У Тани закружилась голова. Голос ослаб, прошептала:
— Извините, я что-то себя плохо чувствую. Могу вам перезвонить чуть позже?
— Да пожалуйста. У вас номер определился? Это мой личный мобильник.
Положила трубку. В изумлении взглянула на Дениса. Тот в отличие от нее выглядел почти хладнокровным.
Немедленно поспешил к своему лэптопу. Открыл — Таня увидела — хорошо теперь знакомый обоим сайт Федерации тенниса России. Прошел на страничку классификации юных спортсменов. Вот она, Лиза Золотова. И день рождения у нее — третьего мая. А у Мити — первого.
— Но как? Как так могло получиться?! — в отчаянии прошептала Таня. — И почему ты выглядишь — как будто даже не удивлен?!
— Танюш… такого я, конечно, не предполагал. Но когда возил Митю в дом Лизы на тренировку, на корт заглянул некий Георгий. Гай его представил своим хорошим приятелем и похвастался, что наконец «нашел Лизе равного». Предложил пару розыгрышей посмотреть. Георгий Митькой впечатлился. Но потом спросил, как его зовут, и сразу с лица спал. Я тогда этому значения не придал. И в этот же день Гай Мите от своего дома отказал. Мы тогда решили: из-за того, что он на тебя глаз положил и расстроился, когда я твоим мужем назвался. Так ты знаешь, кто этот Георгий? Я сейчас только выяснил. Его фамилия Заморенов. И он — кандидат медицинских наук и главный эмбриолог в клинике «Ваш идеальный ребенок»!
Георгий Заморенов окончил биологический факультет МГУ и к теннису приобщился там же, в аспирантуре. Конец девяностых — начало двухтысячных, по телику блистают восхитительные Шарапова, Мыскина, Дементьева. Мужчины тоже не отстают — Сафин в двухтысячном выигрывает Открытый чемпионат США, в 2002-м Южный в драматичнейшем поединке ломает Поля-Анри Матье, и россияне забирают Кубок Дэвиса.
Тогдашняя подружка Георгия, как и он сам, была впечатлена красивыми победами и предложила:
— Давай тоже играть научимся?
Пошли они путем — как теперь сам понимал — в корне неправильным. Приобрели ракетки, кроссовки, форму и начали сразу пытаться играть меж собой. Получалось плохо — ни единого розыгрыша больше двух ударов (дальше мячи улетали в аут или в сетку).
Подруга быстро сдалась, теннис бросила (а заодно и Георгия). Но ему по-прежнему хотелось добиться в захватывающей игре хотя бы относительного успеха. Стал ходить в группу, когда окончил аспирантуру и начал зарабатывать, нанял личного тренера.
Поставить нормальную технику ему так и не смогли — говорили, слишком много ошибок закрепилось с тех времен, когда сам научиться пытался. Но играл в целом неплохо. И теннисом увлекался не только на корте — следил за рейтингами спортсменов, смотрел интересные матчи, читал профильные журналы. Постепенно образовалась компания — рубились пару раз в неделю по вечерам. Со временем стал участвовать в любительских турнирах.
На одном из них его соперником оказался такой же любитель Гай Золотов. Зарубу устроили почти на два часа. Когда Георгий все-таки победил, Гай с притворным отчаянием спросил:
— Чем ты меня взял? Играешь-то хреново, техника как у неандертальца.
— Зато ген добросовестности хороший. От родителей унаследовал.
— Что, правда есть такой ген? — искренне удивился соперник.
— Да их много есть — из тех, что хорошо наследуются. Мне повезло: достались добросовестность и открытость опыту.
— Ты себе такое исследование делал?
— Ага. Бесплатно. Использовал служебное положение. Я генетик.
— Круто! Слушай… а можно на генетическом уровне выяснить: есть у человека способности к теннису или нет? А то у меня сын, восемь лет. Вроде и старается, и шустрый. Но результатов не показывает.
— Тест сделать, конечно, можно, — пожал плечами Георгий. — Но я так думаю: если результатов нет, значит, нет и склонности.
— Да, логично, — погрустнел Гай.
И предложил обменяться телефонами:
— Надо обязательно созвониться, поиграть как-нибудь.
Обменялись. Стали примерно раз в неделю сражаться на счет. В перерывах между геймами и после матчей общались. Георгий быстро понял: Гай — фанат тенниса куда больший, чем он сам. Но в отличие от него мечтает не лично достичь высокого уровня («Куда мне, я мальчик взрослый»), а из сына вырастить чемпиона.
Однажды позвал Георгия посмотреть матч ребенка:
— Интересно, что ты о нем скажешь?
— Да я в теннисе не эксперт. Особенно в детском, — попытался отбиться Георгий.
— Ну, меня поддержишь по-дружески. Я хоть и не баба, но переживаю, когда Костик играет.
Георгий согласился. Пришел. После матча высказал мнение: мальчик хороший, старательный. Но звездой вряд ли станет.
— Да я сам вижу, — тяжко вздохнул Гай. И неожиданно спросил: — А скажи, пожалуйста. Когда эмбриолог у себя в лаборатории колдует, там еще кто-то присутствует?
Георгий на тот момент писал докторскую, преподавал. Для прибавки к зарплате подрабатывал в клинике репродукции — квалификация эмбриолога у него имелась.
Ответил без задней мысли:
— Нет. Я всех выгоняю. Отвлекают.
— Слушай… значит, теоретически возможно… в пробирке сделать настоящую звезду?
— Так никто не знает, что для звезды нужно, — усмехнулся. — Вон, когда Штеффи Граф за Андре Агасси вышла, букмекеры ставки принимали, что их ребенок через двадцать лет Большой шлем выиграет. А дети в итоге вообще в теннис играть отказались, и родители не настаивали.
Задумчиво добавил:
— Но лично мне кажется: чтобы получился великий игрок — гены он должен получить не от двух теннисистов. У тех набор качеств слишком похожий. Я бы двух уникумов из разных сфер соединил. Например, Эллисон Феликс[13] и Михаэль Шумахер. Ронда Роузи[14] и Усейн Болт.
Гай взглянул умоляюще:
— Жорик! А сделай мне такого ребенка! За ценой не постою!
— Ты, что ли, спятил? — испугался генетик.
— А что такого? Мы с женой придем якобы на ЭКО. Но подсадишь ты ей не нашу породу, не такого, как Костик, — но гения!
Георгий против воли стал втягиваться в странный разговор:
— А где ты хочешь добывать яйцеклетки и сперму? Будем гениям писать, просить поучаствовать в эксперименте?
— Не, ну это перебор. Пошлет нас какой-нибудь Усейн Болт. Да и лет ему уже сорок, качество спермы не то. Но есть ведь много других — молодых, талантливых, пока не сильно известных и не богатых! Я переговоры с ними согласен сам провести. Ты только скажи: от кого — с максимальной вероятностью — гений родится!
— Ты точно больной, — покачал головой Георгий. — Зачем тебе растить чужого ребенка — пусть даже гения?!
— Так он будет моим считаться! И ни о чем не узнает! А я сам — буду воспитывать как родного! Жорик, пожалуйста!
— Супруга твоя тоже такая чокнутая?
— Ей я ничего не скажу. Просто попрошу родить мне второго ребенка. А что ЭКО — так у нее другого выхода и нет, после внематочной беременности обе трубы удалили. Прошу тебя, Жорик! Любые деньги заплачу — сколько скажешь! За подбор кандидатов, за процедуру!
— Слушай, у тебя справка из психдиспансера есть?
— Да все в порядке у меня с ментальным здоровьем! А пунктик — да, имеется. Я знаю все о том, как вырастить настоящего чемпиона. Но нужен идеальный генетический материал. Дай мне его, пожалуйста.
…Когда Георгий учился в университете, их педагоги горячо осуждали евгенику. Да он и сам не одобрял римский «Закон двенадцати таблиц», где говорилось, что дети с физическими недостатками должны быть преданы смерти, принудительную стерилизацию неполноценных и тем более фашистскую «расовую гигиену».
Но Гай просил совсем о другом. Да, с точки зрения этических норм — дико. И по отношению к жене — подло. Но с другой стороны, друг поклялся: даже если гения не получится, ребенка он ни при каких обстоятельствах не бросит. Будет воспитывать как родного. И тайну его происхождения никому не раскроет.
Пусть затея сумасшедшая. Однако с точки зрения науки чрезвычайно интересная. И Георгий, после недолгих раздумий, согласился.
Кандидатов искали сообща. Сборные команды по легкой атлетике, автогонкам, единоборствам. Сначала присматривались к лучшим, потом выясняли их материальное положение. С мужчинами проблем никаких — каждый второй успешный, но совсем не богатый спортсмен соглашался. Донорство яйцеклеток — дело куда более сложное и дорогостоящее. Но если девчонке предлагают триста тысяч всего-то за две недели уколов и маленькую операцию — желающие тоже находились.
Одновременно и Георгий, и Гай перелопачивали кучу литературы, пытались выяснить: какие качества успешному теннисисту необходимы абсолютно, а какие— в меньшей степени. Заодно исследовали смежные отрасли — люди с какой группой крови наиболее успешны? И даже: кто по гороскопу чаще становится чемпионом?
Гай торопил: жена у него немолодая, рожать второго (после неудачной внематочной беременности) не слишком горит желанием. Но конечно, уговорил.
Золотовы обратились в клинику, вступили в протокол ЭКО. Гай настаивал: оплодотворение должен проводить лично Георгий Заморенов, кандидат наук и лучший эмбриолог. Врачи предупреждали, что и оплодотворять, возможно, будет нечего — яйцеклетки, несмотря на мощную стимуляцию, у супруги Гая росли крайне плохо.
В итоге взять смогли только одну, очень невысокого качества. Доктор, дурак, еще и напугал бедную женщину: при подобном раскладе ребеночек может больным родиться. Та занервничала, пыталась вовсе отказаться от подсадки.
Но Гай смог жену убедить: все будет прекрасно.
Эмбрион после долгих раздумий выбрали от интересной пары. Девчонка — бегунья, да не типичная недалекая спортсменка, а умненькая. В институте училась заочно, в шахматы прекрасно играла. Донором спермы сдал подающий большие надежды боксер. Привлек их тем, что молниеносную реакцию использовал не только в единоборствах — параллельно занимался автогонками. А еще прекрасно стрелял.