Наконец он посмотрел на Дейна.
— Знаешь, Краут, — начал он, — жизнь на этой планете и раньше не баловала нас благами. Но с тех пор как ты здесь… стало хуже. Намного хуже.
Краут усмехнулся, уголки губ дернулись в сухой насмешке.
— Интересный способ сказать “спасибо”, — заметил он.
Форн фыркнул, в глазах мелькнуло что-то вроде одобрения, но тотчас скрытое под маской усталости. Он снова стряхнул пепел в жестяную пепельницу и откинулся на спинку стула.
— Клянусь Законом, как только это всё закончится, я пойду в отставку, — проворчал он. — И проведу остаток дней в какой-нибудь красочной мааркийской республике. Эх! Мечты! Ладно, передай данные мне. — Он ткнул сигаретой в сторону Дейна. — Я сообщу все Игоде. Вот он обрадуется. Ещё оставлю здесь пару своих ребят в штатском. Завтра обещают беспорядки.
Констебль встал, поправляя куртку.
— Пожалуйста, Краут, — уже вполголоса добавил он, — держись подальше от неприятностей.
Дейн хмыкнул, слегка склонив голову набок.
— Постараюсь, — произнёс он спокойно. — Хотя, если честно, не уверен, что получится.
Из мемуаров капитана Каррена
“Клятвы. Клятвы сковали нас одной цепью. Мы получили приказ и… и, как положено солдатам, выполнили его”.
Это слова полковника Жаонлиана. Мы называли его Старина Жао — душа компании, светлый и весёлый человек. Он, как никто другой, знал, что значит быть под властью Врага — раб, сорвавший с себя оковы. Настоящий солдат, бесстрашный воин, чьего имени боялись сильнейшие фоссажи и хишшдины. Но после Апсароса он изменился…
Апсарос был малонаселённым миром, но в нём находились учреждения, где Враг готовил своих воинов и последователей. В одних тренировались будущие фоссажи и хишшдины, в других обучали тех, кого называли эхф’вилейнами — преданными последователями учения Врага. Туда была направлена пехота под командованием Жаонлиана.
Жао и его бойцы успешно провели высадку — почти не встретив сопротивления. Тисандер сосредоточил усилия на защите планеты Ризос и своей столицы — Фазиса. Он не стал оборонять Апсарос, забрав оттуда всех боеспособных воинов. Защищать планету остались лишь студенты — совсем юнцы. Они сдались. Что им ещё оставалось? Они не были воинами.
Жао попытался организовать транспорт для пленных, но получил отказ. Его задачей было отключить защитные поля планеты. Когда он спросил, что делать с пленными, ему ответили: “Пленных не брать”.
Жао был благородным воином. Даже пережив ужасы рабства, видя всё то, что творили фоссажи и хишшдины, в его сердце всё ещё жило добро. Он не хотел этого делать… Но приказ повторили снова. В этот раз приказ отдал один из Них.
Старина Жао выполнил приказ. Ни мог не выполнить. Для него и всех нас они были Богами.
Спустя много лет мы навещали его. Он много пил. Пытался забыть. Говорил, что они снятся ему — умоляют о пощаде. А иногда просто смотрят на него. Однажды кто-то сказал ему: “Это же Враг. За те ужасы, что они обрушили на галактику, они не заслуживают милосердия!”
Жао не спорил. Но однажды признался мне, что самому старшему из тех юнцов не было и семнадцати.
Интерлюдия III
В личном саду Фредо Хенликса царила особенная атмосфера. Глубокая, почти сакральная безмолвность, как будто здесь не было места обычному миру.
Посреди сада возвышалась статуя Медеи — высеченная из цельного каменного монолита, она выглядела живее любого человека. Фредо стоял перед ней, его тёмно-фиолетовый костюм сливался с сумраком вечернего сада. Он слегка склонил голову, любуясь её красивым лицом.
Рядом, незримая для посторонних глаз, возникла фигура. Призрачная тень. Это была Она.
— Ты справился, мой избранник, — произнесла Медея голосом, звучавшим внутри сознания, мягким, вибрирующим. — Ивелий трепещет. Готовый пасть к твоим ногам.
Фредо чуть заметно улыбнулся, не отводя взгляда от статуи.
— Это лишь начало, — прошептал он, почти благоговейно.
Медея склонила голову.
— Да, мой избранник… это лишь начало. Скоро вся галактика содрогнётся от твоих шагов. Об этом ты всегда мечтал?
Прежде чем Хенликс успел ответить, тишину нарушили тяжёлые, неровные шаги, выдавшие спешку и волнение. Из темноты между деревьев вышел Хифдирт. В руках он держал голо-пад, экран которого мерцал тусклым светом.
Он остановился в нескольких шагах, коротко поклонился.
— Господин, — начал водден, голос его дрожал, исполненный странной смеси страха и почтения. — Прошу прощения, что прерываю… Но это важно.
Хенликс медленно обернулся. Кивнул. Жестом велел подойти ближе. Приняв устройство, он долго рассматривал экран. Затем уголки его губ дрогнули. Улыбка — холодная, хищная — медленно расползлась по лицу.
— Вот видишь, Хифдирт, — произнёс он, всё ещё не отрывая взгляда от экрана. — Охотник сыграл свою роль.
Водден моргнул.
— Господин…
— Всё так, как Она и говорила, — с лёгким благоговением продолжил Хенликс. — Позаботься обо всём, друг мой.
Хифдирт сделал полушаг назад, склонив голову чуть ниже, и пробормотал:
— Как прикажете, господин.
Фредо снова повернулся к статуе, а затем — она появилась вновь.
Медея наклонилась ближе. Её голос, едва слышный, коснулся его сознания.
— Победа близка, Фредо…
Глава 28
Неподалёку от “Шахтёрской Пристани”, в тени полу обвалившегося рекламного щита, стоял квик-кар ДБИ. Водительское кресло скрипело под Вейном Лоресом. Он мрачно уставился на двери постоялого двора. Его пальцы в плотных перчатках нервно барабанили по приборной панели, не в ритм музыке, еле слышно доносившейся из динамиков.
— Опять хмуришься, — протянул Саджи Кросс, лениво жуя протеиновую жвачку. Он откинулся в кресле, глядя на утреннее солнце. — Глянь, небо какое. Ни облачка. Впервые за всю неделю. Даже солнце не против, чтобы мы сегодня немного наворотили дел.
С заднего сиденья раздался приглушённый смешок. Далтон Вест листал новости на голо-паде.
— Это плохо, Кросс. Дождь это хорошо, — проворчал он, щёлкнув по заголовку "Беспорядки в третьем секторе: есть погибшие". — Не нужно потом отмывать руки.
— Да ладно тебе, Далтон. Сегодня большой день. — Саджи сощурился, глядя на здание. — День, когда мы перестанем быть маленькими винтиками в этой вонючей машине.
— Или когда нас погребут под обломками, — буркнул Вейн. Его голос был хриплым, будто пропущенным сквозь песок. — Мне не нравится всё это. Не просто же так у меня сердце колотится.
Саджи усмехнулся, поигрывая ремешком кобуры.
— Странно, тебе вроде всё нравилось, когда мы смотрели на свои счета после перевода. Или забыл, сколько солидов мы получили за "особое участие"? Расслабься. Булвс с братьями скоро будет. Мы пока просто ждём. Глим-сеть ляжет, камеры отключат. Чисто, быстро, безопасно.
— Надеюсь, ты прав, — пробормотал Вейн, глядя на вход в постоялый двор. — А уверены, что все камеры отключат? Златопёрые не такие тупые, как выглядят.
— Фузо сказал — сеть упадёт, — отрезал Саджи. — Так что усмири свою паранойю. Всё под контролем. Потом, когда поставишь дочке нормальный имплант, ещё спасибо скажешь. А остальное можешь спустить на хоть десять жизней вперёд.
Далтон захохотал, хлопнул себя по колену.
— Пенсия, чёрт возьми! Куплю квартиру с видом на Клоаку и буду смеяться над чернью. Слышал корпораты так развлекаются. Ольтия с ума сойдёт от радости. — Он кивнул Вейну. — А ты, брат, не дрожи. Лучше скажите, сколько, по-вашему, Моргис начальнику в карман положил?
— Ха, да всё управление теперь на зарплате Крысы, — мрачно бросил Вейн.
— А ты, Саджи? На что потратишь свою часть? — поинтересовался Далтон.
— Перееду в Арн-Милет и куплю бар. Назову "Последний вызов". Или "Яркий алый", — ухмыльнулся Кросс.
Разговор потёк дальше, легкий, напускной, как у тех, кто старается не думать о том, что может пойти не так. А Вейн достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист бумаги. Детский рисунок. Он с дочкой и женой, все держатся за руки. Солнце, дом, красное небо. Улыбки. Он улыбнулся в ответ, коротко, и убрал листок обратно. Надо выжить. Просто выжить.
Зал “Шахтёрской Пристани” был пусть. Леда, из-за вспыхнувших ночью и продолжающихся беспорядков, не открыла двери для посетителей. Лишь постояльцы оставались внутри.
Угловой столик занимали двое Утвердителей. Один, ругаясь, бросил карты на стол. Второй мрачно смотрел на свой убогий выигрыш — пара солидов. Напротив сидели Дарси и Нис. Дарси сгребал выигрыш. Нис, отхлебнув остывший кофе, пробормотал что-то о Сестре Удаче и принялся перетасовывать колоду.
У стойки Клеон и Аспа возбуждённо делились впечатлениями от вчерашней репетиции с Сайджедом. Тот, наконец привел себя в порядок. Теперь он снова был молодым аристократом, а не безумным ученым. Его взгляд блуждал между собеседниками и вежливо кивал, слушая товарищей.
— Всё это, конечно, здорово, Клеон, — вставила Аспа, кутаясь в выцветший плащ, — но если беспорядки доберутся и сюда, концерт накроется.
— Пф-ф, — фыркнул Клеон, махнув рукой, — не сгущай краски. Всё наладится.
Скрип деревянной лестницы перебил разговоры. Вниз спустился Дейн Краут. Он окинул взглядом комнату. Утвердители даже не подняли головы. Дарси выдал не самую удачную шутку о шулерах, чем сделал Утвердителей ещё мрачнее.
Подойдя к стойке, Краут молча кивнул остальным, обменялся короткими приветствиями и заказал завтрак. Горячая кружка кофе обжигала ладони. Он стоял, всматриваясь в экран голо-пада, когда в кармане завибрировал коммуникатор.
Он отошёл в угол, подальше от чужих ушей, и, прижав устройство к уху, хрипло сказал:
— Элия. Надеюсь, ты с хорошими новостями. Или хотя бы не совсем паршивыми.
— Краут, тебя всё ещё интересует Корко Сегдаси? — в ответ раздался знакомый голос, и в нём слышалась усталость. — Или уже плюнул?
Имя застало его врасплох. Корко Сегдаси. Брат-близнец Льюва. Последняя нить в деле Ниры. Нужно ли это? Он уже добрался до истины. Чему и сам удивлялся. Но… она ведь искала Льюва. Значит, это было важно. Не хотелось оставлять хвосты.