Но вернёмся к «бакланке». Предпочтение здесь отдаётся ударной технике. Это — ещё один аргумент в пользу того, что корни «боевой системы малолеток» уходят в беспризорное прошлое 20-х годов. Ведь даже в воспитательной колонии при самом жестоком выяснении отношений нередки схватки один на один со сверстниками, где борцовская, бросковая техника может быть эффективной. А вот в столкновении с взрослым стражем правопорядка или объектом преступления поневоле приходится прибегать именно к ударам. Автор статьи о «бакланке» перечисляет требования к ним:
— внезапность и нанесение удара по точке, которая гарантирует если не нокаут, то длительное отключение или потерю боеспособности: «Первый (и самый важный) удар бьётся в самые уязвимые места с длительным болевым ощущением или с его высоким порогом: пах, глаза, горло, солнечное сплетение, затылок, колено»;
— первый удар должен быть одиночным и сильным — со всей мощью, на какую способен атакующий;
— часто удару предшествуют «отвлекающие манёвры» с целью подойти на ударную дистанцию — например, «рамсы» («заговаривание зубов») или иные способы: «Если, сблизившись вплотную, вы резко, внезапно и глядя в сторону, ударите человека в солнечное сплетение, то вы — боец “бакланки”»;
— добивание противника должно быть мгновенным, агрессивным и эффективным, цель — разбить сопернику голову с максимальной скоростью: «Свалить и запинать. Если первый удар не возымел должного результата, то в ход идёт голова, локти и крайне редко колени. В 70-е годы я знал Сергея Тяпу, который, имея после 12 лет отсидки хронически переломанные в драках пальцы, начинал и заканчивал всё локтями и головой… К слову сказать, Сергей был в прошлом мастером спорта СССР по дзюдо, но пользовался именно локтями и головой — и это при весе не более 65 кг».
Особой «фишкой» являются «подлянки» как часть тактического арсенала: «Удар, да ещё внезапный и “с подлянкой” может если не отключить, то, по крайней мере, ошеломить противника, что позволит добить его всеми доступными или немыслимыми способами».
Кочергин перечисляет некоторые виды «подлянок»:
— сделайте вид, что хотите резко схватить левой рукой противника за пах, он рефлекторно опустит руки для защиты промежности и согнётся — в этот момент вы наносите врагу удар пальцами в глаза;
— обозначьте резкий удар ногой в пах, противник инстинктивно наклонится вперёд — бейте его кулаком в область переносицы, чтобы её сломать;
— плюньте сопернику в лицо и воспользуйтесь его секундным «ступором», чтобы нанести «вырубающий» удар — желательно снизу вверх кулаком в пах;
— швырните в лицо противника табак (можно также соль, песок и т. д.), а затем ударьте ногой в пах.
Таких примеров — десятки. Некоторые я узнал в молодости от ребят, прошедших школу реального уличного боя. Например, при защите от ножа вы бросаете в лицо нападающему пригоршню монет и тут же бьёте по руке, в которой он держит «перо». Результат стопроцентный: хватка рефлекторно расслабляется и нож вылетает из руки, какой бы силой человек ни обладал. Если бой переходит в возню с борцом, который превосходит вас силой и весом, следует крепко схватить соперника за ухо и рвануть вниз что есть силы! Следует болевой шок, а дальше можно делать с врагом что угодно. Бывало, и уши обрывали…
Перечисление ударов и «подлянок» — ещё один аргумент в пользу того, что «бакланка» как система существовала ещё в 20-е годы прошлого века. Многое из названного Кочергиным встречается у Ознобишина в практике московских хулиганов того периода.
Особое внимание Кочергин уделяет психологической составляющей бойца — определяющему элементу «хулиганской школы». Автор отмечает: «Бой ведётся на поражение, без весовых категорий и каких-либо ограничений (тем более морально-этических), в этой связи удары просто обязаны быть кровожадными и результативными. Подавление противника, его зашугивание и унижение — вот стратегическая задача данного вида боя, именно по этой причине психическая подготовка должна быть более чем предметной и прикладной… Именно безоглядное мужество и нарочито наплевательское отношение к своему здоровью и жизни вполне может характеризовать целевую установку всего “предварительного этапа обучения”… Лихое безрассудство предпочтительнее вялой расчётливости и натиск вернее в бою, чем оборона… Только абсолютная жестокость и кровожадность могут дать хотя бы умозрительный шанс на победу».
Кочергин подчёркивает, что в воспитательных колониях «не обязательно побеждать, в них обязательно не сдаваться и драться, пока дышишь, этого вполне может хватить для “уважухи”, и реальные ТТХ[24] играют значительно меньшую роль, чем готовность убить и быть убитым в борьбе за свою жизнь и достоинство. Как вам такие отморозки весом килограмм 40 и со стеклянными глазами, видел вживую — удивительное несоответствие внешней несостоятельности и внутренней силы… Такими бывают загнанные в угол животные — без сомнений, без состраданий, без выбора».
Здесь я хочу вернуться к работе Александра Чижевского «К вопросу о природе хулиганства» 1927 года. Напомню, учёный написал её на основе исследований, согласно которым среди хулиганов той поры 56 % оказались травматико-невротиками, а 32 % — неврастениками и истериками. Всех их профессор характеризует как психопатов, дегенератов, истериков без нравственных ориентиров. Уровень зверства в этой среде был значительно выше, нежели в ВТК образца 1960—1980-х годов. На «малолетке» позднего советского образца были воспитатели, определённый контроль, действовали школы, кружки, ребят занимали работой. Конечно, это не могло противостоять неформальным законам зоны, детской жестокости. Однако по сравнению с воспитанниками ВТК беспризорники и босяки послереволюционных лет выглядят просто патологическими типами, которые ни во что не ставили ни свою, ни чужую жизнь. И приёмы, которым их обучали бывшие офицеры, попадали на плодородную почву, богато удобрённую жестокостью, злобой, ненавистью и животными инстинктами. А явный уклон в психопатию и истерию не оставляет сомнений в том, что основные принципы «хулиганской школы» сформировались именно в 20-е годы прошлого века среди бузотёров беспризорного «розлива», «духовитость» которых ковалась в условиях революций, войн, кошмарной борьбы за выживание. Малолетки лишь переняли их эстафету, прошедшую в том числе и суровую школу ГУЛАГа.
Лев Разгон, узник сталинских лагерей, писал в мемуарах «Непридуманное»: «Малолетки — так назывались малолетние арестанты… Они становились одинаковыми. Одинаково отпетыми и страшными в своей мстительной жестокости, разнузданности и безответственности… Они никогда и ничего не боялись. Жили они в отдельных бараках, куда боялись заходить надзиратели и начальники. В этих бараках происходило самое омерзительное, циничное, разнузданное, жестокое из всего, что могло быть в таком месте, как лагерь. Если “паханы” кого-нибудь проигрывали и надо было убить, это делали — за пайку хлеба или из “чистого интереса” — мальчики-малолетки… Ничего человеческого не оставалось в этих детях».
Патологическое озверение возникает и формируется по одним законам. Что среди первых советских беспризорников, что в ГУЛАГе, что нынче, в период социальной «распутицы». Сейчас в этой среде вновь на первый план выходят аффективные личности, истерики, маньяки, психопаты. Преступность малолеток из социальной болезни переходит в психическую.
Но — закончим всё-таки с «бакланкой». «Это действительно система, которая, несмотря на всю свою кажущуюся примитивность и вульгарность, позволяет победить реального, брутально настроенного противника, в реальных условиях реального боя!» — резюмирует своё исследование Кочергин. Лучше и не скажешь. Но против четырнадцати человек с ножами и «хулиганская боевая школа» оказалась бессильна…
Вот мы и завершили рассказ о хулиганской балладе «Аржак». Он оказался долгим, непростым, но, надеюсь, увлекательным и познавательным. Непритязательная песенная баллада о том, как был коварно зарезан в неравной схватке «честный хулиган» Колька Аржаков, заставила нас разобраться и в природе русского хулиганства, и в его истории, и в его корнях, которые уходят в народные традиции русского кулачного боя, в массовую поножовщину, в фольклорные сказания, в ухарские ухватки российского дворянства… Желая узнать, как дрался без ножа Колька Аржак, мы познакомились с формированием особой системы хулиганского боя, с её приёмами и психологией. И всё это — на фоне истории Отечества, начиная с монголо-татарского ига и вплоть до сегодняшнего дня.
Положа руку на сердце: садясь за этот очерк, я представить не мог, куда меня заведут настырные и упорные изыскания. Результат превзошёл ожидания. Надеюсь, и ты, читатель, провёл время не зря. А может, даже почерпнул кое-что полезное — и теперь знаешь, чего ожидать от наглого хулигана и какие приёмы наиболее действенны в критической ситуации, когда речь идёт о выживании.
Краткая библиография
«А я не уберу чемоданчик!»: песни студенческие, школьные, дворовые / сост. М. Баранова. М., 2006
Авторская песня: антология / сост. Д. Сухарев. Екатеринбург, 2003
Ажаев В. Вагон // http://www.100tomov.ru/russ_proza/Azhaev_Vasiliy/Vagon.gz/138/
Александров А. Удары ногами в кулачных боях // http://www.buza.su/readarticle.php?article_id=12
Александров Р. «Родился я на Молдаванке» // http://odesskiy.com/chisto-fakti-iz-zhizni-i-istorii/moldavanka-rajon-odessy-bolshe-odessa-chem-sama-odessa.html
Алымов С. Стихотворения (1892–1948) // http://az.lib.ru/a/alymow_s_j/text_0020.shtml
Андреевский Г. Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1920—1930-е. М., 2003
Ансамбль казачьей песни «Криница» // http://www.krinitza.ru/lyrics/1037.html
Аржаков И. О Сэсэне Аржакове — нашем предке // http://www.terinerxc.ru/644704/1/Proishozhdenie-familii
Бахмутов В. Принцип классификации современной городской песни 20-го века // http://www.ruthenia.ru/folklore/ls04_bahmutov1.htm