Победа у дочки — всего одна и не совсем, если честно, заслуженная.
Прекрасное будущее в Турции теперь тоже сильно осложнялось из-за нехватки средств.
Александр и вовсе ушел из их жизни.
Он сам, правда, надеялся. Когда звонил, умолял Амелию, чтобы нашла хорошего адвоката, стала бороться за него. Но ей никогда особо не нужен был мужчина. А такой, кого подозревают в убийстве, тем более.
Лучше побороться за страховую выплату. Она на всякий случай потребовала у Александра расписку: что тот, по ее поручению, обязуется сдать принадлежащий ей сервиз на комиссию и выплатить вырученные за него деньги (за исключением комиссии в десять процентов).
Понятно, дело скользкое — особенно если Саша в убийстве виновен. Но хорошие юристы и не такие чудеса творят.
Так что будем жить с тем, что есть.
Без Александра — обойдемся. Он и нужен ей был не столько для секса, сколько для дела. Клад выкопать помог, сама бы с земляными работами не справилась. В Санкт-Петербург находки перевез, на комиссию сдал. Мавр свое дело сделал — пусть теперь уходит.
На год Альбининых тренировок и относительно комфортной жизни в Турции им хватает. А что будет дальше — подумаем.
И в ресторан, признаться, Амелия собиралась только потому, что так положено. Раз Альбина сама предпочла ей общество Мити — даже к лучшему.
Из теннисного клуба поехала прямиком домой. Соседи в их квартале давно обзавелись воротами с пультами управления, и Амелия тоже мечтала — когда переедет в Турцию, у нее обязательно будут такие. Ну а пока распахнула створку вручную — и замерла.
С ее собственного двора ей навстречу выступил Денис Богатов.
Поначалу Амелия Сараговец стояла насмерть. С Юрием Пашниковым знакома не была — впервые увиделись в тот самый вечер, на объекте. Никаких сокровищ — кроме несерьезного клада из десятка римских монет — в поместье не имелось, за что она ручается собственной профессиональной репутацией. Никакого Александра Сергеевича из Петербурга не знает и понятия не имеет, почему тот сдавал на комиссию вещи, когда-то принадлежавшие фон Макам.
— Ну как это вы не знаете Александра? — улыбнулся Денис. — Он ведь был с вами на экскурсии в Выборге. И его фотография имеется в вашем семейном альбоме. А ваша дочь его терпеть не может и называет «Пауком».
Амелия побледнела. Богатов продолжал:
— Познакомились вы в конце марта. Тогда Александр приезжал по каким-то своим делам в Калининград, увидел ваш комментарий к статье о кладах в местной газете, впечатлился и предложил вам работу: обследовать с георадаром доставшийся ему дом с участком.
— Да кто вам сказал этот бред?
— На участок к нему вы точно приезжали. Вашу фотографию предъявили соседям в бывших владениях его бабки в Парголово. Они уверенно опознали — и вас, и ваш автомобиль. Ну а дальше Александр начал за вами ухаживать, вы вступили с ним в отношения. И когда в вашем распоряжении оказались сокровища фон Маков, предложили ему стать посредником в их продаже. Не знаю, помогал ли он вам искать клад, но куда сдавал находки на комиссию, могу перечислить. Начнем с салона «Преданья старины»…
— Кто вы такой? — хрипло перебила Сараговец.
— Я говорил вам, кто я такой, еще когда мы знакомились в августе. Обычный человек. Но не люблю, когда меня кидают.
— Вы… вы ничего не докажете.
— И не собираюсь. Зато вам — это как минимум — придется объяснять компетентным органам, откуда у вас сто семьдесят тысяч долларов на оплату учебы дочери.
— Она получила грант!
— Амелия, — улыбнулся снисходительно, — ваш цирк с эмиссаром мог сработать только в теннисном клубе Калининграда. А в самой академии «Гоу чемпион» мне популярно объяснили: они никому в России не дают грантов и тем более не посылают сюда вербовщиков. Но учеба Альбины Сараговец — да, действительно оплачена. И деньги переводила ее мама по имени Amelia. Вы специально разыграли сегодняшнюю сценку. Где такого хлыща отыскали? На крутого спортивного менеджера он точно не похож. Судя по акценту, скорее, гастарбайтер из Польши.
— Что вы хотите? — устало выдохнула она. — Забрать у меня деньги? Чтобы я расторгла договор с академией?! Знаете, что?! Не дождетесь.
По его лицу скользнула улыбка:
— Я мог бы вас вынудить. Но благодарите Альбину — не хочу лишать вашу талантливую дочку шансов на успех.
— Почему?
— За нее попросил Митя — мой сын.
— Вот что! А я-то гадаю: откуда он свалился на нашу голову! Да как вам не стыдно?! Втягивать в свои дела ребенка?!
— А что оставалось? Уже говорил: не люблю, когда меня кидают. Скажите, где сейчас Юрий Пашников?
Она растерялась:
— Кто?
Снова хмурый, безжалостный взгляд:
— Амелия, мне казалось, мы с вами договорились.
— Но я не знаю никакого Пашникова!
— Дьявол, это он вас позвал в усадьбу фон Маков!
— А, тот самый парень, кто с вами был? Но я его видела единственный раз! Тогда, ночью. А накануне он просто позвонил и предложил подработку!
— Ага. Пошли по второму кругу. Сокровищ в усадьбе — не было. Александра — не знаете. И так далее.
Она взглянула с вызовом:
— Сокровища были. Но про них мне сказала Ися.
— Кто?!
— Моя однокурсница. Исидора Лютова.
Богатов побледнел.
— Что это с вами? — ехидно спросила Сараговец.
Он глухо ответил:
— Но и мне эту работу предложила Исидора.
— Вот как. — Амелия растерялась. — Тогда я не понимаю… А вы ей кто?
— Так… знакомый.
— Не друг? Не любовник? Не партнер?
— Нет.
— Значит, ничем вам не обязана, — усмехнулась Сараговец. — А мы с ней дружили. И она видела, как я за копейки бьюсь, жалела меня. Поэтому и выступила — на моей стороне.
Теннисные дети — даже очень талантливые — редко сами рвутся на тренировки. Родители организовали и оплатили — пойдут. А нет у мамы с папой денег — не особо и расстроятся.
Альбина, пока играла по малышам, тоже не горела особым желанием. Максимум, на что готова была, — после тренировки полчасика об стеночку постучать. Но в этом году она перешла в более старшую возрастную группу, сразу смогла заявить о себе — и для Амелии настал конец спокойной жизни. Дочка теперь постоянно выносила матери мозг. Какую-то Катю из их теннисного клуба родители везут в Сербию на турнир, у Люси — индивидуальные занятия по два часа каждый день, а некая Лиза Золотова вообще скоро поедет учиться теннису в Испанию. Амелия отбивалась, убеждала: пока что, дочь, у тебя все возможности совершенствоваться здесь, в России. А дальше — мы обязательно что-нибудь придумаем.
Впрочем, и тренер Альбины в последнее время говорил все чаще: достичь результатов с нынешним минимумом (когда только занятия в группе и всего три индивидуалки в неделю) — нереально. «Да, будет ваша дочка что-то по России выигрывать, но это не развитие. Дальше только в Институт физкультуры, а после него — тренером».
Но Альбина не хотела быть тренером — она мечтала выигрывать Большие шлемы. И пока что с ощутимым преимуществом обходила всех прочих, несмотря на их огромный объем дополнительных тренировок и заграничные выезды.
Однако Павел Сергеевич уверял: это только пока. С каждым годом разница в уровне подготовки будет проявляться отчетливее и отбрасывать дочку все дальше и дальше за спины более обеспеченных финансово конкуренток.
Амелия Сараговец честно попробовала зарабатывать больше. На основной службе ей предложили взять дополнительные полставки («огромная прибавка» в ежемесячные двадцать две тысячи). Она зарегистрировалась как самозанятая, стала давать объявления, несколько вечеров в неделю и все выходные обследовала грунты по частным заказам. Хорошо, плюс еще тридцать-сорок. Но только поездка на заграничный турнир — минимум триста. А в год надо выезжать — раз семь.
Амелия терпеть не могла одалживаться и просить. Но ради дочкиной мечты наступила на горло собственной песне. Стала вспоминать однокурсников, кто подавал надежды. Полезла в социальные сети — смотреть, кто чего добился.
Самой крутой оказалась Исидора Лютова — работала в Салехарде, на руководящей должности в нефтянке.
Когда-то, будучи студентками геологоразведочного, девушки приятельствовали. Во многом были похожи: обе способные, старательные, не слишком компанейские. Но если Амелия считала, что главное в жизни — заниматься любимым делом, то Ися не скрывала — ей всего важнее богатство и независимость.
Путь, правда, оказался тернист: нынешних высот она достигала потом и кровью, с низовой должности, в плохом климате, через лишения и интриги. Амелия ей не завидовала. Только сейчас, когда финансовый вопрос встал ребром, позвонила и сказала:
— Ися. Ты была права. Любимое дело ничего не стоит, если ты не можешь помочь собственному ребенку.
Несмотря на крутую должность, бывшая однокурсница совсем не гоношилась, они долго и хорошо говорили. Но в ответ на робкую просьбу Амелии («Ты не можешь взять меня к себе на работу?») Исидора лишь усмехнулась:
— Поздно тебе. Без обид. Даже если возьму — на руководящую должность без опыта никак. А какой тогда тебе смысл с места срываться к нам в Салехард за сотку в месяц? На теннис все равно не хватит.
— Не хватит, — печально признала.
— Слушай, а что ты клады не ищешь, с твоим-то опытом? И край ведь у вас — на это дело богатый.
— Пробовала, — призналась Сараговец. — Но нашла пока какую-то ерунду. Это ведь тоже целая наука. Надо примерно знать, где искать, собирать информацию, работать в архивах. А на месте — «черные» копатели могут наехать и все отобрать. Включая георадар.
— Кто не рискует — тот в теннис не играет.
— Ладно, — вздохнула Амелия. — Спасибо за совет. Может быть, действительно попробую.
Этот разговор с Исидорой у них состоялся в конце июля. И Амелия действительно пару раз сходила в библиотеку, почитала в старых газетах, где у них в округе были богатые дома, начала выяснять, какие из них сейчас стоят заброшенные.