(Взял трубку.) Земцов? Можно переправлять? Встречай. Выходим… (Положил трубку.) По приказанию командующего армией первый наш полк переправляется немедленно, прорывается к немцам в тыл, отвлекает от берега часть сил противника и помогает полковнику Климову закрепиться на берегу. С первым полком иду я.
Ж и л и н (Соколу). Лейтенант, стройте бойцов.
С о к о л. Есть. Стано-о-вись!..
Гул самолетов. Над Волгой повисла ракета.
Ш е л е с т. Немец мост ищет. Эх, сейчас бы хорошего стрелка!
Кудров вскинул винтовку, выстрел. Ракета погасла.
Кто стрелял?
К у д р о в. Я, Афанасий Кудров.
Ж и л и н. Молодец! Получишь снайперскую винтовку. Будешь Волгу в темноте держать.
К у д р о в. Скажи, чтобы скорее тащили, а я пока из этой постараюсь.
Взрыв бомбы. Зарево близкого пожара. Вбегает к о м е н д а н т.
К о м е н д а н т. Товарищ комиссар, мост горит!..
Входят З а х а р ы ч и Ю л ь к а.
З а х а р ы ч. Доложить прибыли, что мост мы закончили.
Ш е л е с т. А он горит!
З а х а р ы ч. Хрен с ним. Для того и строили, чтоб горел.
Ш е л е с т (Юльке). Он что? Пьян?
З а х а р ы ч. Нахлебался водички, она в градус и ударила.
Ю л ь к а. Горит фальшивый мост — отца выдумка. Немец бомбу сбросил — не попал. А ребята сами фальшивый мост подожгли.
Ш е л е с т (в восторге). Старик! Эх, старик! Как только увижу полковника Климова… медаль будешь иметь! (Бойцам.) Товарищи! У центральной пристани идет рукопашный бой. Полковник Климов ждет нас… (Захарычу.) Веди на мост!
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Улица. В глубине сцены виден большой дом. На переднем плане кусок стены — все, что уцелело от квартиры. На полу разбитая мебель, тряпье, камни, земля — следы разорвавшихся мин и снарядов. Немцы обстреливают стену из пулемета и, уверенные в том, что за стеной нет ни одного живого бойца, с криками идут в атаку. Раздается команда: «Огонь!» Из-под обломков мебели поднимаются бойцы под командой Б у б н а: А н д р е й, К у д р о в, Е г о р и д р у г и е. Швырнув в сторону немцев гранаты, они скрываются за стеной. Слышны шум и крики немцев.
Б у б е н (негромко). Огонь!..
А н д р е й. Нету больше…
Б у б е н. Врешь!
Из-за стены падает ручная граната.
Ложись!
К у д р о в. Сволочь! (Подполз, схватил гранату. Хотел швырнуть обратно — задержался.)
Б у б е н. Бросай!
К у д р о в. Записка к ней привязана.
Б у б е н. А ну… (Прочитал записку.) Ультиматум.
Е г о р. Читай.
Б у б е н (читает). «Полковник Климов послал вас на верную смерть, вы попали в окружение, и мы пять суток беспощадно истребляем вас…»
А н д р е й. Ребята, фриц хочет, чтобы мы пощады попросили.
К у д р о в. Об том не сказано.
Б у б е н (читает). «Мы даем вам три минуты подумать. В городе не осталось ни одного живого бойца. Полковник Климов сдался в плен немецкому командованию…» (В сторону немцев.) Брешешь, сука!
Е г о р. Дальше-то… дальше что?
Б у б е н. «…У вас нет патронов, хлеба, воды, поэтому бросай оружие и… (замялся) переди наша сторона…»
К у д р о в. Как, как?
Б у б е н. Эх!.. (Ищет гранату.)
А н д р е й. Патронов бы, товарищ старшина второй статьи, для ответа.
Б у б е н. Штыками ответим! Беги в соседние окопы. Бумажку комиссару передай. Доложишь: в живых осталось восемь человек. Отбиваться нечем. Но не сдадимся. Понял?
А н д р е й. Понял.
Б у б е н. Крой… Подожди!.. Скажешь, что мы… (Махнул рукой.) Ладно… Беги…
А н д р е й. Понятно, товарищ старшина второй статьи. (Ушел.)
Голос за сценой: «Немецкий командований ожидает еще один минут!»
К у д р о в (немцам). Подумать дай, дура-лошадь!
Б у б е н. Посмотри, может, у кого-нибудь хоть одна граната осталась.
Б о е ц. Нету.
Б у б е н. Погорячились. Без «феньки» помирать скушно…
К у д р о в. Виноват, братцы, виноват… (Достает из-под половицы что-то завернутое в одеяло). Имеются три штуки…
Е г о р. Хозяйственный мужик! И на войне с запасом.
К у д р о в. Запас хлеба не просит…
За сценой снова шум. Немцы кричат: «Немецкий командований больше не может ждать».
А нам не к спеху…
Б у б е н (торопливо разворачивает сверток). Запеленал, будто дитёнка…
Близкие крики. Бубен и Кудров бросают в немцев гранаты. Взрывы. Тишина.
К у д р о в. Вот те «переходи наша сторона».
За стеной слышны немецкий говор, крики, команда.
Ф а р м а н о в. Товарищ командир, за спиной у нас… Ой, сколько их!..
Е г о р. Этих не остановишь…
Б у б е н (встал). Штыки у всех?
Б о й ц ы. Имеются.
Б у б е н. Сбрасывай барахло, чтобы в пот не ударило. (Сбросил шинель, остался в тельняшке, надел бескозырку.)
Бойцы также готовятся к неравному бою.
Кто письма не успел отправить? Давай сюда!..
Кудров, Фарманов и еще один боец отдают ему свернутые треугольниками письма. Бубен прячет письма под камень.
К у д р о в. Когда-нибудь наши будут новый дом строить — найдут.
Молча прощаются.
Е г о р (Бубну). А я Юльке ничего не написал.
Б у б е н. Такую девку захватил, черт…
Е г о р. А ты думал: раз Волга впадает в Каспийское море…
Пьяные немцы запели песню.
Б у б е н. Фриц! Не пой, сволочь!
Стало тихо. Слышно громкое шипенье. Это стреляет наша «катюша».
(Восторженно.) Не пой, сволочь, когда наша «катюша» поет. Братцы!.. Полковник жив! Слышите?..
Ф а р м а н о в. «Катюша»!
К у д р о в. Спой, «катюша», спой, милая, фрицам, чтоб их!..
Разрывы.
Б у б е н. Семь гробов! Гитлеру, Геббельсу, Герингу, Муссолини, Маннергейму, Антонеску…
К у д р о в. Эх, а Риббентропу-то!
Вбежал А н д р е й с пулеметными лентами в руках.
Ф а р м а н о в. А-а, фриса домой пошла…
А н д р е й. Живем, братцы!.. (Бубну.) Товарищ старшина второй статьи, комиссар тебя требует.
Б у б е н. Есть идти к комиссару. Кудрову дашь десятка два, ребятам по обойме, остальные — себе. Остаешься за старшего. Понял? Стрелять только в крайнем случае. (Исчез за выступом стены. Пауза.)
К у д р о в. Затишка, аж страшно…
Е г о р. Эта затишка нам боком выйдет…
А н д р е й. Чего пугаешь? Впервой, что ли?
К у д р о в. А что, ребята, сидим мы тут, любезности с немцами разговариваем, а вдруг и впрямь фриц в городе полный хозяин?
Р а н е н ы й (он лежит в ванне). Рота, за мной! Огонь! Огонь! Т-так!..
Бойцы смотрят друг на друга.
А н д р е й. Кто это?
Е г о р. Остроухов… Раненый. Живой еще…
Р а н е н ы й. Ку-да? Огонь! Ого-онь! Подпускай ближе… За мной!.. (Подражает пулемету.) Та-та-та… Огонь — пли! Огонь — пли!.. Т-так… Мария! Мария-а! (Страшно кричит.) А-а-а!.. Кровь! Уберите кровь!..
К у д р о в. Что ты! Что ты! Нету крови.
Р а н е н ы й. В животе кровь… Кругом кровь…
Пауза.
Ф а р м а н о в. Сколько так сидеть будем?
А н д р е й. Пока приказ не получим.
Е г о р. От кого? Командира полка убило.
К у д р о в. А комиссар на что? Комиссар дивизии с нами.
Ф а р м а н о в. Зачем вперед не идем? Зачем назад не идем? Зачем сидим так?
К у д р о в. Трудно мне с тобой по политическим вопросам разговор вести: не агитатор я. (Внушительно.) А затем сидим, что полк наш имеет первый номер, и потому все опасные дела без него обойтись не могут. Мы вот прорвались в тыл к фрицам, положили их без числа, без счета, а тем временем полковник наш фрицев от воды отпихнул, чтобы им пить нечего было…
Е г о р. А нам — жрать…
К у д р о в (не обращая внимания на реплику Егора). А вот нынче полковник дом этот… Андрей, Домом специалистов, что ли, он зовется?
А н д р е й. Ага.
К у д р о в. Специалистов дом возьмет, мы со своими соединимся, ты враз забудешь, что пять суток в окружении сидел, зубами от голода щелкал.
Ф а р м а н о в. Моя не понимает…
К у д р о в (Егору). А ты, Егор, не суйся, когда человеку положение объясняют.
Е г о р (Андрею). Давай патроны.
А н д р е й. Подучи.
Е г о р. Пять штук? Всего? Я лучше кирпичами буду.
К у д р о в. Злой ты, парень.
А н д р е й. С голоду.
Б о е ц. Со страху.
К у д р о в. А что? Верно! И я со страху злой стал, когда к Волге впервые подошел, пожар увидал.
Б о е ц. Хы! Это что! Вот я намедни натерпелся страху, да! На всю жизнь. Признаться, второй год на фронте, а с фрицами до этого случая встречи не имел. Мое дело было пищу готовить да за кухней следить. Иду как-то с термосом по берегу, смотрю — пленного фрица ведут. Такой меня интерес разобрал, иду и на него глазею. Подводят ребята немца к блиндажу, а около блиндажа какой-то дядька дрова колет: фуфайка стеганая на нем, шапка каракулевая, а брови нахмуренные. Невзрачный, одним словом, на вид человек. Подбежал я к нему, за рукав дергаю, кричу: «Папаша, бросай работу, пленного фрица ведут! Глядь, какого пымали!» Повернулся он к фрицу лицом, ребята конвойные руки по швам и докладывают: так и так, что делать с фрицем? Он говорит: «Фрица — на допрос, а этого, — на меня показывает, — на передовую. Ему, я вижу, на фрицев охота поглядеть». И вот я и попал…
К у д р о в. Кто же это был-то?
Б о е ц. Командующий армией.
К у д р о в. Ну?
Б о е ц. Вот тебе и «ну»!
А н д р е й. Какой он из себя?
Б о е ц. Описать невозможно. Потому как от страху у меня все тогда в глазах помутнело.