…И что это значит, черт побери все на свете?!
Нащупав в кармане мобильный телефон, Волошин быстро набрал номер собственной приемной. В трубке хрюкнуло и прогудело первым длинным гудком. Варя за стеклом перестала копаться в ящике и подняла голову – видимо, на многокнопочном и сложном телефонном аппарате замигала лампочка. В ухе у Волошина прогудело второй раз.
Варя раздумывала. Волошин ждал. Снова прогудело, она протянула руку, сняла трубку, и Волошин услышал привычное:
– Группа компаний «Эксимер», чем могу помочь?
Он моментально нажал «отбой». Варя еще подержала трубку возле уха, а потом вернула ее на аппарат.
…Что она станет делать дальше? Забеспокоится? Или продолжит копаться в чужих вещах?!
Она посидела немного, потом проворно и аккуратно собрала бумаги в ящик, и Волошин понял, что она сейчас вернется в приемную. Или заглянет к нему. Просто так.
Ему по балкону бежать было дальше, чем ей идти по кабинету, и он на самом деле побежал! Поскользнулся на сером сухом снегу, чуть не упал, влетел в распахнутую дверь, запутался в шторе, опять чуть не упал, плюхнулся в кресло, и тут в дверь постучали.
– Да, – ответил он, чуть задыхаясь.
– Я забыла вам утром передать, – она вошла и положила ему на стол какой-то конверт. Он посмотрел мельком и перевел взгляд на ее лицо. Она казалась совершенно невозмутимой, только щеки красные. Или они у нее всегда красные?..
– Может быть, кофе сделать?
– Спасибо, не нужно.
Варя пошла было вон, но остановилась на пороге.
– Марк Анатольевич, у вас дверь на балкон открыта. Простудитесь.
Он быстро оглянулся. Дверь была распахнута настежь, штора шевелилась от ветра. Он встал, решительным шагом дошел до дверей и захлопнул их. Варя все стояла.
– Вы что-то хотели мне сказать?
– Нет-нет, – спохватилась она. – Ничего.
Волошин остался один. Сидеть он совсем не мог, вскочил и начал ходить. Ходить было особенно негде, в середине кабинета была ступенька, придуманная дизайнером для какого-то там «разделения пространства», вот об «разделение» это он теперь все время спотыкался, и мысли спотыкались тоже.
…Что она могла там искать?! Да еще так уверенно, так… по-хозяйски?! Те самые бумаги? Зачем они ей?! Да она и не может о них знать! Тогда что? Деньги? Ценности? Забытые Разлоговым часы «Франк Мюллер»?! Именно она, эта самая Варя, позвонила ему среди ночи и сказала, что ключ от сейфа не подходит. Он тогда примчался проверять, и выяснилось, что не подходят оба ключа – тот, что был в кармане Волошина, не подходил тоже! Он долго не мог сообразить, в чем дело, и тут она позвонила снова и рассказала, что кто-то сообщил ей о том, что Разлогов убит. Но при чем тут она, ведь она… никто! Просто секретарша и не может иметь отношения ни к чему!.. Или может? Историй про корпоративный шпионаж Волошин знал множество и знал, что большинство таких историй – чистой воды выдумка для детективных романов. Если она не работает на конкурентов, но тем не менее копается в разлоговском столе, как в своем собственном, значит, ей что-то известно. Что ей может быть известно?
Он все ходил, спотыкался и думал.
Надо бы запросить в отделе кадров ее личное дело. Надо выяснить, откуда она пришла. Надо…
Зажужжал зуммер, и Волошин посмотрел на аппарат. Вызывала его секретарша Варя, о которой он думал так напряженно.
– Да.
– Марк Анатольевич, к вам Елена Степанова.
– Кто такая Елена Степанова?!
Почему-то вместо того, чтобы внятно и четко ответить на вопрос, как и полагается секретарше, Варя прошелестела в трубку:
– Одну секундочку, пожалуйста.
– Пожалуйста, – сказал Волошин смолкшему аппарату, и через эту самую секундочку в дверь постучали.
– Объясните мне, черт возьми, что происходит, – начал Волошин тихо и грозно, но секретарша, будь она неладна, вдруг заговорщицким движением приложила палец к губам и прикрыла за собой дверь.
Волошин вытаращил глаза.
– Что?! Что такое?!
– Елена Степанова – кинолог, – быстро сказала Варя.
– Кто?!
– Кинолог. Тише, Марк Анатольевич, там все слышно.
– Какой, к бесу, филолог?! То есть кинолог! У нас что, собачий клуб?!
Он тяжело дышал и так ее ненавидел, что даже смотреть не мог, отворачивался.
– Она привезла собаку, – быстро продолжила Варя. – Собаку Разлогова, Димку!
– Так, – сказал Волошин. – Понятно.
И они посмотрели друг на друга.
– Как это может быть? – вдруг беспомощно спросил начальник у секретарши. – Он же пропал, Димка! Когда Разлогов… умер!
– Он не пропал, – быстро и испуганно сказала Варя. – Он был все время у этой… Елены Степановой!
Специалистка по собакам оказалась крепкой молодой женщиной в джинсах и овчинном тулупе. Не дубленке, а именно тулупе! У нее были красные руки и доброе расстроенное лицо.
– Здрасти, – сказала она Волошину, как только тот появился на пороге, – а я вас знаю. Помните меня?
– Нет, – признался Волошин, рассматривая ее.
– Ох как жарко! Можно, я сниму? – и она сняла с плеч свой тулуп.
– Конечно, – спохватился Волошин, но не сделал ни одного движения. Тулуп подхватила Варя, побежала и пристроила его в шкаф. Из-за тулупа дверь не закрывалась, и Варя некоторое время пыталась ее прихлопнуть, а потом перестала.
– Я видела вас у Володи на даче, – продолжала Елена Степанова. – Как-то приезжала Димке прививку делать, а вы там были. Не помните?
Конечно, он не помнил! Он вообще никогда не запоминал в лицо… персонал и гордился этим!
– Хотите кофе? – встряла Варя.
– Нет, спасибо. Я бы водички попила, – кинолог расстроенно посмотрела на Волошина. – Я знаю, все знаю! Володя умер так неожиданно! Господи, я когда узнала…
– Да, – сухо сказал Волошин.
Варя подала ей стакан воды, она залпом выпила и почему-то вытерла совершенно сухой лоб.
– Я вот теперь не знаю, что мне с Димкой делать! Вы поймите, я бы его себе оставила, но он так тоскует, сил моих нет глядеть на него! И собака очень дорогая! Ну содержать дорого, – зачем-то объяснила она, – мне не потянуть…
– Как у вас оказалась собака? – перебил Волошин неприятным голосом.
Елена Степанова шмыгнула носом и пожала плечами. Плечи были круглые и мягкие, должно быть, именно такие и должны быть у женщины, которая любит собак.
– Да как обычно. Позвонили, попросили передержать. Ну я приехала да забрала его, вот и все дела. А теперь я звоню-звоню, но никто не отвечает…
– Кто позвонил? Кто попросил?
Она опять пожала плечами и покосилась на пустой стакан. Варя мигом налила ей еще воды.
– Глафира, – отхлебнув, ответила Елена Степанова. – Она редко звонит, обычно Володя просил… А тут она позвонила и говорит: заберите собаку, мы уезжаем. Я приехала и забрала.
– Куда приехали?
– Ну на дачу, куда же еще! – Она посмотрела удивленно. – Все как обычно. Только теперь Володя умер, а у Глафиры телефон не отвечает! Я два дня назад поехала туда, а там никого!
– Туда – это на дачу Разлогова? – уточнил Волошин.
– Ну конечно! Походила, постучала, не отзывается никто…
– А кто вас пустил на участок, если там никого не было?
– Так у меня же вот! – и она вытащила из кармана какую-то плоскую штуковину. – Брелок. Он ворота открывает! Мне его Володя дал, еще когда Димка маленький был, и я к нему на занятия ездила! Володя говорит: «Мало ли, приедешь, а нас нет никого. У нас, – говорит, – так часто бывает». Ну и дал брелок, ты, говорит, спокойно заезжай и занимайся с ним! Ну с псом! И главное, телефон не отвечает, а Володя умер…
– Постойте, – перебил Волошин, – значит, вам звонила Глафира. Попросила забрать собаку. Вы приехали и взяли.
Елена Степанова кивала.
– Когда вы собаку забирали, Разлогов был дома?
– Нет. Никого не было. Димка был один.
– Так. Был Димка. Дальше что?
– Да ничего! Я на него ошейник надела, намордник взяла, так, на всякий случай. По телику все показывают, как собаки на людей бросаются, а люди-то на собак чаще… Ну мы и уехали с ним ко мне на дачу. А потом, дня через два, что ли, в «Новостях» и говорят, что Владимир Разлогов… Вот я теперь звоню, звоню, а телефон не работает. – Она опять шмыгнула носом, очень горестно. – И Димка тоскует. Вот я и решила на работу приехать! Ну к вам то есть.
– Откуда вы знаете, где мы работаем?
Она взглянула испуганно, и Волошин изменил тон.
– Вы у нас тут раньше бывали? – спросил ласково.
– Мы первый раз с Володей здесь встречались! – Она вдруг заспешила, как будто в чем-то оправдывалась. – Меня Марина Леденева хорошо знает, директор книжного магазина «Москва». Ну на Тверской!
Волошин кивнул. Этот магазин знали все.
– Я к ее Цезарю приезжала. Цезарь – собака, – пояснила она и улыбнулась доброй улыбкой. – Хорошая собака, умная. И Димка умный очень. Шалопай, конечно, как все мальчишки, но умный! Вот ему раз сказал, и он…
– Вас рекомендовала Марина Леденева, Разлогов вас здесь принял, вы стали заниматься его собакой и время от времени брали ее на передержку, когда Разлогов уезжал. Так?
– Да-да!
– В последний раз вам позвонила его жена и попросила увезти собаку?
– Да, все в точности так.
– Вы приехали, на даче никого не было, вы забрали собаку и уехали?
– Да.
– Теперь вы хотите ее вернуть, а телефон Глафиры не отвечает?
– Ну да, – не понимая, к чему такой допрос, подтвердила Лена, и щеки у нее покраснели.
– А ее телефон… как не отвечает? – вдруг спросила Варя, и Волошин взглянул на нее с изумлением. – Трубку никто не берет?
– Выключен он. Вне зоны действия сети, – Лена пожала плечами. – Ну я в первые дни думала, ни до чего человеку… Ну уж не до собаки точно! И потом… Не может же она телефон навсегда выключить! А он «вне зоны» да «вне зоны»…
– Лена, какого числа вы собаку забирали, помните? – Это опять Варя спросила. – Только точно!
– Да чего там не помнишь! Третьего, совершенно точно.
Варя посмотрела Волошину в глаза.