— Тогда… что мне прикажете делать, господин? — спросил он, стараясь скрыть дрожь в голосе.
Фредо повернулся к нему спиной, глядя на журчащий ручей в глубине сада.
— Наблюдай, — бросил он коротко. — Пусть твой информатор следит за ним и не мешает. Пусть охотник продолжает расследование. Мы ещё извлечем свою пользу из него
Хифдирт кивнул, медленно.
— Как прикажете, господин.
— Ступай, друг мой, — добавил Хенликс, не оборачиваясь. — Работай.
Хифдирт отступил на шаг, низко поклонился, чувствуя, как взгляд статуи всё ещё давит на затылок. Развернувшись, он пошёл прочь
Фредо Хенликс стоял перед статуей, задрав голову к её каменному лику. Свет фонарей сада отражался в гладкой поверхности, высеченной с пугающей точностью, и тени играли на её чертах, придавая им иллюзию жизни. Он смотрел в эти пустые глаза — холодные, неподвижные, но будто пронизывающие его насквозь. Медленно, с тяжестью, которую не объяснить словами, он опустился на колени. Каменные плиты под ногами были ледяными, их холод пробирался сквозь ткань брюк, кусал кожу. Фредо сложил руки перед собой, пальцы переплелись в тугой узел, веки сомкнулись. Он приготовился.
Приготовился к боли.
Она всегда приходила — неизбежная, как восход солнца над равнинами Ивелия. Сначала это было лёгкое давление, словно чьи-то невидимые пальцы обхватили его череп, сжимая всё сильнее с каждым глухим ударом сердца. Потом — резкий укол, острый, как игла, вонзившаяся в основание затылка. А затем…
Затем началась настоящая мука.
Его тело дрогнуло, из горла вырвался сдавленный хрип — тихий, почти звериный. Боль расколола голову, будто раскалённый клинок вонзился в мозг, разрывая сознание на куски. Каждая клетка вспыхнула агонией, виски сжало раскалёнными тисками, позвоночник пронзило огнём, и тысячи невидимых нитей боли растеклись по нервам, выжигая всё на своём пути. Он стиснул зубы, но дрожь пробила его до костей.
Мир вокруг задрожал.
Каменные плиты под коленями завибрировали, отдаваясь гулом в суставах. Воздух стал густым, вязким, словно пропитался чем-то чужеродным, неосязаемым. Шелест ночного ветра стих, уступив место низкому, мерцающему гулу, который поднимался из-под земли, из самой пустоты. Фредо распахнул глаза. Сад исчез.
Вокруг него тьма.
Вязкая, удушливая, она обволакивала его, тянула вниз, растворяла границы реальности. Пространство вокруг дрожало, менялось, дышало — бесконечное и пугающее своей живой пустотой.
И тогда из этой бездны явилась Она.
Её фигура соткалась из мрака, словно ночь сама приняла форму. Чернильно-чёрные волосы струились водопадом, ниспадая на плечи, сливаясь с мантией. Кожа — белая, почти светящаяся в этом хаосе, — была подобна фарфору.
Фредо открыл рот, пытаясь заговорить, но голос утонул в этой мёртвой тишине, будто его горло сжала невидимая рука. Он задохнулся от собственного молчания.
Она взглянула на него.
Её глаза… Это была бездна — два бездонных провала, где клубились тени древности, ужаса, бесконечности. Они затягивали, пожирали, и Фредо почувствовал, как его разум тонет в них, как воля растворяется под этим взглядом. Холодные, неосязаемые пальцы коснулись его лица — скользнули по линии челюсти, прошлись по вискам, оставляя за собой ледяной след. Он не мог шевельнуться, не мог дышать, сердце билось в груди, как пойманная птица.
А потом Она заговорила.
Голос её был глубоким, проникающим, словно эхо из глубин земли, и каждое слово отпечатывалось в его сознании:
— Мой избранник…
Фредо вздрогнул, но не от боли. Эти слова — то, чего он ждал, чего жаждал всем своим израненным существом — разлились по нему тёплым светом, смывая агонию. Он опустил голову, чувствуя, как тьма вокруг сгущается, обнимает его, и впервые за долгое время он не чувствовал себя одиноким.
Из мемуаров капитана Каррена
Нам сильно повезло. Незадолго до начала нашего похода Враг вновь ввергнул Пределы в хаос войны. Так называемые “царства” вцепились друг другу в глотки — как всегда, в самый удобный для нас момент. И это сыграло нам на руку. Поначалу всё шло гладко.
Незадолго до вторжения в систему Колхида мы получили известие о падении царства подлого Сизифа. Мы воспряли духом — ещё одна победа над одним из злейших врагов. Я не стану подробно говорить о смерти Сизифа. Свидетели той трагедии до сих пор с ужасом вспоминают Делаузионскую резню. Лишь замечу, что пропагандисты Кавионского Союза тщательно позаботились о том, чтобы представить крах его царства в “правильном свете”.
Возвращаясь к событиям в системе Колхида — скажу лишь, что, как и ожидалось, Тисандер стянул туда все свои силы. Сражение за Колхиду было не менее грандиозным, чем битва у Драконьего колодца. Но после тех приказов, что мы получили… После того, что там произошло… В этом уже не было величия. В каком-то смысле Адмирал Тейвон был прав. Это была была стерилизация.
Глава 22
Прошёл день после разговора с Форном — длинный, вязкий, наполненный раздражающим ожиданием. Единственным достижением за это время было то, что квик-байк снова был на ходу — заслуга Клеона и Дарси.
Сайджед не отрывался от работы над инскриптой, но его успехи оставляли желать лучшего. Каждая разгаданная головоломка лишь порождала новые, усложняя задачу ещё сильнее. Он работал одержимо, забывая о сне и еде, и когда Леда приносила ему что-нибудь перекусить, лишь отмахивался, не отрывая взгляда от экрана.
Такой самоотдаче Краут мог только позавидовать и решил взять с него пример — вновь разложил перед собой все имеющиеся материалы по делу Ниры Морган. “Может, я что-то упустил?” — подумал он, раз за разом просматривая всё, что у него было. Но прозрения не приходило. Тем не менее, Дейн чувствовал, что ключ к разгадке скрыт в инскрипте. Как только Сайджед взломает её, всё сложится воедино. И тогда…
— А что тогда? — пробормотал он, устало выдыхая.
Кода вопросительно пискнул.
— Ну, допустим, мы докажем златоперым, что за её смертью стоит Хенликс. — ответил Краут. — Дальше что?
Конструкт задумался, затем оживился, издав жизнерадостный писк.
— Мы решим все наши проблемы?! — Дейн скептически приподнял бровь. — Каким образом?
Кода издал несколько звуковых наборов, которые можно было перевести так: “Если один человек стоит и за смертью Ниры, и за Фениксом с его бандой, то, схватив Хенликса, мы решим проблему со штрафом и получим награду. Пятьдесят тысяч солидов.”
Дейн хмыкнул и с горечью покачал головой.
— Гениальная мысль! Жаль, что Леди Судьба не сделает нам такой подарок.
Краут начал складывать всё обратно в коробку, но вдруг его взгляд зацепился за голопроектор с записью из переулка, где нашли Ниру. Он подбросил прибор в руке, размышляя: “Почему они редактировали голограмму? Неужели так важно было вернуть серьги и кольцо на место? Можно было списать их пропажу на то, что преступники ограбили её. Почему”
Спустившись вниз, он уселся за стойку. Сегодня Леда, что было редкостью, позволила себе передышку, так что за прилавком хозяйничала Аспа.
Дейн заказал бутерброд и кофе.
Положил голопроектор на стойку. И просто смотрел на него, погружённый в мысли.
Аспа, протирая стойку, бросила взгляд на лежащий перед Дейном голопроектор и прищурилась.
— О, ГП-97б! — она кивнула на устройство. — Хорошая модель, надёжная. Даже при сильных помехах почти не искажает картинку. Где вы его раздобыли?
Дейн сделал ленивый глоток кофе и скучающе ответил:
— Это запись с места преступления.
— Оу, как мрачно! — Аспа усмехнулась и, подперев щёку рукой, склонилась ближе. — Улика, которая поможет вам поймать Феникса?
Краут тяжело вздохнул и устало потер переносицу.
— Я не охочусь за Фениксом, — сказал он, растягивая слова. — Это… Всё это большое недоразумение и слухи.
Аспа рассмеялась и подняла руки, сдаваясь.
— Ладно, ладно, расслабьтесь, я просто шучу.
Она продолжала смотреть на голопроектор, явно заинтересовавшись.
— А что с записью не так? — спросила она, вытянув шею, будто могла заглянуть внутрь устройства.
Дейн покрутил чашку кофе в руке, задумчиво глядя в чёрную гладь жидкости.
— Её отредактировали, — ответил он нехотя.
Аспа подняла брови, и на её лице мелькнула хитрая улыбка.
— Ну, это можно исправить.
Краут перевёл на неё изумлённый взгляд.
— Что?
Она пожала плечами.
— Можно восстановить оригинал. Если редактировали не слишком грубо и не затирали слои, то есть шанс откопать исходную версию.
Дейн несколько секунд просто смотрел на неё, пытаясь понять, шутит она или говорит серьёзно.
— Ты серьезно?
— Да. — Аспа усмехнулась, наслаждаясь его замешательством. — Я, знаете ли, не всегда играла в группе. Начинала с создания голограмм, работала с обработкой разных “жанров”. И до сих пор делаю для нас сценические голографические шоу. Очень круто смотрится на концертах — лазерные вихри, живые образы, иллюзии, которые… — Её глаза загорелись энтузиазмом. — Так что с вашей записью я разберусь.
Дейн всё ещё с трудом верил в удачу, но если она действительно могла восстановить оригинал…
— Если ты это сделаешь, я буду бесконечно благодарен.
— Ой, да бросьте вы, — махнула она рукой.
Краут нахмурился и предупредил:
— Но учти… Запись не из приятных.
Аспа с легкой усмешкой взглянула на него.
— Я выросла в Старом Арне. Поверьте, я успела насмотреться на всякое.
Он пристально посмотрел на неё, но затем молча кивнул и протянул ей голопроектор.
— Ладно. Тогда сделай, что сможешь.
На следующий день появилась по-настоящему хорошая новость. С ним связался техник из порта и сообщил, что корабль починили. Краут мог сейчас же сесть на квик-байк, помчаться в порт, вывести судно на орбиту и прыгнуть в подпространство, оставив всю эту проклятую планету позади.
Первая мысль была именно такой: уходить. Уходить без оглядки. Исчезнуть в холодной пустоте, пока ещё есть возможность.