— Данные у нас? — спросил он, не оборачиваясь.
— Да, — ответила Кинара, входя в кабинет. — На полную обработку уйдёт время, но уже сейчас наши специалисты пришли к выводу, что излучение, использовавшееся для психической обработки, содержит изъян.
Игода медленно выпустил дым, ждал продолжения.
— Этот изъян сводит человека с ума и вызывает порывы к каннибализму, — добавила она. — Более того, специалисты утверждают: он был создан намеренно.
— Кем? — резко спросил Игода, резко развернувшись к ней. — “Талос Индастриз”?
— Судя по всему, этот сигнал был таким изначально, — Кинара нахмурилась. — Мы могли бы узнать больше, но к сожалению, от саркофага почти ничего не осталось.
— Кстати, об этом, — Джебелин вернулся к своему столу, сел, не выпуская сигарету из пальцев. — Вы сообщили, что тело нашли?
— Да. Наши инженеры осмотрели то, что осталось от саркофага. Он состоял из нескольких слоёв и был сконструирован так, чтобы выдерживать самые суровые условия. Более того, это была высокотехнологичная стази-камера. Возможно, единственная в своём роде. — Кинара сделала паузу. — Бомба Краута прожгла все слои, кроме последнего.
Она поправила воротник, будто ей вдруг стало жарко.
— Когда уцелевший слой был вскрыт, внутри обнаружили тело неизвестной женщины.
Кинара передала начальнику голо-пад. На экране появились результаты вскрытия.
— На её теле нашли три колотые раны, а в крови — необычайно высокое количество ядов, неизвестных нашим лаборантам. Но самое странное — все нейронные связи в её мозгу были разрушены.
Она сделала паузу.
— Патологоанатом убеждён: колотые раны были нанесены ещё до помещения в стазис. Скорее всего, её туда поместили специально, чтобы затормозить распространение яда. А вот нейронное разрушение произошло в саркофаге.
Джебелин некоторое время смотрел на экран, затем положил голо-пад на стол. Его лицо было непроницаемым.
— Мы сможем воссоздать излучение и устранить изъян? — спросил он. — Нам не нужны психопаты и каннибалы.
— Это займёт время, но да, — кивнула Кинара. — Мы справимся.
— Хорошо, — произнёс Игода, одобрительно кивнув. — Продолжайте обработку данных. До прибытия флота я ожидаю от вас ежедневный отчёт.
— Будет исполнено, — твёрдо ответила Кинара, не сводя с него внимательного взгляда. — Вы можете на меня рассчитывать.
— Ступайте, — коротко бросил он.
Кинара развернулась и вышла.
Игода остался один.
Он глубоко вздохнул. Затем открыл верхний ящик стола, достал потёртый стакан и бутылку самогона. Налил до краёв — так, чтобы жидкость чуть касалась верхнего края. Посмотрел на отражение в зеркальной поверхности напитка.
— Впервые за всё время, проведённое на этой проклятой планете… — прошептал он себе под нос, — и, пожалуй, за последние двадцать лет — в моём сердце появилось нечто вроде воодушевления.
Он поднял стакан. Глаза на миг потемнели.
— За вас, павшие братья. За вас, чьи имена не вписаны в Скрижали. Знайте — я помню вас. Знайте — я не забыл. Знайте — сегодня был заложен фундамент нашего возмездия. Знайте — знамя Объединителей воспрянет вновь.
Дейн сидел в своей каюте, потягивая олитонойский эль и просматривая отчёт о состоянии корабля. Старый звездолет гудел, вибрируя от работы двигателей, пока подпространство за иллюминатором искрилось лазурными вихрями. Из динамиков, встроенных в стены, лился звонкий голос Сэле.
“Приветствую вас, мои дорогие слушатели, — голос Сэле, как всегда, был полон язвительного задора. — С вами я, ваша бессменная звезда Пограничных Пределов! Сегодня у нас пара горячих новостей, так что держитесь крепче!”
Дейн хмыкнул, бросив голо-пад на стол. Новости его мало интересовали, но он слушал эксцентричную ведущую, ожидая музыкальной рубрики. Сначала она поставила композиции нескольких малоизвестных групп. Затем наступила пора платных заказов.
“А теперь, друзья, по особому заказу одного щедрого слушателя, пожелавшего остаться анонимным! Для вас прозвучит песня молодой группы “Ночные Клинки”!”
Музыка ворвалась в каюту, заполняя её хриплыми гитарными риффами и надрывным вокалом Клеона. Дейн откинулся на спинку стула, закрыв глаза. Пять сотен солидов за песню — безумная трата, но он, при всей своей скупости, не жалел.
Когда мелодия затихла, он встал, потянулся и начал складывать вещи в шкаф, готовясь ко сну. Корабль должен был выйти из подпространства через несколько часов, и Дейн хотел урвать хотя бы пару часов отдыха. На глаза попалась шляпа, подаренная Ледой. Он повертел её в руках, затем аккуратно положил на полку шкафа и закрыл дверцу.
Когда он повернулся к кровати, сердце на миг замерло. На краю койки сидела Нира Морган. Её силуэт был едва различим в тусклом свете каюты. Она смотрела на него, склонив голову, и странно улыбалась.
Дейн вздохнул и покачал головой, мысленно сетуя, что ещё не до конца восстановил Бессознательную Крепость после Ивелия.
— Планета спасена, Нира, — произнёс он. — Виновные в твоей смерти и смерти многих других наказаны. Всё кончено. Тебе здесь больше нечего делать.
Нира не ответила. Её улыбка стала чуть шире.
Краут молча смотрел на неё. Должна быть причина. Если это не проблемы с Бессознательной Крепостью, то почему его воображение так разыгралось? Всё кончено! Дело раскрыто Ниры Морган раскрыто! Почему она здесь?
— Потому что дело не в тебе, — произнёс Дейн, отвечая на собственный вопрос, и опустился на край койки рядом с призрачным силуэтом Ниры. Он прищурился, уставившись на металлический пол каюты. — Дело в том, что сказал Хенликс. Он не смог найти убийцу Гроуле. Значит, это не он убил смотрителя музея. Но если не Хенликс, то кто? Кого опасался Гроуле? Из-за кого он спрятал инскрипту? И кто, в конце концов, отправил его в Тринадцатое пекло?
Нира склонила голову, разглядывая наёмника. Дейн хмыкнул, его губы искривились в горькой усмешке.
— Если ты — воплощение моей совести и стремления к справедливости, то я тебя разочарую, Нира, — он пожал плечами. — Прости, но мне плевать, кто прикончил этого выродка. После всего, что я видел на той планете… Я бы пожал руку тому, кто это сделал, и сказал: “Молодец, отличная работа”. — Он сделал паузу, посмотрел на неё. — Знаешь, иногда истина — просто пустой звук. Никакого толку от неё.
Нира молчала. Дейн отвернулся, потирая затылок, и бросил взгляд на голо-пад, лежавший на столе. Когда он снова посмотрел туда, где сидела Нира, её уже не было. Он покачал головой, фыркнул и рухнул на койку. Матрас скрипнул под его весом. Он закрыл глаза, позволяя гулу двигателей корабля убаюкать его. Спать. Хотя бы пару часов. Всё остальное подождёт.
Эпилог
Гроуле, склонившись над терминалом, встроенным в стол, сосредоточенно заполнял каталог, внося новые экспонаты. Тишина кабинета нарушалась лишь редким гулом вечернего Арн-Холта за окном. Внезапный стук в дверь заставил старика нахмуриться. Он тяжело вздохнул, встал и, поправив очки, направился к двери.
— Ах, Сайджед! — Гроуле расплылся в улыбке, увидев в дверном проёме своего молодого коллегу. — Опять квик-кар подвёл?
— Да, — Сайджед виновато улыбнулся, потирая затылок. — Простите, что так поздно, монсор Гроуле.
— Ничего страшного, проходи, проходи, — старик радушно махнул рукой, пропуская историка внутрь. — Проходи в кабинет. Кофе?
— Буду благодарен, — кивнул Сайджед, опускаясь в старое кресло у стола.
Гроуле скрылся на кухне, и вскоре в воздухе разлился аромат свежесваренного кофе. Вернувшись в кабинет, он поставил дымящуюся чашку перед Сайджедом, а сам сел напротив. В его руке, словно невзначай, появился плазменный пистолет, направленный прямо на гостя.
Сайджед потянулся к чашке, но замер. Его лицо побледнело, глаза расширились, уставившись на тёмный ствол оружия.
— Ч-что происходит, монсор Гроуле? — голос историка дрогнул.
Смотритель музея молча изучал его. Добродушная маска, обычно украшавшая лицо старика, исчезла, сменившись холодным, почти звериным взглядом. В нём не осталось и следа прежней теплоты — лишь расчётливая, безжалостная решимость.
— Я… — Сайджед попытался встать, но движение оборвалось под тяжёлым взглядом старика.
— Сиди и не дёргайся, — спокойно, но твёрдо произнёс Гроуле. — Одно лишнее движение, и я прострелю тебе голову.
Историк, дрожа, вцепился в подлокотники кресла. Гроуле, не сводя с него взгляд, медленно потянулся к чашке, сделал глоток и, поставив её обратно, заговорил:
— Наверняка ты спрашиваешь себя: как же так вышло? Где ты прокололся? — Говорил он спокойно, почти буднично.
— Гроуле, вы не в себе…
Старик оборвал его резким движением руки.
— Хватит разыгрывать спектакль, Сайджед. Если это вообще твоё настоящее имя, — Гроуле чуть наклонил голову. — Госпожа предупреждала, что на Ивелий прибыл враг куда опаснее Оула и его Утвердителей. Она не могла разглядеть, кто это и сколько их. Но я и подумать не мог, что этим врагом окажешься ты.
— В-вы меня с кем-то п-путаете! — дрожащим голосов воскликнул Сайджед.
— Неужели? — Гроуле наигранно приподнял бровь, и уголок его губ дёрнулся в холодной усмешке. — Значит, это не ты подбил Ниру копаться в делах Просвещённых? Не ты вынюхивал, чем я занимаюсь? Не ты четыре раза наведывался на кладбище в Арн-Итилете? И не ты нанял тех идиотов, чтобы выкрасть это?
Он медленно вытащил из кармана небольшой цилиндр из тёмного металла и аккуратно поставил его рядом с чашкой. Металл тускло блеснул в свете лампы.
Сайджед замер, его взгляд прикипел к артефакту. Маска вежливого, слегка наивного аристократа, ищущего приключений в Пределах, исчезла. Его лицо посуровело, глаза сузились, наполнившись холодной сосредоточенностью.
— Вот он, — тихо, почти с удовлетворением произнёс Гроуле, откидываясь в кресле. — Вот ты настоящий. Мой тебе совет: если прибегаешь к услугам наёмников, убедись, что не оставил следов.
— Вы понятия не имеете, с какими силами связались, Гроуле, — голос Сайджеда изменился, став ниже, твёрже. Он смотрел на старика без страха, и в его глазах мелькнула искра вызова.