— Хорошо, — нервно поморщился россиянин. — Прикажите своим людям отпустить мои руки, и я покажу место, где упал самолет. Вы же его ищете, верно?
Маркос не смог скрыть победной улыбки.
— Отпустите его. Но держите на прицеле. Если выкинет какой-нибудь фортель — стреляйте без предупреждения.
Сути того, что произошло через секунду, никто понять не успел. Стоило охранникам отпустить руки российского туриста, как тот сделал странный магический жест пальцами поднятой руки, щелкнул пальцами — и все стоявшие поблизости люди замерли.
Двое охранников, один из матросов, сам Маркос, его личный телохранитель и даже старший охраны, едва успевший несколько раз дернуть за фал оранжевого буя, — все буквально отключились и застыли в тех позах, в которых их застала посланная Захарьиным неведомая команда.
Зрелище впечатляло. Во всяком случае, второй матрос, занимавшийся швартовыми концами на борту катера и бывший далековато от места магического действа, испуганно закричав, умчался прочь внутрь судовой надстройки.
Глеб спокойно присел на диван, выковырял из пачки сигарету, крутанул колесико зажигалки и выпустил вверх клуб дыма…
Вскоре к борту катера подошел капитан — бледный, как вспененный гребень волны. Севшим от волнения голосом он позвал:
— Господин Маркос. Господин Маркос, что с вами?..
Продолжая стоять посреди кокпита, тот не ответил.
— Ты бы лучше позаботился об этой компании и забрал на борт своего катера, — небрежно стряхивая с сигареты пепел, посоветовал Захарьин.
— А что с ними… случилось?
— По-моему, они впали в какой-то летаргический сон. Думаю, врачи ближайшей клиники разберутся.
— Эй, кто-нибудь! — не оборачиваясь, крикнул капитан.
В проеме приоткрытой дверцы показалось испуганное лицо матроса.
— Быстро позови сюда водолазов!
Через пару минут команда крепких парней приступила к эвакуации с борта «Астероида» охранников, матроса, телохранителя и Анджело Маркоса.
Глеб все так же восседал на диванчике. Лениво потягивая из бокала виски, он равнодушно взирал на перепуганных филиппинцев и не препятствовал их поспешной работе.
— Вы позволите забрать их оружие? — подал голос один из водолазов.
— Забирай…
Схватив три автоматические винтовки, водолаз перепрыгнул с борта яхты на борт катера. Взревел дизель. Вода за кормой вспенилась. Старенький катер отошел в сторону и стал удаляться в направлении северо-восточного побережья острова Катандуанес…
Глава восьмая
Республика Филиппины; в девяти морских милях к северо-востоку от острова Катандуанес. Настоящее время.
Минут через двадцать от начала погружения я отчетливо услышал работу дизеля. По правде говоря, я слышал его и раньше — едва спустился под воду, но теперь стучащий звук силовой установки катера стал угрожающе громок. Это заставило прекратить только начавшийся осмотр дна и задрать голову для изучения поверхности. Вскоре я разглядел темневший корпус подходившего к нашей яхте катера.
«Какого черта им нужно?» — подумал я, зависнув в пятнадцати метрах от дна.
Сбавив ход, катер притерся бортом к яхте; дизель смолк. Ситуация складывалась мутноватой. Над головой — в каких-то шестидесяти метрах — происходили не запланированные нами события. В них участвовали Глеб и все те, кто находился на борту катера. И только я не имел понятия об их сути.
Пока меня терзали размышления по поводу дальнейших действий, прошло несколько минут. Внезапно рука, в которой был зажат моток фала, ощутила рывки — короткие, нервные и настойчивые. Один, второй, третий…
Перед началом работы обучать Глеба языку общения командира погружения с ушедшим на глубину пловцом я не стал. Слишком мудреная эта наука для новичка, и одного занятия для ее постижения недостаточно. Поэтому мы просто условились о следующем: в случае экстренной необходимости Глеб несколько раз дергает за фал. Несколько, дабы не вышло случайных накладок.
Итак, Глеб или кто-то иной приказывал прекратить погружение и немедленно подниматься на поверхность.
«Какого черта?! — мысленно ругал я неопытного напарника. — Не успел приступить к осмотру, а он уже зовет наверх! Ох и намучаюсь я с ним!»
Делать нечего. Он исполняет обязанности командира спуска, и я обязан подчиниться. Вздохнув, я в последний раз осматриваю дно в радиусе видимости… Погибшей яхты здесь нет, и следующее погружение нужно произвести метрах в шестидесяти.
Бросаю моток оставшегося фала с небольшим якорем на конце, засекаю время окончания работы и приступаю к «восхождению»…
Подъем с глубины к «Астероиду» занимает в два раза больше времени, чем погружение. Метров за семь до поверхности дизель катера внезапно оживает, оглушая противным стуком. Гребной винт вспенивает и закручивает воду в плотные жгуты. Машинально шарахаюсь в сторону, дабы поток не затащил в «мясорубку», но не успеваю отплыть и на пару метров — корпус катера энергично отваливает от яхты и, набирая скорость, уходит в направлении острова.
«Ну слава богу. — Я возобновляю подъем. — Нежданые гости всегда хуже ожидаемых несчастий».
На поверхности появляюсь рядом с опущенной купальной платформой. Глеб спокойно сидит на диванчике и докуривает сигарету.
— Что тут происходит? — Сдвинув маску на лоб, я полощу рот соленой водичкой.
— Рыбачки подходили, которых мы заметили рано утром.
— Чего хотели?
Швырнув окурок за борт, он поднимается, выходит на платформу и подает руку:
— Что-то я проголодался. Пойдем пообедаем. За столом и расскажу…
Спустя минут двадцать мы сидели в салоне, не спеша поглощая приготовленный на скорую руку обед из замороженных полуфабрикатов.
— Куда же делись рыбаки и что им было нужно? — спросил я, сгорая от любопытства.
— Да не рыбаки они вовсе, — с нехорошей улыбочкой ответил Глеб.
Моя вилка повисла в воздухе.
— А кто же?
— Давний знакомый — Анджело Маркос.
Имя не сказало мне ровным счетом ничего. Я внимательно глядел на визави, ожидая дальнейших объяснений.
— Несколько лет назад, когда в этом районе произошла трагедия, — начал он, — Анджело Маркос возглавлял Совет национальной обороны Республики Филиппины и лично принес мне извинения за угодившую в яхту ракету, за гибель супруги, за причиненный ущерб.
— Понятно, — решил я не развивать тяжелую для Глеба тему. — Ну а что же ему понадобилось сегодня?
— Кажется, он что-то пронюхал о ценных документах на борту моей утонувшей яхты.
— Вот как?! И что же ты?
— Пришлось утихомирить господина Маркоса и несколько человек из его команды. Сейчас бывший министр наверняка отдыхает в своей каюте, а капитан держит курс на ближайший порт острова Катандуанес.
— Ты проделал с ними свой фирменный трюк?! — догадался я.
— Да, отключил в сознании некоторые функции. Проще говоря, погрузил в глубокий сон. В очень глубокий.
В моей памяти тотчас всплыл эпизод из первого вечера нашего знакомства, когда на требование охранников ночного клуба «Скорпион» расплатиться за напитки Глеб произнес тихим и в то же время звучным строгим голосом: «Смотрите на мои руки». Затем приподнял ладони и сделал несколько пассов. Охранники и стоявший позади них бармен тут же заткнулись; ссутулив плечи, они следили потухшими взглядами за ладонями моего странноватого приятеля. Действо длилось секунд пять или десять, хотя мне показалось, что время остановилось и Глеб совершает магические пассы несколько часов… Покончив с ритуалом, он приказал сматываться, и мы, оставив сотрудников клуба в глубоком трансе, устремились к выходу…
Вспомнив об этом, я в недоумении почесал затылок:
— Давно хотел спросить…
— Полагаю, о моих способностях? — как всегда, предугадал вопрос Захарьин.
— Да. Как тебе это удается?
Он помолчал; поглядев в синеву бездонного неба, тяжело вздохнул. Затем плеснул в бокалы вискаря, закурил свой любимый «Hilton Platinum» и проникновенно произнес:
— В детстве я был добрым и безобидным мальчуганом. Родители-алкоголики наложили отпечатки на мой интеллект: школу я закончил еле-еле, а в университет так и не поступил. Зато Господь Бог пожалел и наградил чудодейственной силой. Я всегда — сколько себя помню — чувствовал присутствие этой необъяснимой силы, но долгое время не мог ее приручить и не умел ею воспользоваться. А за несколько месяцев до гибели супруги довелось пережить еще один шок. Вот тогда-то и вылезла наружу моя неординарная способность к гипнозу.
— Что с тобой произошло?
— Пьяный мажор на папиной машине сбил меня на пересечении Яна Райниса и Сходненской.
— И здорово тебе досталось?
— Здоровее — только насмерть. Самого происшествия почти не помню. Я был здорово пьян — это и спасло. Визг тормозов, удар, лихая карусель из светящихся окон… Очухался в больнице: рука, ключица, голень — сломаны; башка в бинтах, рожа в пластыре. И вот, лежа на больничной койке, я вдруг обнаружил поразительную вещь.
— Какую? — затаил я дыхание.
— Понимаешь, мне с легкостью удавалось предугадывать некоторые события. К примеру, я точно знал, кто и когда войдет в мою палату, что скажет и что сделает.
— Дорого бы я заплатил за такую способность. — Покончив с обедом, я потянулся к коробке с соком.
Немного помолчав, он загадочно улыбнулся:
— Не скажу, что я сильно обрадовался. Поначалу эта способность изрядно пугала, а в какие-то моменты я думал, что реально схожу с ума.
— Почему?
— Представь, насколько это необычно, когда твой мозг каждую минуту выдает подсказку: сейчас откроется дверь, в палату войдет медсестра и поменяет пузырек в системе; через две с половиной минуты зазвонит твой сотовый телефон, высветив на экране номер тетушки из Красногорска. А после разговора с ней к тебе пожалует заведующий отделением и скажет о переводе в другую палату.
— Неужели каждый раз угадывал?
— Ни одной ошибки! Любая подсказка из недр мозга — в самую точку.
— А что же с гипнозом? Способность к нему тоже открылась в больнице?