Попробуем пока с другой стороны.
Заказчик, Ханс-Йорг, поначалу на Дениса, организатора экспедиции, попробовал наехать. Но вскоре одумался, осознал: никаких рычагов воздействия у него нет. И сейчас решил действовать полюбовно. Рылся в архивах, список имущества составлял, которое фон Макам могло принадлежать. Понятно, без гарантий, но предположить, что было спрятано, можно.
Допускаем: клад действительно найден. И теперь распродается посредником (Александром и/или кем-то еще) по частям.
Антикварных магазинов в Питере немало, Валерий Петрович стал просматривать сайты и, к своему огромному удивлению, довольно быстро обнаружил сразу три дорогостоящих лота из списка Ханс-Йорга.
Напольные английские часы конца восемнадцатого века производства Питера Торклера — цена вопроса полтора миллиона рублей, аналогичные, как хвастался сайт, находятся в Эрмитаже.
Антикварные парные пьедесталы работы легендарного французского краснодеревщика конца XIX века Франсуа Линке. (Каркас консоли выполнен из дерева, облицован шпоном малахита насыщенного изумрудного оттенка, украшен кариатидами, выполненными в виде классических женских фигур, ножки в форме звериных лап из золоченой бронзы.) Эти — уже семь миллионов. Проданы — объявление перемещено в архив.
Две антикварные вазы Севрской мануфактуры в стиле Людовика XV, декорированы росписями с изображением сцен галантного века на лицевой стороне и обрамлены пышным орнаментом из золоченой бронзы — еще три миллиона. И тоже успели найти своего покупателя.
Все лоты были выставлены на комиссию в сентябре-октябре. Пожалуй, можно считать доказанным: клад действительно найден.
Осталось достоверно вычислить тех, кто приносил лоты в магазин, и через них попробовать выйти на продавца. Которым, вероятней всего, окажется Юрий Пашников.
Но как узнать? По телефону магазины, понятное дело, не скажут. В личной беседе тоже — сошлются на коммерческую тайну. Тут нужна хитрость — ну, или убедительная ксива.
И Ходасевич взялся пролистывать свою тоже «антикварную» рукописную телефонную книжку.
Леночка весь остаток дня с упоением рыдала, обзванивала приятельниц, выслушивала их соболезнования.
А ближе к ночи поняла, что дико проголодалась. Лицо все зареванное, с таким на Патрики ужинать не выйдешь. Дома никаких запасов — Юрку кормить была вынуждена, но, когда тот уезжал, себе не готовила и даже никаких печенек не держала — ими только начни перекусывать, мигом разъешься, будто корова.
Нашла в холодильнике сморщенное яблоко — но после кислого плода аппетит только еще больше разыгрался. Придется еду заказывать. Что-то, по позднему времени, легкое. Суши, к примеру.
Открыла приложение службы доставки. Выбрала сет — с угрем, лососем и икрой летучей рыбы. Всего три тысячи — на Патриках в ресторане куда дороже бы вышло. Однако оплата заказа не прошла — на карте оказалось недостаточно средств.
Тут-то у Леночки слезы и высохли окончательно.
Когда женились, Юра настоял, чтобы она подписала брачный контракт. Условия, конечно, не шедевр, но ее устроили. Ежемесячная выплата «на булавки» — четыреста тысяч. Машина. И в случае развода по инициативе Юры — двадцать миллионов. Если сама захочет расстаться — то десять.
А что будет, если Юрка умрет, — даже не обсуждали. Сама она считала, что все унаследует — как законная супруга. Но мужа благоразумно не спрашивала — начнет ведь упрекать, будто смерти его желает! Однако семейный кодекс гласит: жена — наследница первой очереди.
Получается, ей все и досталось. Но как сейчас, в данный конкретный момент быть? Чем платить — сегодня за ужин, ну и с завтрашнего дня — за все остальное? Она много раз собиралась откладывать со своих карманных, но никак не выходило. То «Гуччи» на распродаже попадется, то филлеры подколоть надо.
Невзирая на поздний час позвонила Глебу — Юркиному юристу.
Тот оказался на связи. Леночка еле вытерпела новую порцию сочувствий и честно сказала:
— Я есть хочу. А денег на карте совсем не осталось.
И тут Глеб ее огорошил: что если б Юрка конкретно умер, то тогда не вопрос. Он, как его душеприказчик, сразу бы выдал аванс — в счет причитающегося наследства. Но коли муж пропал — ситуация другая.
— Умершим, по статье сорок пятой Гражданского кодекса, человека только через пять лет признают. Если исчез при обстоятельствах, потенциально угрожающих жизни, то раньше — через шесть месяцев. Но до этого времени, подруга, прости: сделать ничего не могу.
— А жить мне на что? — растерялась.
— Кредит возьми. Наследство получишь — рассчитаешься.
— И кто мне его даст? Если я не работаю?
— Тогда микрозайм.
— Ты издеваешься? — взвилась.
— Лена, я бы и рад помочь, но как? Пока человек официально не признан мертвым, его счетами никто не может распоряжаться.
— Блин, вот я попала!
Скорби по Юрику не осталось ни капли — одна только злость.
Начала рассуждать:
— И что мне делать? Машину продавать? Но у меня «Мини Купер», только-только из Англии пригнали! Да и ездить на чем?!
— А жилье у тебя собственное имеется? — спросил юрист вкрадчиво.
— Однушка в Бирюлево! За тридцатник сдаю!
— Многие семьи на тридцать тысяч целый месяц живут.
— Ой, не смеши!
И тут ее осенило:
— Слушай. А вот если мне оттуда арендаторов выгнать и самой заселиться, а нашу квартиру на Патриках сдать? Это сколько получится?
— Может получиться тысяч триста. Но не получится.
— Почему?!
— Юра тебе разве не говорил? Он мне доверенность на продажу выдал.
— Эт-то как? Когда?
— Два месяца назад. Сказал активно искать покупателя. Вы вроде бы за город собирались переезжать, он и дом уже присмотрел.
— Какой, на хрен, загород? Я сильно похожа на дачницу?!
— Не дачу он хотел покупать, а коттедж. Или виллу. Вы, что ли, не обсуждали с ним?!
— Конечно, нет!
— Ну, Леночка, тогда я не знаю. Мое дело маленькое: на квартиру покупателя найти. Как раз и нашелся, собирался завтра тебе звонить. Сделка на следующей неделе, недвижимость надо будет освободить через месяц.
— Да что за бред?! Тут все вещи наши! И как вообще можно продавать — если хозяин умер?!
— Юра не умер, — хладнокровно отозвался юрист. — Пропавшим без вести тоже пока не признан. Так что я имею все основания действовать от его имени. Раз у меня имеется доверенность на продажу.
— Эта совместная собственность! Без моего согласия он не имеет права!
— С чего ты взяла, что совместная? В брачном контракте есть пункт. Квартира приобретена до брака, принадлежит лично Юре, и распоряжаться ею он может по собственному усмотрению.
— Вы просто охренели! Оба! — в ярости заорала она.
Швырнула трубку. Открыла бар. Шарахнула коньяку. В отелях к спиртному хотя бы орешки прилагаются, а у них шаром покати, даже закусить нечем!
Что делать? Как жить-то теперь?!
Перед Валерием Петровичем Денис себя чувствовал неудобно. Сколько раз обращается к полковнику с просьбами, и никакого алаверды взамен. Понятно, что лучшей благодарностью для Ходасевича стало бы счастье падчерицы, но Богатов теперь не знал, что лучше: добиваться, чтобы Татьяна наконец согласилась на его предложение руки и сердца, или вовсе оставить ее в покое. Пока все время складывалось — по крайней мере, на взгляд сурового полковника, — что вечно он Танюшку втягивает в сомнительные истории. И ребенка не щадит. Прошлой осенью позвал вроде как в отпуск, а оказались они на месте преступления[9]. И в нынешнем году как ни запланируют каникулы — все не гладко. Летом Садовникова считала, что он их с долгожданной поездкой кинул, злилась. Сейчас, в Питере, вместо Русского музея или экскурсии по крышам, о которой давно мечтал Митя, вся троица вновь влезла в расследование. На два дня приехали, и за первый всего досуга — ужин в ресторане. А вместо милой болтовни — опять разговоры о преступлениях.
Засиделись они до одиннадцати вечера. Митя отчаянно зевал, но все равно просился побродить по своим любимым питерским дворикам. Таня еле уговорила: лучше выспаться, а завтра полными сил заняться экскурсионной программой.
— Но я тоже — как та девочка — боюсь привидений, — лукаво улыбнулся мальчик. — Поэтому ты мне будешь сказку рассказывать.
Она согласилась, прилегла рядом — и очень быстро во второй спальне все стихло. Богатов заглянул — оба посапывают. Хорошо, что кровать широкая, не приходится Танюшке ютиться. На цыпочках подошел, укрыл. Она, не открывая глаз, улыбнулась и повернулась на бочок. Митя, тоже во сне, нашел ее руку, вцепился. Устали, конечно, оба. Всю неделю мотались на турнир, а вместо выходного в Питере — снова суета.
Денис вернулся к себе. Подавил желание немедленно позвонить Ходасевичу и загрузить его новой задачей. Не маленький. Попробует сначала сам выяснить.
Надо разыскать эту Амелию. Или — как значилось в интернете — А. А. Сараговец, кандидата геолого-минералогических наук, тема диссертации — «Редкоземельные карбонатиты массива Вуориярви (Кольская щелочная провинция): петрология и рудогенез». Серьезная женщина: даже в названии для него три незнакомых слова, а она сей научный труд защищает. Без единого черного шара.
Родилась и всю жизнь провела в Светлогорске — за исключением восьми в сумме лет, что училась в Геологоразведочном университете и в аспирантуре.
Место работы в настоящее время: ведущий специалист в Калининградском филиале управления геологических основ, науки и информатики федерального агентства по недропользованию. Про то, что готова частным образом подхалтурить и помочь с собственным георадаром в поиске кладов, в интернете не упоминалось.
В социальных сетях присутствует, но профиль едва живой. Последняя запись на стене — почти пятимесячной давности. Они с дочкой на экскурсии в Выборге. Фотографии милые, но лайков мало — как и виртуальных друзей. В профиле информации тоже минимум: что «свободна» и год рождения. Ничего себе! Неужели ей пятьдесят восемь?! Выглядит на полтинник, и то если придираться. А не присматриваться — так на тридцать пять или максимум сорок. Но Денис никогда прежде не слышал, чтобы женщины годы себе прибавляли — информация, вероятно, достоверная.