С тех пор Гульп не верил в справедливость. Зато он поверил в гнев. И пошёл туда, где его гневу нашли применение.
Квик-кар вздрогнул, замедляя ход и остановился у дома Корко Сегдаси.
— Вам не кажется, что нас четверых маловато? — прервал тишину голос Жоура. Он смотрел в сторону дома. — Этот фог’га в Тарнвейле много наших положил.
— Согласен, — коротко кивнул Тарако, проверяя снаряжение. Он был старше остальных и всегда говорил скупыми словами, но их хватало.
— Не волнуйся, Жоур, — фыркнул Микса, перебрасывая проверяя свою винтовку. — Нам и делать ничего не придётся. Проверим, что он сдох, — и обратно.
— А ты уверен, что он сдох? — глухо пробормотал Гульп.
— Уверен, — отрезал Микса и на миг встретился с ним взглядом. В этом взгляде было что-то ледяное. Гульп был наслышан о странных верованиях товарища, но не лез в это. — Поверь мне, — Микса кивнул на дом. — Пошли. Покончим с этим.
Гульп медленно выбрался из квик-кара, вдыхая ночной воздух. Он не стал ждать — пальцы автоматически легли на кнопку, активируя генератор щита, встроенный в пояс. Тонкий гул пробежал по легкой броне, и вокруг его тела на миг вспыхнуло бледно-голубое свечение — защитный кокон замкнулся.
Микса, стоявший у капота, покачал головой и бросил взгляд в его сторону:
— Зачем? — спросил он с лёгкой усмешкой.
— Осторожность не бывает лишней, — ответил тот глухо, вглядываясь в окна домов.
— Не стоит так пережива…
Выстрел.
Голова Миксы резко дёрнулась вбок, будто кто-то невидимый толкнул её. Его тело повалилось на землю с глухим стуком, оставляя на дверце квик-кара быстро растекающееся пятно крови.
Второй выстрел. Жоур даже не успел закричать: он судорожно схватился за грудь, пошатнулся и, ударившись затылком об корпус квик-кара, сполз вниз, оставив на железе размазанный след.
Третий.
Граната, закреплённая на поясе Тарако, вспыхнула, ослепительно, громко. Взрыв поднял клуб пыли, швырнул Гульпа в сторону, как тряпичную куклу, а квик-кар вспыхнул.
Защитное поле погасло почти сразу — генератор не выдержал перегрузки. Удар о землю был глухим и болезненным, что-то внутри Гульпа треснуло.
Он лежал на боку, едва дыша. Грудная клетка пульсировала тупой болью. Где-то глубоко под кожей ныли сломанные рёбра. В ушах звенело, взгляд плыл. Он попытался пошевелить рукой — не получилось.
“Осторожность не бывает лишней…” — пронеслось в голове.
Над ним нависла фигура. Рука держала револьвер, направленный на него.
Они встретились взглядами.
Усталые серые глаза смотрели на Гульпа сверху вниз. В них не было ярости. Не было злобы. И не было жалости.
Гульп хотел что-то сказать. Выстрел был последним, что он услышал.
Дейн стоял рядом с объятыми пламенем обломками квик-кара, окружённый телами Пепельных. Его голова раскалывалась, будто кто-то долго колотил по ней молотом. Боль пульсировала в висках, и Дейн покачнулся, не удержавшись на ногах. Он рухнул на колени, вцепившись в землю, чтобы не потерять сознание. Грудь тяжело вздымалась, каждый вдох отдавался тупой болью во всём теле.
Кода, парящий рядом, издал серию резких трелей. Дейн отмахнулся, словно отгоняя назойливое насекомое.
— Хватит, приятель, — прохрипел он. — Я жив.
С трудом поднявшись, он доковылял до квик-байка. Седло скрипнуло под его весом, когда он тяжело осел на него, бросив взгляд на пустую улицу. Тишина давила, нарушаемая лишь потрескиванием пламени. Дейн ощутил холод, не связанный с ночным воздухом — ледяной ком в груди, который с каждой секундой становился всё больше. Что-то было не так.
Он встал, игнорируя протестующий писк Коды, и направился к ближайшему дому. Остановился у деревянной двери. Дейн постучал — раз, другой. Тишина. Он ударил сильнее, но ответа не последовало. Стиснув зубы, он отступил и выбил дверь плечом. Петли жалобно скрипнули, и наёмник шагнул внутрь, сжимая рукоять револьвера.
Внутри было темно. Дейн прошёл через узкий коридор. В гостиной он остановился. Семейная пара — мужчина и женщина, обоим лет за сорок — лежали на полу, их глаза были пустыми, а лица застыли в немом ужасе. Рядом, скорчившись у дивана, лежал их сын, парнишка лет пятнадцати. Смерть пришла за ними. Краут надеялся, что это было быстро.
Он вышел из дома, громко выругавшись. Его взгляд скользнул по другим домам, тёмным и безмолвным. Он мог проверить их, но уже знал, что найдёт. Страшная участь постигла всех в этой деревне.
Вернувшись к байку, он завёл двигатель. Кода нырнул в свою нишу, продолжая пищать, но Дейн не слушал. Он выжал газ, и квик-байк рванул вперёд, унося его прочь.
В Арн-Холт он вернулся с рассветом. Бледным, серым, с кроваво-красным оттенком, будто небо истекало кровью. Улицы вблизи Клоаки были завалены мусором: обгоревшие обломки, разбитые витрины, выжженные следы выстрелов на стенах. Дейн заметил патрули златопёрых, чьи броневики ползли по улицам, а дроны гудели над крышами, сканируя всё, что движется.
Он сбросил скорость, когда впереди показалась “Шахтёрская Пристань”. Два броневика Утвердителей стояли у входа. Сердце Дейна сжалось. Припарковав байк у обочины, он снял шлем, бросил его в багажник и достал потрёпанную шляпу. Надев её, он поправил кирасу и шагнул вперёд, игнорируя боль в голове.
Констебль Форн стоял у дверей, прикуривая уже третью сигарету подряд. Увидев Дейна, он шагнул навстречу, тяжело вздохнув.
— Клянусь Законом, Краут, я пытался с тобой связаться, — сказал Форн, его голос был глухим, почти безжизненным. — Глим-сеть положили, вся связь легла… Это был ад. — Он задумался на мгновение, затем поднял взгляд на наемника. — Где ты был, пекло тебя возьми?
Дейн не ответил. Его взгляд был прикован к распахнутым дверям “Шахтёрской Пристани”. Он знал, что увидит внутри. Знал, как только заметил броневики Утвердителей. А когда встретил взгляд Форна его худшие опасения подтвердились.
Он молча шагнул к дверям. Форн что-то сказал, но слова растворились в воздухе. Дейн не обернулся. Он знал, что ждёт его за порогом. Не хотел это видеть и всё же шагнул внутрь.
Глава 30
Дейн переступил порог «Шахтёрской Пристани».
Зал встретил его тишиной, нарушаемой шагами коллег Форна. Посреди зала, точно на жертвенном алтаре, покоились тела.
Два из них как раз перекладывали на носилки подчинённые констебля — молчаливые почитатели Закона, закованный в чернильно-черную броню, накрывали мёртвых товарищей чёрными покрывалами, на которых было вышито золотое перо. Рядом, небрежно накрытые серыми, грубыми от влаги тканями, лежали ещё пятеро.
Дейн подошёл к ним. Колени с неохотой поддались, когда он опустился рядом с первым телом. Пальцы нащупали край ткани.
Дарси.
Бледный, почти прозрачный. Лицо застыло в неестественном спокойствии. Он аккуратно вернул ткань на место.
Он двинулся дальше.
Нис.
На груди — чёрные круги ожогов от лазерного оружия. Один из них пересекал лицо, уродуя привычные черты. Одна бровь обуглилась, кожа расплавилась и сжалась, словно ткань, приложенная к раскаленному металлу. И всё же в застывшем лице угадывался страх, как будто он всё ещё пытался понять — за что.
Краут закрыл его лицо и подошёл к третьему телу.
Клеон.
Горло было перерезано — тонко, филигранно, словно хирург вскрыл артерию. Очень неторопливый хирург.
Аспа.
Дейн замер, прежде чем снять ткань. И пожалел, что всё-таки сделал это.
Её задушили. На бледной коже шеи темнели синевато-лиловые следы. Губы чуть приоткрыты. Словно она пыталась, что-то сказать
Он опустил ткань дрожащей рукой. Остановился. Несколько секунд смотрел в пол, затем сжал пальцы в кулак. Выдохнул.
Последнее тело. Леда.
Её лицо было спокойным. Почти мирным. Как у спящего ребёнка. И неожиданно — будто кто-то раскрыл забытую страницу — в голове всплыла картина: длинный, плохо освещённый коридор, облупленные стены, застывшая дверь с мягким светом из-под порога. И — Она. С тем же выражением, с тем же покоем, как у Леды. Вспоминать дальше не хотелось. Он не знал, сколько времени стоял над ней. Писк Коды вернул его в реальность. Дейн протер глаза и осторожно накрыл тело Леды.
Поднялся. Повернулся к лестнице и медленно пошёл вверх.
Комната Сайджеда была пуста.
— Кода, сканируй, — бросил он, оглядываясь.
Пока конструкт выполнял приказ, Дейн зашёл в свою комнату. Собрал пожитки — быстро, не задумываясь. На автомате. Вернулся.
Кода жужжанием доложил: инскрипта исчезла. Дейн молча спустился вниз. Пока выносили остальные тела он прошёл к стойке. Рука сняла шляпу. Он с глухим стуком положил её на отполированную древесину. Обвёл взглядом полки. Замер на тёмной бутылке с золотистой наклейкой.
Олитонойский эль.
Он протянул руку, нащупал бутылку, сорвал пробку зубами. Резкий запах ударил в нос. Налил в грязноватый стакан, не глядя, и осушил его залпом. Поставил на стойку. Потом налил ещё.
Стук шагов за спиной. Табачный дым пришёл раньше, чем голос. Форн. Он остановился рядом, устало опёрся о край стойки. Пару секунд молчал, глядя, как выносят последнее тело. Почесал щетину, затем, голосом хриплым и измотанным, заговорил:
— Времени у нас в обрез. А хороших новостей — как всегда, с гулькин нос. Так что я сразу к делу. — Он сжал челюсти. — ДБИ хочет спустить всё это на тормозах, мол, последствия ночных беспорядков. Только я, клянусь Законом, в эту чушь не верю. Моих людей положили первыми. Два точных выстрела. Потом — хозяйка этого места, — его взгляд метнулся в сторону зала, скользнул по беспорядку. — Затем двое… Дарси и Нис, кажется.
Он замолчал, сжал переносицу. На лице проступило отвращение — к увиденному, к происходящему, может, к всему сущему.
— Девушку нашли в спальне, — хрипло добавил он. — Её…
— Дай сигарету, — перебил Дейн, голосом хриплым.
Форн замер, затем молча протянул пачку. Щёлкнула зажигалка. На миг пламя высветило лицо Дейна: резкие тени под скулами, воспалённые, уставшие глаза. Он затянулся. Дым повис в воздухе.