— Женька по этому поводу тоже с тренером спорила, — кивнул Максим. — Но тот ее убеждал: да, обычным детям надо просто играть. А если талант — подход иной. Примеры приводил — как топов чуть не с пеленок к спорту приобщали. Был такой спортсмен лысый — Агасси, что ли, — так ему отец в грудном возрасте ракетку в ладонь вкладывал. Чтобы привыкал. А Мартину-какую-то-там мать с двух лет заставляла по тысяче ударов об стенку каждый день делать.
— А Женя хотела сделать из Мити топа?
— Сама она не знала, чего хотела. Вроде и соглашалась, что тренер прав, но Митьку тоже жалела. Другого ему пыталась найти коуча — с более щадящим подходом.
— Нашла?
— Нет. Пробовала его в известные спортивные школы пристроить, но туда по возрасту не брали. Говорили: только с шести, в крайнем случае с пяти. А до того — тренироваться в свое удовольствие, по чуть-чуть, в бассейн ходить, на гимнастику — тоже вроде полезно для будущего теннисиста. Но тренер на нее давил, что устаревший подход, конкуренция сумасшедшая. Нужно железо немедленно ковать. Ему-то выгодно: какие деньжищи! — В голосе Максима прозвучала неприкрытая зависть.
— А Митя как ко всему относился?
— Ну… все ему долбили, что станет чемпионом, он и сам повторял постоянно. Только на тренировки его Женька посулами заманивала. Хорошо позанимаешься — будет тебе «Лего». Тоже мне подход — по конструктору дорогущему каждый вечер!
— Тяжело ей было, — вздохнула Татьяна.
— Почему? — не понял Максим.
— Меж двух огней. Я бы тоже не знала, как поступить. Ребенка жаль, но если авторитетный человек убеждает: чемпиона иначе не вырастишь? А ты что советовал?
— Я говорил не маяться дурью. Вник немного, как этот мир устроен. Марафон — на много лет. Ну, будет он в сборной — и что? Чтоб дальше развиваться, надо на заграничные турниры ездить. Каждый месяц. Государство за это не платит — все на плечах родителей. Откуда средства брать? Женька настаивала: справимся. Но даже если деньги найти — все равно риск большой. Это ведь не музыка и не рисование. Достаточно одной травмы серьезной — и на карьере крест, все деньги в топку.
— Митя мне сказал: он в итоге сам взбунтовался.
Максим неохотно признал:
— Там тренер действительно палку перегнул. Решил как-то на тренировке: халтурит. И за каждый удар неправильный заставлял пять «кенгуру» прыгать. Женька-то обычно присутствовала, из кафе наблюдала. А в тот вечер отлучилась куда-то. Приезжает забирать — Мити на корте нет. В обморок упал. Вызвали «Скорую», он в медкабинете лежит бледный, плачет. Ничего серьезного не оказалось, даже в больницу не забрали. Только Женька — она горячая была. Тренеру устроила дикий скандал. Обозвала убийцей. Митька, похоже, подслушал — повторял потом: «Пьеступник, пьеступник!» А вечером совсем разошелся. Пошел во двор ракетку жечь. Я разозлился, хотел ремня дать, но Женька — на защиту. Перед малявкой извинялась, дура такая: прости, я перед тобой виновата! Тем теннис и закончился.
— А чего ты мне эту историю раньше не рассказал? — упрекнула Садовникова.
— Так говорю же: Митька умолил. Перед тем как к тебе переехать. Боялся, ты тоже решишь из него чемпиона делать. Я ему сказал: «Все равно ведь проболтаешься». Как в воду глядел — все-таки трепанул.
— У него прямо такой огромный талант? — задумчиво спросила Татьяна.
— Женька считала, да. Называла его «мой Федерер будущий».
— А у тебя не осталось результатов того тестирования?
— Не-а, зачем мне эти бумажки. Выбросил.
— Но где оно хоть было?
— Да шут его упомнит. НИИ какой-то. Спортивной медицины, что ли. Бланки солидные, с печатями, логотипами. Там вроде две части было. Физические данные и психологические склонности. Женька объясняла: обычно детям несколько видов спорта советуют. Но у Митьки все именно на теннисе сошлось. Ноги быстрые, реакция моментальная, плюс мышление какое-то особое. Как у шахматиста. В заключении прямо капсом было выделено: НАСТОЯТЕЛЬНО РЕКОМЕНДОВАН БОЛЬШОЙ ТЕННИС. Может, правда бы чемпионом стал. — Прищурился: — Ты, я так понимаю, богатая. Хочешь все-таки пробовать из Митьки теннисную звезду сделать?
— Ой, Максим, брось, — отмахнулась. — Важнее всех тестов, чтобы ребенок сам хотел и все силы прилагал. А Митю, я так понимаю, круто передавили. Мыслимое ли дело — молчать столько лет! Значит, были причины. Но все-таки я его уговорила. Два раза в неделю на тренировки будет ходить. Для здоровья.
Юлия Юрьевна успела застать времена, когда спорт в стране был бесплатным. Но даже в эпоху СССР мало кому из способных ребят удавалось развивать таланты за счет бюджета. А нынче совсем просто: есть деньги — тренируйся. Нет — ходи в школьный кружок на хоровое пение.
Юлия Юрьевна работала в теннисном клубе «Викинг» спортивным директором и вечно балансировала между выгодой и идеей. С выгодой понятно: начальство требовало, чтобы корты не простаивали и тренеры постоянно были заняты. Продвигать идею — дать возможность играть всем, кто хочет, — оказалось куда сложнее. Сколько ребят через ее руки прошло — таланты, возможно, звезды! Но мама, допустим, считает: теннис нужен исключительно для общего развития. Или — что гораздо чаще — просто денег у родителей нет оплачивать дорогие индивидуальные тренировки. Обычно в подобных ситуациях разговор короткий: не тянешь финансово полный комплекс — изволь на выход. Но Юлия Юрьевна считала: давать шанс надо всем. Поэтому в «Викинге» можно было найти группу на любой вкус. Подростки, кто когда-то тренировался серьезно, но спортсменом стать не смог. Ребята с особенностями развития. Новички, кто пришел в теннис совсем поздно — хоть в десять, хоть в пятьдесят лет.
Юлия Юрьевна настаивала: даже самому с виду неспортивному нужно дать почувствовать вкус, драйв игры. Она искренне считала: когда у человека получается классный удар (пусть хотя бы один за всю тренировку) — это ни с чем не сравнимый кайф. И возможно, толчок к будущим серьезным победам.
На мальчишку в жизнерадостной форме яичного цвета она обратила внимание, когда тот прыгал «кенгуру» — неохотно, с ленцой. Заглянула на корт к молодому тренеру Александру, где тот работал с разношерстной компанией новичков — от восьми до тринадцати. Спросила:
— Чем провинился?
Наставник возмущенно ответил:
— И сам работать не хочет, и группу мне разваливает. Болтовня бесконечная.
— Почему не трудишься? — обратилась к пацану, по виду лет десяти.
Тот скривился:
— Скучища.
— А зачем пришел тогда?
— Мама заставила.
Сколько раз она это слышала!
Форма у мальчишки дорогого бренда, кроссовки, ракетка тоже недешевые. Мама, вероятно, очередная обеспеченная мадам — кому вдруг взбрело в голову записать сына на элитный спорт.
Впрочем, поначалу многих приходилось заставлять — даже легенда тенниса Роджер Федерер прятался от тренера на дереве. Поэтому уточнила:
— Тебе что именно не нравится? Играть или удары отрабатывать?
— Да все скучно.
А девчонка из группы наябедничала:
— И мячиками он в меня швыряется.
— Мячик нужен для того, чтобы его через сетку перекинуть, — назидательно сказала Юлия Юрьевна.
— Тоже мне, проблема, — фыркнул юный бунтарь.
— Окей, — отозвалась хладнокровно. — Десять раз перекинешь — дам приз.
Продемонстрировала брелок в виде теннисной ракетки — недавно уговорила директора закупить большую партию, чтоб поощрять старательных.
Взяла у тренера ракетку. Набросила мальчишке мяч. Тот, бездельник, к нему даже не двинулся — хотя летел удобно, прямо в руки. Махнул лениво по воздуху, вздохнул с притворной досадой:
— Не попал. Можно, я домой пойду?
— Хотя отбить может. Способный, — злорадно прокомментировал тренер группы. — Но желания работать — вообще никакого.
— Тебе совсем не нравится теннис? — уточнила Юлия Юрьевна.
— Такой, как здесь, — нет, — отрезал.
— А вы на счет играете? — уточнила на всякий случай у Александра.
— Мы ведь только первый месяц занимаемся!
— Ты правила игры знаешь? — спросила у мальчика.
Тот закатил глаза:
— Маман в последнее время подсела. Каждый вечер теннис смотрит. Так что выучил.
— Сыграем с тобой пару геймов?
И вот он, первый проблеск интереса.
— Н-ну, давайте. А чья подача?
— Допустим, моя.
Уверенно отошел, куда нужно — в правый угол корта. Приготовился.
Юлия Юрьевна настолько старалась сыграть помягче, что попала в сетку. Парень сердито выкрикнул:
— Не надо мне поддаваться! Подавайте нормально!
Она улыбнулась и осторожно ввела мяч в игру. Мальчишка кинулся к нему стрелой и ударил — высоко под потолок.
Ребята из группы захихикали. Незадачливый игрок от души шарахнул ракеткой о фон.
— Сизов! Сейчас опять «кенгуру» будешь прыгать! — бросил Александр.
Юлия Юрьевна собственных учеников тоже за подобное наказывала, но сейчас произнесла:
— Ладно. Он ведь не по корту ударил. Пятнадцать — ноль.
Перешла в другой квадрат. Подала в этот раз посильнее. И получила ответ — точно в ноги, еле успела среагировать. Но конечно, отбила — максимально для соперника неудобно, в дальний от него угол. Парнишка бросился, поймал на ракетку, ответил. До мяча дотягивался с трудом, поэтому удар вышел совсем слабенький. Юлия Юрьевна легко догнала, перебросила — теперь еще неудобнее. И снова помчался — но в этот раз не успел. Остановился раздосадованно. Пыхтит. Лицо потное, красное.
— Митька, ты, что ли, куришь? — ехидно спросил кто-то из группы.
— Да пошел ты! — сердито рявкнул.
— Сизов! Прекрати ругаться! — снова возмутился тренер.
Юлия Юрьевна улыбнулась:
— В следующий раз получит штрафное очко. Тридцать — ноль. Иди, принимай, Сизов.
Лицо у мальчишки злющее, губы гневно кусает. Но принимать пошел. Юлия Юрьевна с удивлением заметила: выглядит сейчас совсем не как теннисный новичок — больше на хищника похож. Ладно, посмотрим, что ты за гусь. Одно ясно — в начинающей группе ему делать нечего.