затем его военная служба проходила в тесном контакте с английскими моряками, в то время (1770-е годы) буквально помешанными на боксе. Есть основания предполагать, что любитель почесать кулаки не мог остаться в стороне от подобного увлечения.
Но если знакомство Орлова с английским боксом — гипотеза, то о графе Фёдоре Ростопчине это можно заявить с полной уверенностью. Граф занимал при Павле I должность члена императорского совета, а в 1810 году при Александре I был назначен главнокомандующим Москвы, которую и поджёг с приближением Наполеона. Фёдор Васильевич с молодости увлекался кулачным боем. А посетив в 1788 году Англию, будучи ещё поручиком Преображенского полка, он наблюдал поединок боксёров Джексона и Рейна. По воспоминаниям графа Евграфа Комаровского, мастерство Рейна так понравилось поручику, что он «вздумал брать у него уроки: он нашёл, что битва на кулаках такая же наука, как и бой на рапирах». По возвращении на родину Ростопчин берёт в Москве уроки бокса у путешественника Вильяма Кокса и его спутников. Граф оказался хорошим учеником: ещё до сожжения Москвы он прославился как абсолютный чемпион кулачных боёв.
Но в перечне самых известных имён пропагандистов английского бокса того времени на первом месте стоит имя Александра Пушкина. О его знакомстве с боксом есть немало свидетельств. Так, сын поэта Петра Вяземского, Павел Петрович, вспоминал, как в возрасте семи лет встречался с Пушкиным: «В 1827 году Пушкин учил меня боксировать по-английски, и я так пристрастился к этому упражнению, что на детских балах вызывал желающих и нежелающих боксировать, последних вызывал даже действием во время самих танцев. Всеобщее негодование не могло поколебать во мне сознания поэтического геройства, из рук в руки переданного мне поэтом-героем Пушкиным. Последствия геройства были, однако, для меня тягостны: меня перестали