— Что там случилось, сладкая моя? — засюсюкала я, отлично зная, что пытаться ее гладить сейчас не надо. — Эти гадкие пикси тебе покоя не дают?
Отведя глаза, она улеглась, вполне довольная тем местом, где находилась. Я фыркнула и аккуратно уселась обратно, чувствуя себя отважной защитницей. Рекс никогда не пыталась ко мне приласкаться, но когда угрожала опасность, оказывалась рядом со мной. Айви говорит, что все кошки так делают. Да и ладно.
Я потянулась за лаком для ногтей, осторожно кусая булочку в промежутках между касаниями кисточки. Потом мое внимание привлек шорох из коридора, и я улыбнулась навстречу вошедшей Айви. Она была одета как на тренировку, и на лице ее сверкали капельки пота.
— Что тут творится? — спросила она, подходя к плите и доставая булочку из формы.
Я с набитым ртом показала под кресло.
— Ах ты бедная киска, — сказала Айви, садясь в свое кресло и опуская руку к полу.
У меня лицо скривилось от отвращения, когда эта глупая тварь подошла к ней на мягких лапках. Еще противнее стало, когда Рекс прыгнула ей на колени, свернулась и уставилась на меня. Потом вдруг повернулась к коридору — оттуда послышался резкий цокот каблуков. Я посмотрела на Айви, вопросительно раскрыв глаза, но получила ответ, когда в арку влетела Стриж, причесанная, прибранная, идеальная в своей белой блузке и черных слаксах, как неразрезанный свадебный пирог.
Когда она пришла? — подумала я про себя, и покраснела: — Она же и не уходила.
Я посмотрела на Айви и поняла, что права, когда она спихнула Рекс с колен и необычайно вдруг заинтересовалась своей электронной почтой: стала открывать письма и выбрасывать спам, не глядя на меня. Да черт побери, мне все равно, что они там сегодня делали! Но, видно, Айви не было все равно.
— Привет, Рэйчел! — сказала вошедшая, и прежде, чем я успела ответить, наклонилась поцеловать Айви. Та застыла от неожиданности, а потом отодвинулась прежде, чем поцелуй перешел в страстный — что, очевидно, и было задумано Стриж. Но та, не смутившись, пошла за булочкой. — Я сегодня работу закончу около десяти, — сказала она, выкладывая булочку на тарелку и осторожно садясь между нами. — Поужинаем пораньше где-нибудь?
На лице у Айви еще была гримаса досады от этой попытки поцелуя. Стриж демонстративно полезла целоваться, чтобы насолить мне, и Айви это понимала.
— Нет, — сказала она, не отрываясь от экрана. — Я тут кое-что наметила.
Интересно, что, подумала я, решив, что наши со Стриж отношения летят вниз крылатым кирпичом. Нет, я к такому не была готова. Ну никак.
Стриж аккуратно разломила булочку пополам, потом встала, чтобы взять нож и масло. Оставив их рядом со своей тарелкой, она неспешно побрела к кофеварке, и двигалась с внушительностью и силой юриста в зале суда. Черт, кажется, я влипла.
— Кофе, Айви?
Солнце отражалось от ее блузки, накрахмаленной и отглаженной для появления в офисе.
— Да, спасибо.
Рекс, почувствовав напряжение, шмыгнула прочь. Мне бы тоже хотелось.
— Возьми, лапонька, — сказала вампирша, подавая Айви чашку. Не ту большую кружку с нашим логотипом «Вампирских чар», которую Айви любит… но, может, она пьет из нее только потому, что я такие люблю?
Айви отдернулась, когда Стриж попыталась украсть еще поцелуй. Но женщина не расстроилась, а уверенно села в кресло и стала тщательно намазывать булочку маслом. Она нас обеих дергала за ниточки, полностью владея ситуацией, хотя из них двоих Айви была более доминантной.
Но я не собиралась уходить, раз она хочет заставить меня чувствовать себя неуютно. Чувствуя, что начинаю закипать, я устроилась в кресле поплотнее. Черт возьми, это моя кухня!
— Ты сегодня что-то рано встала, — сказала светловолосая и голубоглазая вампирша, будто намекая на что-то. Мне с трудом удалось не прищурить глаза.
— Это ты испекла? — спросила я, поднимая остаток своей булочки.
Стриж улыбнулась, показывая острые клыки:
— Да, я.
— Хорошо получились.
— На здоровье.
— Я не говорила «спасибо», — отпарировала я, и рука Айви на мыши замерла.
Стриж доела булочку, глядя на меня немигающими глазами, в которых медленно расширялись зрачки. У меня стало покалывать шрам, и я встала.
— Пойду в душ, — сказала я, раздражаясь, что боюсь ее. Но помыться-то все равно надо.
— Я сообщу в газеты, — ответила Стриж, выразительно облизывая масло с пальца.
Я было хотела ей сказать, чтобы засунула эти газеты себе в задницу — вдруг поможет яйцо снести, но прозвучал дверной звонок, и мне удалось сохранить хорошие манеры.
— Это Кистен, — сообщила я и взялась за сумку. В конце концов не такая уж я грязная, и меньше всего мне хочется торчать голой в душе, когда в кухне у меня соберутся три вампира. — Я пошла.
Айви оторвалась от компьютера, искренне удивленная:
— Куда ты?
Я посмотрела на Стриж, чувствуя, что краснею:
— На курсы водителей. Кистен меня отвезет.
— Какая прелесть! — проворковала Стриж, и я скрипнула зубами.
Не отвечая ей, я направилась в холл и к двери, и черт с ним, если колени у меня грязные.
Резкий хлопок заставил меня повернуться — я успела уловить краем глаза быстрое движение. Стриж сидела красная, ошеломленная и устыженная, зато у Айви вид был очень собой Довольный. Что-то тут случилось, и Айви в сдержанно хорошем настроении подняла бровь, будто подмигнула мне.
Снова прозвенел звонок, но я не так великодушна была, чтобы выйти, ничего не сказав.
— К ужину будешь, Айви? — спросила я, подбоченившись.
Может, это было злорадство — ну, так я злорадствовала.
Айви откусила булочку, положила ногу на ногу, наклонилась вперед.
— Мне придется мотаться сегодня, — сказала она, вытирая мизинцем угол рта. — Но к полуночи буду.
— И отлично, — сказала я. — Тогда до встречи. — Я лучезарно улыбнулась Стриж — она сидела прямо, но ей явно хотелось то ли угрюмо насупиться, то ли кипятком плеваться. — Стриж, пока. Спасибо тебе за завтрак.
— На здоровье.
Перевод: чтоб ты подавилась, сука!
В третий раз позвонили в дверь, и я поспешила к ней, снова в хорошем настроении.
— Иду! — крикнула я, поправляя волосы. Отлично выгляжу. Компания подростков, да и только.
Я схватила с вешалки летчицкую куртку Дженкса и напялила ее просто для виду. Она осталась с тех времен, когда ему пришлось стать размером с человека. Мне досталась куртка, Айви взяла себе шелковый халат, а две дюжины зубных щеток мы выбросили.
Распахнув дверь, я увидела ожидающего Кистена — его «корвет» стоял у тротуара. У него основная работа начиналась после заката, и потому обычный его щегольской костюм сегодня сменили джинсы с черной футболкой, заправленной под пояс. Улыбаясь с закрытым ртом, чтобы не показывать острые клыки, он покачивался с пятки на носок, засунув пальцы рук в карманы, отбросив с синих глаз крашеные светлые волосы отработанным движением, которое весьма убедительно заявляло, что он «просто что-то». Этому верилось, потому что такова была правда.
— Отлично выглядишь, — сказала я, просовывая руку между его узкой талией и локтем и наклоняясь для ранне-дневного приветственного поцелуя прямо на пороге.
Закрыв глаза, я глубоко задышала, когда его губы нашли мои, намеренно вобрала в себя запах кожаной одежды и аромата, который облекает вампиров как вторая кожа. Кистей был для меня как наркотик — выделял феромоны, которые успокаивают и расслабляют потенциальные источники крови. Мы кровью не делимся, но почему бы мне не воспользоваться плодами тысячелетней эволюции?
— Ты вымазалась, — сказал он, когда мы оторвались друг от друга. Я опустилась на пятки, улыбаясь навстречу его улыбке. — Люблю, когда ты в земле. Ты в саду работала. — Он поднял брови, притянул меня к себе, увлекая в прихожую, где было темнее. — Я не рано? — спросил он, и от густоты его голоса у меня от ушей по всему телу прошла дрожь.
— Рано, но это хорошо, — ответила я, радуясь тихому приливу адреналина.
Люблю целоваться с вампирами в темноте. Лучше — только спускаясь в лифте навстречу верной смерти.
Я загораживала ему дорогу в святилище, и когда он понял, что я не собираюсь его приглашать, пальцы его слегка отпустили мои руки.
— У тебя занятия только в час тридцать. Еще успеешь принять душ, — сказал он, и было ясно, что на самом деле он хотел бы знать, с чего я бросилась прочь из дома.
Если ты мне спинку потрешь, мелькнула у меня озорная мысль, и я не смогла сдержать ухмылки. Он уловил мой взгляд, и когда искра возбуждения пробежала по мне, у него раздулись ноздри — он воспринимал мое состояние. Мыслей моих он не слышал, но ощущал пульс, температуру, и если учесть, какой у меня сейчас был похотливый вид (я это знала), понять, что у меня на уме, было не трудно.
Он сжал пальцы у меня на руке, но тут из коридора донесся голос Айви:
— Кист, привет!
— Привет, лапонька, — ответил Кистей, не отводя от меня глаз и не давая себе труда скрыть жар, возникший между нами.
Она фыркнула, и тихий стук закрывшейся двери ее ванной ясно дал понять, что Айви не возражает против наших с Кистеном отношений, несмотря на их бывший статус пары. Но если он хоть попробует мою кровь, дело обернется плохо, и потому Кистей надевает на зубы чехлы, когда спит со мной. Но уж если телом я намерена делиться не с Айви, ас кем-то другим, она бы предпочла, чтобы это был Кистей. И это… и это положение дел на сегодня, вот и все.
Последнее время отношения Айви с Кистеном стали почти платоническими, изредка разбавляемыми толикой крови для Поддержания близости. Наша ситуация превратилась в сложное балансирование на проволоке — потому что она попробовала мою кровь и поклялась никогда больше этого не делать, но не хотела, чтобы она досталась Кистену, не в силах расстаться с надеждой, что мы с ней что-нибудь придумаем, хотя она и опровергала такую возможность. Кистей, выходя из своей обычной роли послушного вампира, сказал Айви, что рискнет, если я поддамся искушению и позволю ему прокусить мне кожу. Но до тех пор мы все можем притворяться, что все нормально. Ну, в смысле того, что у нас теперь считается нормой.