Подожду, пока Айви придет, у нее спрошу. В конце концов,
что Дженкс понимает? Какой-то пикси, прости меня господи. Я локтем нажала выключатель, входи в кухню, чуть не споткнулась об шмыгнувшую под ногами Рекс. Это неграциозное движение закончилось чиханием — я чувствовала, как оно подступает, но Дженкса не успела предупредить. Его сдуло как вихрем, и он, ругаясь, полетел к окну.
— Извини, — сказала я, когда он приземлился возле своих артемий. Мама меня учила, что нехорошо чихать между комнатами, но взволновалась я от вопросительного вида Дженкса.
Вздрогнув, я посмотрела на Рекс — котенок сидел перед мойкой и восторженно глазел на своего хозяина четырех дюймов ростом, задрав кверху симпатичную мордочку. Джен кс про-следил мой взгляд и сочувственно затих» когда я поставила пакеты, чтобы вытереть нос. Я то и дело начинала чихать со вчерашнего дня. Черт, для этого есть амулеты, но мне не хочется иметь аллергию на кошек.
— У меня нет аллергии на кошек, — сказала я, ставя руку на пояс. — Рекс тут уже два месяца, и впервые что-то неладно.
— О'кей, — сказал он, но крылья его не шелохнулись, когда он повернулся ко мне спиной и потащил тяжелый флакон корма для артемий.
Было как-то слишком тихо. Я подумала даже музыку какую-нибудь включить, но стереосистема стоит в святилище, несли ее включить так, чтобы в кухне было слышно, соседям мешать будет. Исполненная истинной жалости к себе, я вытащила одну из новейших книг заклинаний и шумно плюхнула ее на кухонный стол, в самую середину. Расчихалась, подумала я, ссутулившись и листая указатель. Нет у меня аллергии на кошек. У отца была, а у меня нету.
Единственный в книге рецепт средства от чихания относился как раз к аллергии на кошек, и пока я думала, не попробовать ли все-таки, у меня снова зачесалось в носу. Глаза заслезились, я задержала дыхание. Не помогло — я чихнула, да еще и страницу нечаянно порвала.
— Черт бы побрал! — выругалась я и обернулась посмотреть, не спугнула ли Дженкса. — Нет у меня аллергии на кошек! Обычная летняя простуда, только и всего.
Снова зачесалось в носу. Я в раздражении закрыла глаза и попыталась преодолеть позыв, издавая противные звуки, когда это не удалось. Я помнила, что видела когда-то средство от чихания, к кошкам отношения не имеющее. Куда оно, к чертям, подевалось?
— А! — сказала я тихо, наклоняясь, чтобы вытащить старый учебник лей-линейной магии, втиснутый между «Кондитером-любителем» и экземпляром «Истинного ведьминого варева».
— Рэйч? — окликнул меня Дженкс, вставая на стол.
—Чего тебе? — рявкнула я.
—Помощь нужна?
Я оторвалась от того, что делала, и посмотрела. Он стоял передо мной с несчастным видом, повесив крылышки, У моих ног извивалась Рекс, и я бы растаяла, если бы не знала, что это у нее просто нет возможности приласкаться к Дженксу. Я медленно выдохнула.
— Вряд ли, — ответила я ему, открывая сорок девятую страницу. — Лей-линейные заклинания очень просты, и я с ними
уже начала осваиваться. Если сейчас получится, то все в порядке.
Он кивнул и вспорхнул на ковш — это у него на кухне любимое место. Оттуда ему была видна я, дверь и приличный кусок сада.
Я быстро прочитала инструкцию, чтобы действовать увереннее. Я не очень хорошо отношусь к лей-линейной магии, потому что получила классическое образование по более медленной, хотя не менее мощной магии земли. В ней используются зелья и амулеты, а энергия для работы заклинаний берется у растений, а они уже питаются ею от лей-линий. Они ее фильтруют и смягчают, поэтому магия земли не так опасна и действует медленнее, чем магия лей-линий, но достает дальше — изменения, созданные магией земли, обычно реальны, а не иллюзорны, как добрая половина лей-линей ной магии. К примеру, подобрав подходящее заклинание земной магии, я могла бы стать ниже ростом, а не казаться ниже ростом.
В лей-линейной магии для извлечения из линий энергии с Целью изменения реальности используются ритуалы и песнопения, отчего магия этого вида действует быстрее и резче, но черных колдунов лей-линий раз в десять больше, чем черных колдунов земли. Если не считать случаев, когда приличной долей безвременья закорачивают нервную систему изменяемого, эти изменения — иллюзии, и могут быть преодолены силой воли.
Мой отец, пока был жив, постарался направить меня к магии земли. С этим решением я полностью согласна, но у меня есть и кое-какое умение работать с лей-линиями, и если оно поможет мне перестать чихать, что в том плохого? И, собираясь заняться белыми чарами, лежащими передо мной, я решила, что это заклинание пятисотого уровня вполне в моей власти.
Довольная, я стала собирать необходимые предметы.
— Белая свеча, — бормотала я про себя, мельком вспомнив пачку именинных свечек у меня в сумке, которую я прихватила вместе с вином из сирени. Но потом я вытащила из ящика с вилками и ножами — там она у меня хранится — свечку, которую уже зажигала пару раз. Она благословенная, что даже лучше. — Одуванчик? — Я вопросительно посмотрела на Дженкса.
— Сейчас будет, — ответил он, радостно взлетая с ковша и выскакивая в дыру для пикси в москитной сетке кухонного окна.
У меня были прошлогодние сушеные одуванчики, но я знала, что Дженксу приятно будет мне что-нибудь собрать.
Он вернулся почти сразу, неся влажный от росы нераскрывшийся цветок. Отогнав от окна детишек, он положил одуванчик рядом с кособокой пентаграммой, которую я начертила на переносной грифельной доске. Она размером с лэптоп, и у нее есть крышка, защищающая ее при переноске.
— Спасибо, — сказала я, и он кивнул, вспорхнул и приземлился на учебнике.
— Будешь ставить круг? — спросил он несколько беспокойно, и когда я кивнула, добавил: — Я… это… посмотрю с подоконника.
Пряча улыбку, я сдвинула все барахло на одну половину стола, чтобы можно было и работать, и видеть Дженкса.
— Лекарственное заклинание, — пояснила я. — Зачем рисковать?
Дженкс промычал что-то неопределенное. Я знала, что он не любит смотреть на меня, когда я под воздействием линии. Он говорит, что тогда в моей ауре появляется тень, которой обычно нету. А мне работать с линиями не нравится потому, что волосы электризуются, развеваются на ветру, который будто всегда дует в безвременье.
У меня заранее зачастил пульс, и я глянула на часы. Еще далеко до полуночи — времени навалом. Белой магией можно и после полуночи заниматься, но зачем испытывать судьбу?
Захватив пригоршню соли, я посыпала вытравленную в линолеуме линию.
У Дженкса быстро зашевелились крылья, когда я потянулась сознанием и коснулась маленькой и редко используемой лей-линии, идущей через кладбище позади церкви. Вдохнула я резко, но когда выдохнула, потоки энергии уже были уравновешены. Легкое покалывание в пальцах и тяжесть в середине тела подсказали мне, что ци у меня заполнено, и я не стала брать из линии больше, чтобы голова не закружилась. Того, что есть, мне хватит на заклинание.
Испытывая неловкость, я повела плечами, будто пытаясь поудобнее надеть на себя новую кожу. Раньше я ждала несколько секунд, пока силы не уравновесятся, а теперь, с практикой, почти ничего не замечала. Волосы уже парили в воздухе, пришлось их приглаживать, и кожу покалывало над сокращающимися мышцами. Если хочется, можно открыть второе зрение и увидеть безвременье, наложенное на реальность. Только меня всегда от этого жуть берет.
— Упс! — сказала я про себя, вспомнив, что еще не зажгла свечку. Подойдя к плите, я включила горелку, бамбуковой шпажкой подожгла фитиль свечи с ванильным запахом, которой я очищаю воздух, когда что-нибудь пригорит. Помахала шпажкой в воздухе, чтобы загасить, осторожно поставила свечу в центре стола и сбросила босоножку с ноги.
— Дженкс, где твоя кошка? — спросила я, не желая, чтобы она оказалась заперта в круге со мной.
— Здесь. Киса, киса! — позвал он, и она появилась, мурлыча, в проеме арки. Она облизывала губы, но Дженкс не волновался.
— Rhombus, — тихо сказала я, босой ногой дотрагиваясь до соляного круга. Это латинское слово запустило выученную тяжелым трудом цепочку мысленных действий, которые свели пятиминутную подготовку и собственно постановку круга к какому-то мгновению. Я заставила себя не вздрогнуть, когда круг замкнулся со щелчком. Дженкс завертел крыльями, молекулярной толщины слой безвременья встал между нами завесой, не выпуская наружу мои воздействия, пока я буду работать над лей-линейными чарами медицинского класса. Я импульсивна, но я не дура.
Вошла на мягких лапках Рекс, стала тереться о барьер, будто он был измазан кошачьей мятой. Я бы могла принять это за знак, будто она хочет быть моим фамилиаром — если бы она не пускалась наутек каждый раз, когда я пытаюсь взять ее на руки.
По моему пузырю поплыла противная черная испарина демонской грязи, обесцвечивая жизнерадостный золотистый цвет моей ауры. Это было визуальное отображение дисбаланса, которое несла я в своей душе, напоминание о долге, в который я влезла за то, что выкручивала реальность в состояние, очень далекое от равновесного. Настолько далекое, что сама становилась волком или заставляла Дженкса вырасти до размеров человека. Это обесцвечивание было ерундой по сравнению с тысячей лет дисбаланса из-за демонских проклятий, которое несла на себе Кери, но все равно оно мне не нравилось.
Вся зачерпнутая мною энергия безвременья, кроме ничтожной доли, ушла в поддержку круга, но я ощущала покалывание новой просачивающейся внутрь силы. Ее запас так и будет нарастать, пока я не отпущу линию совсем. Говорят, что многие ведьмы теряли рассудок при попытках растянуть вместимость своего ци, давая давлению подняться выше, чем они могли выдержать, но у меня, когда ци переполняется, энергия может сворачиваться в голове. На это способны демоны и их фамилиары, а по эту сторону лей-линий этим искусством владеем только мы с Кери, и то, что мы пережили встречу с Алом, не лишившись этого знания, не входило в его намерения. Основам меня научила Кери, но именно Ал расширил мое умение терпеть и сделал это искусство моей второй натурой — обрушивая на меня изматывающее количество боли.