Попрошу заметить, что все нижеследующие способы имели место быть в реальной жизни. То есть это не плод моего воображения и не очередная попытка схохмить.
Зуб даю. Вернее – «бля буду»…
Способ № 1 – «воздушно-капельный».
Провиант кладется в карманы куртки или засовывается в носки. При выходе из помещения держать в руках небольшой рулончик туалетной бумаги, которая, помимо прочего, служит нам салфетками. Подходя к полицейскому кордону, начинать чихать и сморкаться в медленно отрываемую бумажную ленту… При отсутствии туалетного рулона в качестве реквизита подходит и обычная салфетка, хотя ею так хорошо не сыграть. Желательно делать широкие пассы рукой, причем, как можно дальше от карманов и одновременно отматывать бумагу… При этом очень противно пуская слюни. Ставка – на нежелание охраны дотрагиваться до сопливого и, может быть, больного зэка. И на отвлекающие маневры в стилистике уличных наперсточников.
Способ № 2, летний. «Вежливость – оружие вора».
При входе в столовую необходимо остановиться на секунду около ментов и громко, и вежливо (!!!), с чувством, толком, расстановкой их поприветствовать: «Добрый день, господа офицеры». На 99,9 % они это запомнят, поскольку с дуболомами большинство зэков не здоровается… При выходе, несмотря на полную загруженность (яблоки на теле под рубашкой, в карманах и носках), проходить мимо ВОХРы, как почетный караул перед памятником Славы. Медленно с достоинством и равнением направо. Для полного эффекта желательно улыбаться как Софи Лорен и пожелать надзирателям хорошего дня: «Have a nice day»[521].
Способ № 3. «Хляби небесные».
Во время сверхлегкого дождя или практически незаметного снега все равно прийти в столовую в прозрачном целлофановом пончо. Можно не волноваться и затариваться по максимуму. Самое главное – не забыть надеть дождевик и натянуть капюшон до того, как покинул помещение. Стоящие под навесом зольдатен будут обыскивать только тех, кто без проблем встанет в «звездочку». Накидка может неприятно намочить проверяющего, поэтому зэков в пончо, как правило, не обыскивают.
Способ № 4, зимний. «Калинка-малинка».
С наступлением холодов, когда все арестанты переходят на зимнюю форму одежды и кутаются в шарфы-полотенца-телогрейки, изображая из себя боярыню Морозову и фрицев под Москвой, прийти в столовую в брюках и рубашке. Даже без оранжевой болоньевой штормовки. В крайнем случае – в перчатках и шарфе a la Остап Бендер. При входе в фуд-сервис вся зондеркоманда обратит внимание на одежду не по сезону. Кто-нибудь из охранников наверняка попытается подколоть «морозоустойчивого» зэка… На секунду остановиться (см. № 2), глупо и широко улыбнуться и произнести заранее приготовленную фразу с утрированным русским акцентом. Чем стереотипичнее и тупее – тем лучше… Например: «Сегодняшняя погода – это весенний день в Сибири» или «Для русского – это лето» или «Мы в такую погоду купаемся в реке (попробовал вариант с «Волгой» – никто не знает) или «Не хватает русской водки, чтобы согреться» и тому подобную пургу-хренотень… При выходе из столовой, вынося под брюками и на теле фруктово-овощные завалы, еще раз остановиться около блок-поста и произнести какую-то тупую «русскую» фразу. Все смеются, все довольны, все считают друг друга полными олигофренами… Особенно я – как артист Сухоруков, проходящий американскую таможню в кинофильме «Брат-2»!
Способ № 5. «Пионер – всем ребятам пример».
Прийти в столовую на завтрак или ужин в серых хлопчатобумажных трениках (на обед в food service пускают только в защитной униформе, поэтому данный вариант днем не катит). Необходимо иметь шаровары повышенного размера – ХХХ Large… В растягивающиеся трикотажные носки легко входит объем, равный четырем средним яблокам или апельсинам на каждую ногу. Было бы что проносить и собирать со столов… При выходе из дверей по-армейски заправить майку или толстовку внутрь штанов (99 % зэков не заправляются). Втянуть живот и предстать перед охраной в образе «спортсмена, комсомольца, активиста»… Не помешают скромная и доброжелательная улыбка и легкий кивок: «How are you doing, officer?»[522] или «Good afternoon, sir»[523]. Чем официальнее – тем лучше… Таких молодцов обычно не останавливают, так как, помимо общей харизмы, на туловище заключенного отсутствуют всяческие подозрительные припухлости и карманы, в которых обычно проносят контрабанду.
Способ № 6. «Туши свет»
Дождаться окончания приема пищи последним отрядом. За 5-10 минут до закрытия столовки надзиратели начинают поторапливать братву… Не спешить, сохранять спокойствие, заготавливать овощи-фрукты и ждать команду «осторожно, двери закрываются». Медленно встать и так же медленно выходить из помещения… Зольдатен озабочены, чтобы в здании остались только работники. На выходящих последними внимания не обращают – воруй, не хочу.
Способ № 7. Памяти Франклина Делано Рузвельта
Во время приема пищи или еще лучше – заранее договориться с кем-нибудь из немногочисленных (и оттого дефицитных) инвалидов-колясочников о том, что вы выходите вместе… В этом случае можно использовать не только собственные «емкости» на теле, но и черную раскладную коляску товарища… Сообщник, получающий от контрабандиста часть товара, при проходе через полицаев изображает из себя больного ДЦП в предсмертных судорогах. «Жил на свете человек – скрюченные ножки»… Посмотришь на такого инвалида, и слезы сами льются ручьем. Даже охранникам плакать хочется… Рядом с бедолагой – его верный пес Алый, он же мать Тереза, он же Лева Трахтенберг, скорбно и скромно толкающая тележку. От усердия и приливов милосердия у доброго самаритянина приоткрыт рот и выступает пот… Завернуть за угол, расслабиться и разделить партию овощей-фруктов 50 на 50… Как говорится – «don't try it at home»[524]
Помимо семи основных способов контрабанды, существовал как минимум еще десяток запасных вариантов: «Мы диалектику учили не по Гегелю…» Импровизации приветствовались, легкие отклонения от генеральной линии разрешались. Учение Трахтенберга являлось «не догмой, а руководством к действию»…
Периодически я с улыбкой представлял себя ворующим по мелочи в овощных магазинах Нью-Йорка. Как та самая Манька-Облигация, воровка на доверии. Я подозревал, что находясь в федеральной тюрьме медленно, но верно превращаюсь в неконтролируемого клептомана.
Нет повести печальнее на свете… Однако до классики жанра мне было еще далеко.
Работник кухни 30-летний детройтский негр по фамилии Тейлор попал в Форт-Фикс по чрезвычайно редкой статье: «вмешательство в авиационный полет». Как мне казалось, ему дали слишком мало – всего-навсего 18 месяцев.
Поведение безмозглого идиота, обожравшегося перед посадкой в самолет таблетками и наркотиками, поставило под угрозу жизнь 200 пассажиров. Причем вполне реально, а не игрушечно-теоретически.
Через полчаса после взлета Тейлора хорошенько «вставило». В его отъехавшей микроцефальной головке что-то перемкнуло. Он начал хамить и буянить. Сначала наговорил каких-то гадостей стюардессам, потом полез с кулаками на соседей.
Общими усилиями обдолбанного кретина повязали по рукам и ногам, надели наручники и вкололи снотворное. Вместо Финикса самолет сел в соседнем Чикаго, где сонный Тейлор и попал в руки местных копов.
Придя в себя, нарушитель спокойствия не помнил абсолютно ничего. Тейлора спасло то, что во время своего умопомешательства и грязной подсознательной ругани, он ни разу не произнес «заветные» слова. Если бы горе-пассажир только случайно сказал: «террорист», «взрыв», «захват», «смерть» и их производные, получил бы срок, исчисляемый десятилетиями. После 9/11 в Америке с подобным не шутили.
На захватчика или злоумышленника Тейлор не тянул. Жалкая, но все равно опасная имитация. Со смехотворным штрафом в пять с половиной тысяч долларов за авиационный бензин на незапланированную взлет-посадку.
История чернокожего микроцефала напомнила горячо мною любимый мультфильм про Бивеса и Батхеда. Эпизод, когда один из них, в точности как и Тейлор, объелся таблетками, ходил по самолету, подняв руки и натянув на голову майку: «I am Cornholio!»[525]
В тюрьме горе-террорист посещал обязательную программу для наркоманов и продолжал покупать втридорога доступные в Форте-Фикс наркотики. Для этого он устроился работать на кухню, откуда весьма мастерски тащил все подряд практически в промышленных масштабах.
…Перед каким-то очередным «красным днем» календаря власти решили порадовать отщепенцев куриной отбивной. Настоящей, жирненькой, в хорошем смысле этого слова.
На склад доставили несколько ящиков с забытыми диетическими белыми грудками. Предусмотрительные столовские менты дули на холодное – дефицит накрепко закрыли в холодильной камере.
Узнав о волшебном товаре (1 штука = 5 тюремным долларам и выше), Тейлор буквально вывернулся наизнанку и во время разгрузки незаметно умыкнул штук сорок отбивных.
Перед ним встала серьезная задача – не попасться на выходе и доставить товар к себе в отряд. Там его уже ждали предвкушавшие прибыль и ужин перекупщики. А также клиенты-буржуи.
Если в обычные дни полиция обыскивала каждого второго кашевара, то в сытые предпраздничные дни – практически всех без исключения. К тому же вскрылась давешняя пропажа – легавые неиствовали, выискивая воров и тайные нычки.
Бедолага Тейлор метался по подсобкам, стараясь найти выход из положения. Подгоняли срок реализации, легкая наркотическая абстиненция и природная жадность.
Контрабандист, ставший впоследствии живой легендой Форта-Фикс, пошел на экстраординарные меры. Из какой-то старой простынки находчивый бандерлог соорудил длинный кушак, которым обмотал свою темно-коричневую грудь и живот. В сер