Первый знак — название народа. Эйнахириты. Они обитали в Кадолейском Пределе. Жестокие, но дисциплинированные, эйнахириты редко покидали свой Предел и мало контактировали с другими водден. “Как один из них делал на службе у Хенликса?” — подумал Дейн.
Второй знак — социальный статус. Хасдет. Краут невольно выдохнул, чувствуя, как напряжение в плечах чуть ослабло. Хасдет — умелый воин, но не элита. Будь Хифдирт дорай — воином высшего ранга, — у Дейна могли бы начаться серьёзные проблемы. Он слабо разбирался в запутанной иерархии водден, но за годы в Пределах запомнил самое важное. В самом низу были вардет — пушечное мясо, едва выше рабов, но воины отменные. Хасдет стояли выше и по своему мастерству превосходили вардет. Над ними возвышались дорай — настоящая элита. А на вершине пирамиды царили са’дорай — воинская аристократия, которых некоторые называли полубогами войны.
Третий знак — клан, к которому принадлежал водден. “Клан Хулла”, — мысленно произнес Дейн.
Краут заставил себя протянуть руку и ответить на рукопожатие Хифдирта. Ладонь водден была холодной, как металл, и такой же твёрдой. Сухо, будто выплюнув слова, Дейн спросил:
— Чем обязан?
Хифдирт слегка наклонил голову, его тёмные глаза блеснули, словно уловив что-то в тоне наёмника.
— Не могли бы мы поговорить? — спросил он, указывая на столик. Голос его был раздражительно вежлив.
— Дел по горло, — буркнул Дейн, не скрывая раздражения.
— Это не займёт много времени, монсор Краут. Прошу, — Хифдирт сделал приглашающий жест.
Дейн стиснул зубы, чувствуя, как ругательство “кодхта’да фог’га” вертится на языке, но всё же выдохнул и сел напротив. Рука осталась на кобуре, пальцы чуть касались рукояти револьвера. Кода, парящий рядом, издал тихий писк, будто предостерегая, но замолк под взглядом хозяина.
Хифдирт опустился на стул с грацией и заговорил, не теряя той же холодной учтивости:
— Прежде всего, я хотел бы извиниться за поведение людей монсора Кложе. Ситуация вышла из-под контроля, и он лично принёс извинения за тот инцидент.
Дейн прищурился, вспоминая перекошенное злобой лицо Моргиса, когда тот вылетел из заведения Леды. Теперь всё встало на места: Крысу заставили проглотить гордость и распинаться перед Ледой на глазах у всех. Скоро об этом будет гудеть весь Арн-Холт. Уголки губ Дейна дрогнули в невольной усмешке, но он тут же подавил её.
— Извинения — это, конечно, мило, — сказал он, не скрывая сарказма. — Но…
— Я понимаю, что одних слов мало, — перебил Хифдирт. — Поэтому я убедил мэра разрешить выступление “Ночных Клинков”. Он не только дал добро на это мероприятие, но и выделит людей для постройки сцены.
Дейн мысленно хмыкнул, представляя, как Клеон, должно быть, сияет от восторга, готовый перевернуть постоялый двор вверх дном. Но вслух он лишь бросил, натянуто сдерживая раздражение:
— Щедро с вашей стороны.
Хифдирт слегка наклонил голову, и его тёмные глаза блеснули, будто уловив сарказм, но он продолжил, словно не замечая:
— Арн-Холту нужно отвлечься от прискорбных событий последних дней. Жестокость захлёстывает улицы. Утром прочёл в новостях о новом убийстве. Женщина с детьми… Как же её звали? Миран Лосс. Да, именно так. — Он сделал паузу, глядя прямо на Дейна. — Не понимаю, кому понадобилось забирать жизни у матери и её невинных детей.
Миран Лосс. Дейн только вчера говорил с ней. Его сердце пропустило удар, но он заставил себя не дрогнуть. Взгляд Хифдирта — холодный, как пустота космоса, с еле заметной искрой насмешки — говорил яснее слов: “Да, это мы. И я хочу, чтобы ты знал это, охотник за головами”.
Дейн стиснул рукоять револьвер, чувствуя, как кровь гудит в висках. Он хотел вскочить, выхватить оружие, вогнать пулю в эту самодовольную рожу. Но вместо этого лишь кивнул, проглотив ярость, как горький яд.
— Мир жесток, — выдавил он.
Хифдирт кивнул.
— Я с вами согласен. Но вернёмся к делу, монсор Краут. Главная причина моего визита — приглашение. Монсор Хенликс устраивает приём завтра вечером и будет рад видеть вас среди гостей.
Он достал из внутреннего кармана конверт — чёрный, с золотой печатью, отливающей зловещим блеском, — и аккуратно положил его перед Дейном. Наёмник уставился на него, будто на мину с тикающим таймером. Печать — стилизованная птица, обвивающая звезду, — напомнила ему эмблему Пепельных.
— Боюсь, я не совсем понимаю… — начал он, нахмурившись, чтобы скрыть смятение.
— Монсору Хенликсу известно, что вас наняли для поимки Феникса, — спокойно пояснил Хифдирт. — Он хотел бы обсудить это. И узнать как продвигается дело. Ситуация с Пепельными накаляется, особенно после покушения на первого секретаря Игоду.
Дейн медленно взял конверт, чувствуя, как плотная бумага холодит пальцы.
— Завтра, в комплексе Плазар, — добавил водден, поднимаясь. Он слегка склонил голову, будто говоря: “Твой ход, прив’ва!”. — Надеюсь, вы придёте, монсор Краут. Всего доброго.
Хифдирт исчез за дверью, и зал постоялого двора будто выдохнул. Дейн смотрел ему вслед, чувствуя, как гнев и сомнения сжимают грудь. “Может, стоило прикончить его прямо здесь, — мелькнула мысль. — Одной пулей покончить со всем и отправить этого фог’га в тринадцатое пекло”. Но он тут же покачал головой, прогоняя порыв. “Нет. Сегодня расскажу всё Игоде. Пусть златоперые сами разбираются с этим фог’га и его хозяином”.
Его взгляд невольно скользнул к столику у выхода. Там сидела Нира Морган. Рядом — Стуро Пулл с семьёй. А напротив — Миран Лосс. Вокруг стола бегали её дети. Все они разом повернули головы к Дейну. Их губы беззвучно шевелились Он напрягся, пытаясь разобрать слова. Ещё миг — и он услышит их. Ещё миг…
— Ну и дела, — голос Клеона вырвал его из оцепенения, будто хлопок двери.
Дейн моргнул, и столик опустел. Он повернулся к Клеону и Аспе, которые подошли ближе. Аспа, сияя злорадной ухмылкой, подхватила:
— Ты бы видел рожу Моргиса, когда он извинялся! Зрелище на миллион солидов, клянусь!
Клеон хмыкнул, но его взгляд скользнул к чёрному конверту. Брови парня поползли вверх.
— Ты правда туда пойдешь? — спросил он.
— Пока не знаю, — ответил он. — Но чую, выбора у меня нет.
Дейн бросил ещё один взгляд на пустой столик, снял шляпу, провёл рукой по мокрым волосам и направился к себе в комнату.
Он провёл остаток дня в своей комнате, склонившись над своим голо-падом. Его пальцы скользили по сенсорному экрану, сортируя всё, что удалось нарыть по делу Ниры Морган.
Когда на Клоаку сгустились сумерки, Дейн спустился в зал “Шахтёрской Пристани”. Постоялый двор ожила вечерним гулом: звон кружек, хриплые голоса посетителей, обсуждающих позор Крысы Моргиса. В углу, за обшарпанным столиком, он заметил Сайджеда, склонившегося над тарелкой с большим куском мяса, и Клеона, который что-то оживлённо рассказывал, размахивая руками. Историк, несмотря на молодость и дорогой костюм, выглядел как одержимый учёный, сбежавший из лаборатории: волосы растрепались, под глазами залегли тени. Судя по его кивкам и редким репликам, он жадно впитывал рассказ Клеона о визите Хифдирта, который пропустил, утонув в работе над инскриптой.
Дейн подошёл к стойке, где Леда протирала бокалы.
— Бутерброды и кофе, — бросил он, опираясь на прилавок.
Леда кивнула, не отрываясь от своего занятия, и вскоре перед Дейном появилась тарелка с парой горячих бутербродов, пахнущих специями, и кружка чёрного кофе, от которого поднимался пар. Он ел с жадностью, почти не чувствуя вкуса.
Коммуникатор в кармане завибрировал. Дейн вытащил устройство, мельком взглянул на экран — Форн. Он нажал на приём, прижав коммуникатор к уху.
— Краут, — голос констебля был хриплым, с усталым зевком, который он попытался прикрыть кашлем. — Старая стоянка на улице Шестого шпиля. Через час. Не опаздывай и не приведи хвост.
— Понял, — коротко ответил наемник, отключая связь. Он допил кофе, бросил пару и поднялся, чувствуя, как усталость сменяется знакомым зудом в затылке — предчувствием, что ночь будет долгой.
Глава 25
Дождь не прекращался. Он лился с неба, как густая ртуть, оставляя следы на металле и стекле, разбиваясь о визор шлема Дейна сотнями мерцающих звёздных капель. Неоновые огни Арн-Холта, преломляясь сквозь них, превратились в размытые пятна, как мертвые планеты, угасающие в холодной лазури подпространства.
Квик-байк вильнул с главной улицы, обогнув пробитый рекламный щит, и юркнул в узкий проулок между двух полуразрушенных павильонов. Впереди вырастало темное пятно — стоянка на несколько уровней, громадный бетонный скелет с пустыми глазницами окон и бьющимся внутри слабым светом. Краут притормозил у въезда. На коммуникаторе мигало короткое сообщение: “3-й этаж.”
Он вздохнул и въехал под низкий свод. Бетонные колонны отбрасывали мрачные тени, в которых прятались дрожащие отблески фары. Вдалеке, где-то в подземных ярусах, завыла сорвавшаяся сигнализация, отзываясь эхом на стоянке.
Заехав на третий этаж, Дейн быстро нашел констебля. В одном из углов, у покорёженного перильца, стоял чёрный квик-кар. У капота, закуривая очередную сигарету, стоял Форн. Фара осветила его сапоги, и он медленно повернул голову.
Дейн заглушил байк. Сняв шлем, он подхватил его под мышку и шагнул на влажную бетонную крошку. Где-то за стеной ухнул ветер. Краут убрал шлем в багажник и достал шляпу, к которой он почти привык. Почти.
Констебль молчал. Только кивнул, когда Дейн приблизился.
— Паршиво выглядишь, Форн, — усмехнулся Краут.
— Сказал бы я, как выглядишь ты в этой шляпе, — буркнул Форн, пожимая руку наемнику. — За последние двое суток я сумел поспать два часа. Как по твоему я должен выглядеть?
— Убедил, — кивнул Дейн.
— Байк и твой конструкт останутся здесь.
Краут задержал взгляд на лице констебля, потом обернулся к своему кубическому спутнику:
— Ты слышал, Кода?
Конструкт коротко пискнул, спикировал в оборудованную для него нишу и застыл.