— На сервизе написано, что он фон Макам принадлежал? — уточнила Татьяна.
— Нет, конечно. Но фон Макам он принадлежать мог. Так что Ханс-Йорг просит разобраться.
— А он тебе поездку оплатит?
— Немец-то? Нет, понятное дело. Но мне самому интересно стало. Да и вам — повод развеяться. Питер всегда прекрасен.
— Я за! — решительно сказал Митя.
— Я тоже. Но в «Сапсане» будешь читать учебники, — строго сказала Садовникова. — И обратилась к Денису: — А что твой партнер по этому поводу думает? Это ведь он в вашей команде — специалист по поиску кладов?
Богатов нахмурился:
— Да в том и проблема. Я ему который день дозвониться не могу. Вне зоны доступа.
— А кто он вообще, по жизни?
— По жизни — бизнесмен. Но копает давно и серьезно. За двадцать лет примерно полмиллиона долларов из земли достал.
— Так, может, он и кинул тебя — раз дозвониться не можешь? — оживилась Татьяна.
— Много лет знакомы. Кое-что проворачивали вместе. Никогда не подводил.
— Надо разобраться тогда, почему не отвечает! Домой к нему съездить!
— Ездил. Жена сказала — в экспедиции. Где-то в горах Осетии. Мобильная связь там не берет.
— Нету сейчас мест без мобильной связи! — возмутился Митя.
— Ты просто в них не бывал, — усмехнулся Денис. — Ладно, давайте не будем пока навешивать ярлыки. И в Питер съездим.
Лиза Золотова обожала приключения, хотя папа все силы прилагал, чтобы пресечь их в зародыше. Но вечно под его дудку плясать давно надоело. Не зря брат Костик называет отца самодуром. Никакой свободы — даже минимально. Когда попросила отвезти ее в «Беркут» — поддержать Митю, — отрезал:
— Вот еще глупости. Зачем тащиться, если сама проиграла? У тебя школа. Надо там хоть иногда появляться.
Вопрос — зачем? Давно решили, что она со следующего года на домашнее обучение уходит.
Но спорить бесполезно.
Хотела сначала Костика позвать в сообщники, но потом засмущалась. Начнет ведь насмехаться: «А зачем тебе этот Митя? Влюбилась, что ли?»
Поэтому решила действовать на собственный страх и риск. Добраться до «Беркута» проблемы нет — папа давно завел ей карточку, а скачать приложение такси — пустяшное дело. Другой вопрос, как на корты попасть. Судья на турнире — одна из самых вредных в столице, ни за что ее внутрь не пустит, а сидеть перед монитором интереса нет.
А если проявить смекалку? Кортов в «Беркуте» целых шесть, понятно, в первые дни турнира все заняты. Но до финалов добирается совсем мало народу.
Лиза посмотрела расписание: у Мити — второй запуск, не раньше десяти. Одновременно с ним больше никаких матчей.
Скачала в интернете программку для преобразования голоса, выбрала себе взрослый, солидный тембр и позвонила администратору:
— Можно на завтра забронировать корт? Часов на десять?
— Да, пожалуйста. Четвертый вас устроит?
— Ой, там темно. Я второй хочу.
— Хорошо. Но имейте в виду: на первом турнир, так что надо вести себя культурно. Чтобы дети мата не слышали.
— Ну что вы, я вообще никогда не ругаюсь, — заверила Лиза.
Хотя на самом деле выразиться могла — в теннисе дело обычное. И даже папа за это не корил.
Оставалась еще одна сложность: как вместо учебников запихать в портфель форму, теннисные мячи, а главное, ракетку? Но и тут Лиза вывернулась. Завтра третьим уроком физкультура, на нее она — как спортсменка — не ходила. Вот и предложила отцу:
— А давай я, чтобы зря не сидеть, возле школы в стеночку покидаю? Погоду завтра хорошую обещают.
Тот, конечно, идею одобрил.
Лиза в восемь двадцать утра паинькой вышла из машины, притворилась, что заходит, но перед турникетом притормозила. Толпа на занятия валила приличная, и охранник ничего не заметил, догонять не стал. А она выглянула, убедилась, что отец уехал, и бегом прочь. Вызвала такси, расстроилась, что почти все карманные за поездку уйдут, но решено так решено.
Лиза в теннисе с самых малых лет, и в принципе ей спортивная жизнь нравилась. Одна беда: друзей нет. До того, как в доме появился собственный корт, папа каждый день возил ее в спортивную школу. Да и сейчас там бывала на занятиях по физподготовке. Остальные ребята все общались, тусовались, а она вечно особняком. Честно пыталась подружиться, хотя бы темы для болтовни найти. Но никак не получалось. А с Митей — пусть поговорили только мимолетно — сразу совпали. Все у них оказалось общее. И компьютерная игра, и книга, и фильм любимый — один на двоих, разве не удивительно?! Цели только разные, но Лиза надеялась: она Митьку тоже уговорит в большой спорт. Хотя папа и сказал, что ему поздно и вообще мальчикам в теннисе пробиваться гораздо сложнее.
Может, это любовь? Но брат Костик ей говорил: сходятся всегда противоположности, волна и камень, лед и пламень. А с Митей у них, наоборот, все одинаковое. Так что пусть он ей будет хорошим другом. А друзей обязательно надо поддерживать. Лиза прекрасно помнила, как давно — целых четыре года назад — играла свой первый настоящий турнир. Тоже явилась туда «темной лошадкой», выбила во втором круге первую сеянную, а в финале позорно слилась. Устала. Ноги не шевелились, ничего вообще не получалось.
Таксист юной пассажирке удивился. Спросил подозрительно:
— Ты, что ли, из дома сбежала?
Лиза важно отозвалась:
— Я спортсменка. На тренировку еду.
Больше вопросов задавать не стал. И в «Беркуте» повезло. Злая судья на корте, Митина мама прилепилась к монитору, вроде ее не заметила. А администратор легко купилась на сказку, что «папа ее послал заплатить и подачу пока размять».
Выложила еще полторы тысячи за корт, окончательно осталась на бобах. Как обратно добираться, непонятно. Ну, поздно раскаиваться. Есть в конце концов приложение, где рассказывают, как до дома на общественном транспорте доехать.
Переоделась, проскользнула на корт. И очень оказалось вовремя. Едва взглянула на Митю, сразу поняла: как папа и предсказывал, все у него сегодня из рук валится. Даже мячик не может подцепить на ракетку, роняет.
Она притворилась, будто разминается, а когда пробегала мимо своего нового друга, цыкнула:
— Митька! А ну давай, тащи!
Тот узнал, просиял, хотел сказать что-то — приложила палец к губам. Но успела добавить, пока судья не слышала:
— Я за тебя приехала болеть!
Побежала дальше. Взглянула на табло — ситуация серьезная, 0:3 счет.
Папа всегда учил, что бороться нужно за каждый гейм, но сама Лиза считала: если разгром в сете неизбежен, бессмысленно. Поэтому, когда делала новый круг мимо него, строго шепнула:
— Этот сливай, а дальше — все заново.
Остановилась делать растяжку, пригляделась, как играет соперник. Типичный «тащер» — до всего добегает, главная цель — мячик через сетку перекинуть. А Митя почему-то осторожничает, раскидывает аккуратненько по углам, — быстроногий мальчик, естественно, успевает. Хотя таких мочить надо! Желательно у сетки и в лицо, чтобы сразу испугался и скис.
Лиза не спеша достала из сумки ракетку. Взяла мячи, сделала пару подач. Нарочно подавала в полную силу — Мите показывала, как надо.
Тот понял, тоже взялся лупить. Двойная. Снова двойная. Ну и ничего. Сет все равно потерян — но хотя бы силу удара почувствует.
На очередной подаче он нарочно выкинул мячик на ее корт. Лиза схватила, принесла, передала под сеткой, разделявшей их площадки. Шепнула:
— Я из школы сбежала ради тебя. Так что не подведи.
И Митя после разгромного первого сета даже на туалетный перерыв не пошел. Сидел на скамеечке, смотрел на нее и глупо улыбался — вместо того чтобы про тактику думать. Впрочем, Мирра Андреева, которая в семнадцать лет до полуфинала Большого шлема дошла, тоже сказала: «План мне тренер составила, но я все забыла. Играла как умею».
Вот и он пусть играет.
На ее корт вышла администратор, спросила:
— Девочка, а когда твой папа придет?
— Не знаю. Скоро, наверно.
— Можешь пока со спортсменкой постоять? У нее финал после мальчиков, мама очень просит размять. Если тебе не сложно.
Лиза опасалась — явится кто-нибудь из старшей категории, и сядет она в лужу, как во втором круге турнира случилось. Но по счастью, вышла к ней ровесница, а над такой можно поиздеваться всласть. Подержали мячик минут пять спокойно, и дальше Лиза хамить начала. Разводила соперницу по углам, выбегала на середину корта, лупила смэши. Та быстро скисла, спросила испуганно:
— А мы с тобой, что ли, в финале?
— Не боись, — усмехнулась снисходительно. — Я по малышам не играю. Но тебя расшевелить могу, так что пользуйся.
Обычно орать во время игры не любила, но сейчас, чтобы Митю подбодрить, то и дело кричала «камон» — но не в ответ на собственные выигрыши, а на его удачные мячи. Судья наконец обратила внимание, что на соседнем корте непорядок, заглянула, узнала, спросила строго:
— Золотова! Ты что здесь делаешь?!
— Вот. Подруга, — показала на соперницу. — Попросила перед финалом мячик подержать. Корт оплачен.
— Так и разминайтесь молча! Зачем на весь клуб вопить?!
Митя лихо домчался до укороченного мяча, забил сокрушительным ударом.
— Камон! — снова не удержалась Лиза.
Встретила гневный взгляд судьи, невинно захлопала глазами:
— Красиво ведь! У меня само вырвалось.
Поменять игру одним махом никогда не получается, и во втором сете Митя пусть победил, но на тай-брейке и с минимальным преимуществом.
В решающей партии тоже постоянно ошибался, и соперник оживился, начал давить.
При счете 3:3 Лиза снова подошла к сетке, разделявшей корты, шепнула сердито:
— Только попробуй слиться! Ненавижу лузеров.
Взглянул с обидой.
Она добавила:
— По малышам играешь, позорище! И то собраться не можешь!
Тот понурился, опустил голову. Она было испугалась: неужели действительно скиснет? Соперник тоже приметил Митину шаркающую походку, еще больше крылья расправил. Но Лиза внимательно наблюдала за новым другом и поняла: «выключился», но вовсе не потому, что сдался. Не страх это, а высший пилотаж, «спортивная отрешенность». Девочка такое видела — по телевизору у серьезных спортсменов. В сложные моменты они словно выпадают из реальности. Лицо глупое, глаза пустые, непосвященному кажется, будто полный дебил. Хотя именно так выглядит полная сосредоточенность на матче.