Панель управления встретила его мерцающими голограммами. Ти’о провёл ладонью по экрану — поверхность дрогнула, словно живая.
Удача, эта насмешливая стерва, вырвала последнюю шестерёнку из механизма его надежд. Диагностика мигала кроваво-красными иероглифами — атмосферные двигатели мертвы. Он впился пальцами в виски, будто пытался выдрать из черепа мысль: «Почему мне так не везёт?» Инструменты? Детали? Даже если бы трюм ломился от запчастей, на ремонт уйдут часы, а то и дни.
— Нет, нет, НЕТ! — Его кулак врезался в панель, и где-то в недрах корабля что-то звякнуло, словно рассмеялось.
Ответом стал звук — будто нож по стеклу. Над консолью заплясала голограмма. Фигура человека распадалась на пиксели, голос прерывался, как сигнал из глубин черной дыры: «…бежал… зацепили… ката… прыжка… — статичная рябь съедала слова. Ти’о бил по панели, крутил регуляторы, пока из динамиков не вырвался хрип: «…атмосферные… повреждены… сел… — пауза, заполненная скрежетом, — …в трюме… детали… инструменты… не силён… починить…
Голограмма дернулась, превратив лицо в кроваво-красный овал: «…глим-сеть… ретрансляторы… уничтожили… спасти… — последнее слово повисло воплем.
"Надеюсь там есть хоть, что-то" — ядовито подумал Ти’о, шагая к трюму. Ноги подкашивались — когда он ел в последний раз? В кармане нашёлся питательный батончик с маркировкой "Вкус победы!". Продукт корпорации "Синтез-Нутришн": 500 калорий, ноль вкуса, послевкусие ржавого гвоздя. Он сжевал его за три укуса, чувствуя, как синтетическая сладость обволакивает язык смолой.
— …наша вина! — голос из кабины врезался в тишину. Он обернулся. Голограмма следовала за ним, искажаясь в чудовищные формы. "…не должны были включать… в ядре… связаны… они все связаны… — писк перешёл в ультразвук. С потолка посыпалась пыль.
Ти’о замер, словно врос в пол. Голограмма плясала перед ним, рассыпаясь на пиксельные клочья, но голос… Голос впивался в сознание, как ржавая игла. Низкий, с хрипотой выгоревшего двигателя.
"…не стоило…" — помехи съели паузу, превратив её в ледяное безмолвие. "Мир мёртвых… не наш…"
Ти’о почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Не метафорически — буквально. Кожа под комбинезоном покрылась пупырышками, будто в трюме внезапно похолодало.
«Первый… глаза… ножом…» — голос срывался, словно говорящий давился собственной слюной. «Второй… за ужином… дети… жена… мозги на скатерти…»
Ти’о сглотнул. В горле застрял комок, пахнущий синтетическим батончиком и страхом. Он попытался отвести взгляд от голограммы, но не смог — зрачки сузились до точек, впиваясь в мерцающий силуэт.
"Они… жили… рядом…» — помехи вдруг стихли, и последние слова прозвучали кристально чётко: «…а потом она явилась ко всем…"
Внезапный вой разрезал воздух. Пронзительный, многослойный гул, будто рой механических ос взлетел в замкнутом пространстве. Ти’о дёрнулся, ударившись затылком о балку. Он не успел даже вдохнуть, как корабль содрогнулся от взрыва.
Свет погас. В кромешной тьме что-то щёлкнуло — точь-в-точь как замок сейфа в его старой мастерской. Потом тишина. На миг.
Грохот пришёл откуда-то сбоку. Стенки разорвало, выплеснув волну запахов: озона, горелой плоти, чего-то сладковато-медового. Ти’о успел подумать: "Шестерни…" — и тьма поглотила мысль.
Он не услышал, как треснул череп. Не почувствовал, как искры из разорванных проводов спаяли нейроны в стеклянистую массу. Фортуна, в конце концов, оказалась милосердной — смерть пришла быстрее боли.
Годы спустя сюда придут корабли-стервятники, бороздящие галактику в поисках мёртвых миров. Их экипажи, слепленные из отбросов космоса, будут рыться в пепле Ивелия, как шакалы в костях исполина. Планета щедро одарит мародёров: трюмы заполнятся артефактами с клеймами исчезнувших корпораций, слитками сплавов, которые всегда в цене на всех рынках Пределов. Они станут вглядываться в узоры руин, в угольные отпечатки тел на стенах, шепча: «Что же здесь произошло? Как целый мир превратился в склеп?» Ответов не будет. Только ветер, несущий пепел сожжённых городов, завоет в разбитых шахтах. А потом, в подземном бункере, чудом пережившем катаклизм, кто-то крикнет: «Смотрите!» На стене, меж трещин и копоти, проступит надпись. Буквы, выжженные плазменным резаком:
"ОНА ДОЛЖНА СПАТЬ!"
Мародёры переведут взгляды друг на друга. Потом сорвут стену целиком — как трофей, как доказательство, как проклятый артефакт для чёрного рынка.
Потом их корабль взмоет в небо, увозя последний стон погибшей планеты. Ивелий же останется молчать. Вечно.
Или до тех пор, пока алчные щупальца новой корпорации не сорвут печати с дверей, что лучше было не открывать.
Глава 1
Сквозь лазурные вихри подпространства, словно призрак из забытой эпохи, двигался безымянный корабль. Его обшивка, покрытая шрамами микрометеоритов и потускневшая от времени, напоминала кожу древнего дракона — чешуйчатую, обугленную, но непокорённую. Знатоки техники усмехнулись бы, увидев выщербленные форсунки и панели с ручным управлением, давно заменённые голографическими интерфейсами. «Ходячий музей», — брезгливо бросили бы они. Но корабль, будто насмехаясь над их высокомерием, продолжал пожирать световые годы, скрипя швами и искря перегруженными контурами.
Внутри царил странный симбиоз тишины и жизни. Воздух вибрировал от басовитого рокота двигателей — глухих, как сердцебиение спящего гиганта. Рядом гудели старые генераторы, а на потрескавшихся экранах мерцали зелёные волны данных.
Пока хозяин корабля отдыхал, за порядком следил конструкт. Он находился в кабине пилота, величественно расположившись в специально оборудованной нише. Матово-чёрный куб, размером едва больше человеческой ладони, пульсировал едва уловимым сиянием, будто в его ядре билось крохотное холодное солнце. Каждые 3,8 секунды по граням пробегали золотистые прожилки — нейронные импульсы, связывающие его с кораблём.
На новых кораблях монотонные задачи доверяли ИИ. Конструкт мог лишь предупредить, включить сирену — решения оставались за человеком. решения приходилось принимать быстро. Особенно в подпространстве: эта мерцающая пустота ненавидела чужаков. Корабли становились занозой в её теле. Одна ошибка — прыжок сорвётся, отбросив судно к неизведанным звёздам. Или не отбросит вовсе, растворив в вечном танце квантовых вихрей.
Корабль содрогнулся. Панель управления ощетинилась жёлтыми глазами предупреждений. Конструкт метнул импульс сканирования. Все системы работали в пределах нормы. Сопротивление выпаду превышало девяносто процентов, остаточные колебания были допустимыми. Лишь температура катализатора прыжка превышала норму на двадцать семь процентов — вероятно, температурные ограничители были на грани поломки. Это было неприятно, но не критично. Конструкт внёс проблему в отчёт и продолжил свою работу.
Леди Судьба вступила в игру.
Корабль сотрясся так, будто гигант сжал его в кулаке. Генератор № 3 захлебнулся искрами. Где-то в глубинах корпуса зашипело пламя — системы огнетушения затушили его, не дав расползтись. Панель взорвалась алыми предупреждениями, сирена взвыла, как раненый зверь. Конструкт, завизжав, сорвался с места — прямо под ноги ворвавшемуся в кабину Дейну. Тот, в исподнем и с лицом, искажённым яростью, едва не раздавил куб.
— Какого чёрта?! — его рёв перекрыл гул тревоги.
Экраны моргали агонией. Дейн выдохнул ругательство, от которого даже стальные балки съёжились. Сперва подумал — выкинет в пустоту. Можно выжить. Но цифры на мониторах говорили об одном: подпространство глотало корабль, сжимая челюсти мерцающей пустоты.
— Выпад. Сейчас же! — пальцы вцепились в штурвал.
Навигационный компьютер, выплюнул координаты. Не идеальные, но близко к обитаемым мирам. Дейн дёрнул рычаг так, будто рвал глотку самой Смерти.
Подпространство треснуло лазурной молнией. Корабль выплюнуло в реальность.
Сирена продолжала выть, раздражая слух своим пронзительным звуком. Дейн с досадой выругался, бросил беглый взгляд на показатели датчиков и, не выдержав, отключил сирену. Откинувшись на спинку кресла, он облегчённо вздохнул и провёл рукой по лицу, смахивая усталость. Рядом парил конструкт, тихо жужжа, напоминая о своей готовности помочь.
— Кода, проведи диагностику. Все данные сюда, — Дейн похлопал по голо-паду и поднялся с кресла. — Я пойду оденусь, а потом займёмся ремонтом.
В трюме царил хаос. Дейн нахмурился, увидев опрокинутый шкаф с инструментами, который, к счастью, не задел стоящий рядом квик-байк.
— Повезло, — пробормотал он, заметив выгоревшую панель управления на стене. Произошедшее явно намекало на то, что пора задуматься о покупке нового корабля. Но такая роскошь была Дейну не по карману.
Кода что-то пищал по внутренней связи. Конструкт не обладал модулятором речи и общался короткими звуковыми сигналами и жужжанием.
— Знаю, знаю! — отмахнулся Дейн, роясь в ящике с инструментами. Конструкт раз за разом сообщал о повреждённой проводке, вышедшем из строя генераторе и других проблемах в машинном отделении. Дейн и сам всё видел на экране голо-пада.
— Идём по порядку. У нас и так хватает проблем, а до некоторых повреждений изнутри вообще не добраться. Надо бы загнать корабль в док… или продать его на аукционе, — сгоряча добавил он, прекрасно понимая, что его «корыто» годится разве что на металлолом.
Кода снова подал сигнал.
— Да-да, охладители накрылись. Теперь месяц вонять будет! У нас есть один запасной, а на второй придётся раскошелиться, — проворчал Дейн, сжимая в руке гаечный ключ. Ладно, давай починим то, что сможем. А там видно будет.
Конструкт жужжал, переходя на что-то, напоминающее барабанную дробь. Дейн, привычно игнорируя эмоциональные сигналы своего механического спутника, пробирался по узкому коридору, пропитанному едким запахом горелой проводки и вытекшей охладительной жидкости. Добравшись до первой повреждённой панели, он поморщился и начал её откручивать, стараясь не обращать внимания на хаос вокруг.