пыталась переучиться, но только год зря потеряла.
Ладно, все равно родителей не поменяешь — нужно сотрудничать с теми, какие есть. Надеяться, что проявят здравый смысл.
И Юлия Юрьевна перешла к следующему пункту:
— Мите обязательно надо будет участвовать в соревнованиях. Тут крайне важно грамотно составлять график и выбирать правильные турниры. Понятно, что исходить будем из ваших возможностей, но играть мало, или, наоборот, слишком много, или не ту категорию — очень плохо.
Татьяна с Денисом переглянулись.
— А я думала, мы сами можем выбирать, — пробормотала мама.
Тренер нахмурилась:
— Ага. Похоже, вы куда-то собрались. Предупреждаю сразу: за границу, играть ТЕ[10], Мите категорически рано. Сразу слетит, и весь кураж у него пропадет.
— Нет, что вы! — горячо произнес Богатов. — Я полностью согласен: график турниров должен тренер составлять. Но у нас… возникли непредвиденные обстоятельства. Нужно на следующей неделе обязательно поехать в Калининград. А там как раз — я посмотрел — турнир.
— Там вторая категория до тринадцати лет, — парировала Юлия Юрьевна. — Это очень сложно. Мите туда рано.
— Ну, проиграет — и ладно, ругать, что ли, будем? — упорствовал Денис. — Зато хоть на уровень посмотрит. А то слишком зазнался.
Тренер ждала, что Таня и здесь своему спутнику возразит, однако та неожиданно поддержала:
— Понимаете, нам надо обоим оказаться в Калининграде. Митю оставить не с кем. Вот мы и подумали: пусть время с пользой проведет!
— Он вылетит в первом круге. Без вариантов, — предрекла Юлия Юрьевна.
Татьяна (прежде казалось, что в теннисе полный профан) возразила:
— Ну, вылетит в одиночке — а в миксте, может, задержится.
Тренер чуть за голову не схватилась:
— Митя пару никогда в жизни не играл! Вообще представления о ней не имеет!
— Так пусть попробует! — улыбнулся Денис.
Татьяна мягко сказала:
— Юлия Юрьевна, я полностью на вашей стороне. И обещаю: впредь — со следующего турнира и дальше — только вы будете решать, куда ехать. Но сейчас нам очень хотелось бы, чтобы Митя сыграл именно в Калининграде.
— Если вы скажете, что нельзя категорически, — мы тогда не поедем, — твердо добавил Денис.
Тренер не понимала, что ими в самом деле движет и почему свет клином сошелся на этом городе. Но в принципе лучше сыграть турнир, чем просто пропускать тренировки. Да и Митю заодно проверить на прочность. Посмотреть, как будет реагировать на неизбежное поражение.
— Как вы собираетесь попасть в списки участников? — спросила. — Очков у Мити по-прежнему ноль, новый рейтинг только через три недели появится. Впрочем, тех тридцати, которые дадут за победу, все равно мало, чтобы пройти в основу второй категории по тринадцати.
— Свободную карту попросим. — Татьяна снова продемонстрировала, что начинает неплохо в теннисе ориентироваться.
— В федерации просить поздно, они уже распределены. А организаторы турнира наверняка своим дадут.
— Юлечка Юрьевна, а если вы им позвоните? Скажете, что мальчик — перспективный? А родители — платежеспособные? — вкрадчиво спросил Денис.
— Что перспективный — сказать могу. Но продавать свободные карты строго запрещено.
— Мы можем сделать добровольный взнос. На развитие теннисного клуба, — упорствовал Денис.
А Татьяна добавила:
— Я понимаю, что мы ведем себя глупо. И нагло. Обещаю вам: это один-единственный раз. Просто… обстоятельства так сложились.
— Митя сам хочет играть? — спросила тренер.
— Боится, конечно, — призналась Татьяна. — Но играть согласился.
Ходасевич со времен собственной службы прекрасно знал — в работе антикварных магазинов много околокриминальных нюансов, поэтому с властями они предпочитают не ссориться. Им проще неофициально сдать того, кто принес краденое, чем дожидаться «маски-шоу», когда всех лицом в пол и бесценный фарфор разбивается вдребезги.
В случае с лотами из коллекции Ханс-Йорга о краже говорить пока преждевременно. Поэтому в разговоре с приятелем, тоже полковником из Санкт-Петербурга, Валерий Петрович использовал конструкцию «сомнительные вещички». Под эту категорию много что подпадало — от искусной подделки до предмета, признанного культурной ценностью. Или приносит вроде бы наследник, но официально в права пока не вступил — время не подошло, или волю покойного иные родственники оспаривают. С подобными лотами магазины сами связываться остерегались — и были только благодарны, если кто предупреждал.
Выступи Ходасевич с официальным запросом — обязательно бы потребовали озвучить истинную причину интереса. Но приятель согласился выяснить просто по дружбе.
И через пару дней Валерий Петрович получил ответ: во все три магазина антикварные ценности принес тот самый историк Александр Сергеевич.
— Утверждает: в бабкиных вещах обнаружил. Свидетельство о вступлении в наследство предоставил. На подделку не похоже — официальную экспертизу не проводил, но в магазинах уверены: подлинное.
— Интересно, а зачем он по разным салонам ходил? — задумчиво произнес Ходасевич. — Почему бы в один магазин все не сдать?
— Пес знает. Может, светиться не хотел с крупными суммами.
Валерий Петрович спросил:
— А ты в курсе, что наш Александр Сергеевич в «Преданьях старины» тоже отметился? Тот самый сервиз за миллион евро принес.
— Да иди ты!
— И в страховую уже успел подать заявление.
— Любопытно. Молодец, Петрович! Я-то думал: тебе услугу оказываю, а по факту — ты мне пищу дал для размышлений. Он не твой друг, надеюсь?
Ходасевич заверил, что нет.
И продолжил собирать информацию про историка.
Официально вроде все гладко, но кое-что настораживало. Почему-то Александр Сергеевич на допросе поведал, что пресловутый сервиз в вещах покойной бабки обнаружил совсем недавно. Хотя вроде бы логичнее объяснить: да, унаследовал. А принес спустя восемь месяцев, потому как выжидал, когда официальное свидетельство о праве на ее имущество получит. И еще любопытно: почему Александр Сергеевич никогда не был связан узами Гименея — хотя, похоже, женщинами очень интересуется?
Хорошо бы, ох, хорошо познакомиться с ним поближе!
Узнать — чем был занят последние месяцы?
Что мог — Валерий Петрович проверил сам.
Билетов на поезд или самолет Александр Сергеевич не приобретал. Лето, если верить его социальным сетям, провел в пригороде — в доме той самой покойной бабки. Наводил порядок на дачке и на участке. Собирал чернику, впервые в жизни вырастил собственную редиску и зелень.
С началом учебного года в университете вернулся в Петербург. Проживает в собственной квартире возле метро «Электросила». Никаких криминальных грешков — кроме штрафа за парковку в неположенном месте и недоказанного обвинения в краже старинной монеты.
Фотографию Александра Сергеевича Ходасевич, конечно, видел (и даже Денису ее переслал). Но никак не мог представить себе этого человека. Как он думает, что чувствует? Чем живет?
Ему казалось: поговори с ним или хотя бы понаблюдай — многое сможет понять.
Но только тащиться в Питер не хотелось по-прежнему.
И тогда в голову явилась неожиданная мысль.
Валерий Петрович не любил одалживаться. За любую информацию старался отблагодарить. Но среди его учеников имелись особо преданные — к кому можно обратиться безвозмездно и практически с любой просьбой.
Сначала Ходасевич обзвонил тех «крестных детей», кто родом из города на Неве, но никого в родных пенатах не застал. Тогда пришлось побеспокоить Пашу Синичкина — этот, хоть и живет в Москве, точно не откажет. У них с полковником сотрудничество взаимовыгодное. Паша руководил собственным детективным агентством. Задачки попроще (проследить, информацию собрать) выполнял собственными силами. Но с делами посложнее частенько обращался к Валерию Петровичу. И сам всегда говорил: давно ждет возможности отблагодарить. Вот и пришло время.
Паша его звонку обрадовался:
— Чем могу служить, товарищ полковник?
— Ты сейчас загружен?
— Для вас — время всегда найду.
— А в командировку съездишь? Билеты, гостиница — с меня.
— Надеюсь, в Майами?
— Нет. В Санкт-Петербург.
— Так у меня там квартира, — ответил радостно, — и город любимый я давно хотел проведать! А что делать надо?
— Собрать установочные на одного человечка.
— Кто сей? Не вор в законе, надеюсь?
— Нет-нет, что ты. Интеллигентнейший мужчина. Историк. Любитель антиквариата.
— Вам срочно надо? Могу завтра выехать.
— Отлично. Возьму тогда тебе билет на «Сапсан».
— Да ладно вам, Валерий Петрович. Не тратьтесь. Мне на машине привычней.
— Тогда на бензин сейчас скину.
— Ой, ну перестаньте. Вашего воскресного обеда будет достаточно. Я вам всегда рад услужить.
Митя обожал куда-то ездить с дядей Денисом. Но отправляться вместе с ним к Лизе ему не хотелось. Спроси почему — постеснялся бы объяснять. Мальчик не слишком разбирался в отношениях между взрослыми, однако неведомым шестым чувством уловил — тете Тане очень симпатичен дядя Гай. И она ему — тоже. И дядя Денис здесь вроде бы как лишний.
Но раз тот взялся стать Митиным проводником — как откажешься? Да и Таня спокойно сказала: «Слава богу, что извозчик нашелся, а то у меня на работе совсем завал».
Дядя Гай встретил приветливо, Лизин брат Костик — как обычно:
— Лизка, беги сюда! Твой раб приехал!
Митя ему ответил, как Юлия Юрьевна научила:
— Зря ты бесишься. Лиза меня может бо́льшему научить, чем я ее. Пока.
Костик не нашел, что ответить.
Дядя Гай предложил всем вместе сходить на корт, понаблюдать за тренировкой. Противный брат, конечно, не пошел, а Денис согласился с удовольствием.
Лизин тренер поставил их набивать диагонали, и Митя старался изо всех сил. Понятно, что куда эффектнее девчонке банально заколотить, но Юлия Юрьевна постоянно повторяла: на тренировке задача не выиграть, а научиться. Поэтому хоть и хотелось лупануть со всех сил, больше следил за тем, чтобы мяч в корте оказывался.