Но Краут понимал, что всё не так просто. Его корабль наверняка был под наблюдением златопёрых. А даже если ему каким-то чудом удастся взлететь, первый секретарь без раздумий может отдать приказ сбить его.
Дейн озвучил свои мысли Коде, и конструкт ответил: “Быть живым лучше, чем быть мёртвым.”
Он не мог с этим спорить. Оставалось только одно — разобраться во всей этой истории и при этом не сдохнуть.
Тем временем Ивелий катился в хаос. Казалось, что вся планета в одночасье начала сходить с ума. Не в буквальном смысле — пока ещё — но всё к этому шло.
Ситуация в мегаполисах напоминала перегретый котёл, в котором кто-то выкрутил вентиль до предела, позволяя кипящим нечистотам выплеснуться наружу. Беспорядки вспыхивали один за другим, распространяясь по улицам, как инфекция.
Сторонники губернатора Оула и последователи Фредо Хенликса перешли к более активной стрельбе друг в друга. Каждый вечер города озарялись красным — неоновая реклама и городские огни уступали место отблескам пламени пылающих квик-каров баррикад По утрам власти спешно собирали трупы и делали вид, что ещё держат ситуацию под контролем.
Пепельные не сидели сложа руки. Их гнев обрушился на Утвердителей, ДБИ, богатых и власть имущих. Нападения на патрули, подрывы административных зданий, атаки на предприятия. Взломы рекламных голограмм стали обыденностью: каждый день появлялся символ пылающей птицы, призывающий восстать против тирании.
Просвещённые от них не отставали. Они о себе заявили громко.
Сначала взорвался комплекс социальных служб в Арн-Милете. Среди погибших были чиновники, работники, случайные прохожие. Затем последовал теракт на крупнейшем стадионе планеты. Разгар матча, десятки тысяч зрителей, яркий свет прожекторов — и вдруг небо раскололось. Оглушительный грохот. Огонь. Громада стадиона содрогнулась, трибуны обрушились, человеческие тела взмыли в воздух, разрываемые взрывной волной. Утвердители подсчитали семь тысяч жертв, но никто не мог сказать наверняка. Слишком много людей просто исчезли — их тела разорвало на куски, смешало с обломками. После каждого теракта в глим-сети появлялись новые послания о "великом очищении" и "пришествии Медеи". Лаконичные, жуткие, наполненные мрачной поэзией о грядущем конце.
Кульминацией деятельности культа стало покушение на первого секретаря Джебелина Игоду. Покушение не удалось, но в рядах Утвердителей начались чистки.
Дейн смотрел на эти новости и понимал только одно: встреча с первым секретарем откладывается на неопределенный срок.
Следующее утро началось с резкого пробуждения от настойчивого звонка коммуникатора. Дейн дёрнулся, машинально нащупал устройство и прижал к уху.
— Просыпайся, Краут, — раздался в динамике голос Элии, пропитанный лёгкой насмешкой. — Мне казалось, охотники за головами не спят, а преследуют добычу и днём, и ночью. Как вы это называете? Великая Игра?
Дейн зажмурился, подавляя зевок, и с трудом сел на кровати.
— Пусть те, кто в ней участвует, и не спят, — проворчал он.
— А мне казалось, что все охотники в ней участвуют.
— Великая Игра — это для тех, кто может позволить себе роскошь в неё играть, — ответил он, потягиваясь. — А я всего лишь наёмник, который старается выжить.
Он зевнул и, морщась, потер лицо.
— Но ты ведь разбудила меня не ради лекции об охотничьих традициях, верно?
— Верно. Я сейчас занята, но вечером я заеду к тебе и привезу всё, что удалось нарыть. Есть результаты. Пришлось изрядно поработать, так что с тебя выпивка.
— Справедливо, — пробормотал он.
— И ещё. Помнишь, ты говорил о голограмме? Ну, насчёт кольца я ничего не нашла, но… Нира носила только одни серьги. Подарок отца.
Дейн нахмурился.
— И?
— Я решила поискать их. И нашла.
— Где?
— Ломбард. Я уже скинула тебе адрес и нужные серьги.
Дейн тут же вскочил, хватая куртку.
— Выдвигаюсь.
— Если что, я на связи.
Ломбард, который разыскивал Дейн, прятался в лабиринте узких переулков. Голографическая вывеска над входом то вспыхивала ярко-зелёным, то захлёбывалась помехами, словно не могла решить, стоит ли вообще привлекать внимание.
Дейн загнал квик-байк в тень, проверил кобуру и толкнул дверь.
Внутри царил полумрак. Несколько ленивых ламп висели под потолком, выхватывая из темноты витрины, забитые залежалым барахлом. В воздухе висела смесь пыли, старого металла и прокисшего пота.
За прилавком стоял жилистый узкоплечий человек лет пятидесяти, с водянистыми глазами и длинными, нервно подрагивающими пальцами. Он ловко перебирал что-то на голо-паде. Волосы его, жидкие и зачёсанные назад, прилипли к черепу, а одежда хоть и была помятой, но оставалась чистой.
Услышав шаги, он медленно поднял голову.
— Чем могу помочь? — Голос тянулся скользким шёпотом, как разлитое машинное масло.
Дейн молча окинул взглядом витрины: битая электроника, дешёвые украшения, старые импланты, оружие сомнительного происхождения.
— Меня интересуют серьги, — спокойно сказал он, подходя ближе.
Продавец склонил голову набок, ухмыляясь.
— А, ну у нас тут целый ассортимент, дружище. С камушками, без, на любой вкус.
Дейн сунул руку в карман и показал жетон Утвердителей.
Ломбардщик не вздрогнул, но в лице что-то едва уловимо дрогнуло.
— Эти серьги, — Дейн достал голо-пад, включил снимок и развернул экран. — Мне нужны именно эти.
Продавец посмотрел на изображение, потом снова на Дейна, вздохнул.
— Слушай, приятель…
— Давай без этого, — перебил Дейн, пристально глядя ему в глаза. — Я и так засиделся на этой проклятой Леди Судьбой планете, а настроение у меня, мягко говоря, паршивое. Эти серьги — улика. Так что будь любезен, неси их сюда.
Ломбардщик провёл рукой по лицу, цокнул языком, потом наклонился и начал рыться в одном из ящиков под прилавком.
— Так и знал, что будут проблемы… — пробормотал он, вытаскивая небольшую коробочку.
— Вот как, — усмехнулся Дейн. — Если не хочешь ещё больших проблем, расскажешь, кто и когда их тебе принёс. И советую поторопиться.
Для убедительности он небрежно положил руку на кобуру.
Продавец поёжился, но голос его оставался прежним — ленивым, почти равнодушным.
— Ладно, был тут один тип. Недели две-три назад. Фаск. Иногда таскал разное барахло.
— Фаск, — повторил Дейн, откладывая имя в памяти. — Где его найти?
Ломбардщик пожал плечами.
— А я у него адреса не спрашивал, знаешь ли. Он с Раскатом водился. Только Раскат уже всё — ноги кверху.
Имя вспыхнуло в памяти, заставив Краута нахмуриться.
— Раскат? — пробормотал он.
Ответа не последовало. Дейн убрал голо-пад, забрал серьги, развернулся и вышел, не сказав больше ни слова.
Ломбардщик остался стоять у прилавка, провожая его тревожным взглядом.
Дейн вернулся к квик-байку, сел, коротко выдохнул и набрал Элию.
— Слушаю, Краут.
— Нашёл, кто сдал серьги, — без лишних предисловий бросил он. — Фаск. Работал на фог’гу по кличке Раскат. Достань мне адрес это Фаска.
— А Раскат?
— Раскат давно кормит червей.
— Поняла. Дай мне двадцать минут.
— Жду, — сказал Дейн и отключился.
Спустя ровно двадцать минут коммуникатор Дейна завибрировал. Он нажал на приём, и голос Элии раздался в динамике:
— Краут, у меня для тебя не самые лучшие новости.
— Давай.
— Фаск мёртв. Передоз.
Дейн скрипнул зубами.
— Тринадцатое пекло!
— Согласна. Я решила посмотреть, кто ещё работал с Раскатом. Банда у него небольшая. Я нашла два имени. Бальтер Сиго. Его подрезали в баре во время драки.
— А кто второй?
— Гелл Мар. Покончил с собой.
Дейн выругался себе под нос.
— Всё до жути удобно.
— Очень удобно, — согласилась Элия. — Жаль, что этот след обрывается…
Дейн задумался. Нити, которые он тянул, одна за другой рассыпались в прах.
— Слушай, Элия. Пришли мне физиономии всех этих фог’га. Раската в том числе! И ещё! Проверь, какие у них были квик-кары, и пришли мне их изображения.
— Л-ладно. Что ты задумал?
— Освежу память.
Не дожидаясь ответа, он отключился, запустил двигатель и направился в переулок на краю Клоаки — туда, где нашли тело Ниры.
Дейн добрался до переулка, заглушил байк и осмотрелся. Здесь всё осталось таким же, каким он запомнил: облупленные стены, мусорные контейнеры, пятна, которые лучше не рассматривать слишком внимательно.
Раздался сигнал. Два изображения вспыхнули на экране голо-пада.
Первый квик-кар выглядел как груда металлолома, едва ли лучше того, на чём ездил Сайджед.
Второй был совсем другим. Чистый, ухоженный, дорогой. И принадлежал Раскату.
Дейн нахмурился.
— Ну, ну…
Краут шагнул в переулок, окинул его быстрым взглядом и громко окликнул:
— Илло!
В дальнем углу, в куче грязного тряпья, что-то зашевелилось. Через мгновение оттуда показалась худощавая, согнутая фигура. Илло медленно поднялся на ноги, прищурившись в полумраке.
— З-з-здравствуйт… — прохрипел он, нервно сглатывая. — Я же в-вам всё р-рассказал.
Дейн молча сунул ему пару солидов. Илло не стал церемониться — деньги исчезли в его кармане быстрее, чем он моргнул.
— Посмотри, — Краут включил голо-пад, высветив изображение квик-кара Раската. — Этот квик-кар ты видел той ночью?
Илло прищурился, разглядывая экран. Глаза его забегали, губы чуть дрогнули.
— Это он… — наконец выдохнул он. — Т-точно он…
— А этих людей узнаёшь?
Краут пролистнул снимки, выводя на экран фотографии Бальтера Сиго, Гелла Мара и Фаска. Илло долго молчал, всматриваясь в изображения, а потом медленно ткнул пальцем в экран.
— В-вот эти двое с-спорили тогда, — он указал на Бальтера и Гелла. — А этот… — палец дрогнул, переместившись на Фаска, — с-серьги сорвал…
— А этого? — Дейн показал фото Раската.
Илло замотал головой.
— Н-нет… н-не видел его.
Краут убрал устройство.