Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна.
Идет война народная,
Священная война.
З а н а в е с.
В. ЕжовСОЛОВЬИНАЯ НОЧЬДрама в двух действиях
П е т р Б о р о д и н — сержант.
И н г а — немецкая девушка.
Л у к ь я н о в — полковник, начальник гарнизона.
Г у р а — подполковник, заместитель Лукьянова.
Т и м о ф е е в — старший лейтенант, офицер комендатуры.
Ф е д о р о в с к и й — лейтенант, офицер комендатуры.
К у з о в к о в — старшина.
Ф и р с о в — младший сержант.
З у б о в — сержант.
К о б ы л к о — сержант.
Б у т е н к о — солдат.
Н и н о ч к а — младший сержант, переводчица.
К а т е н ь к а — ефрейтор.
С а ш е н ь к а — ефрейтор.
П р о ф е с с о р — француз из концлагеря.
З и з и — его дочь.
С о в е т с к и е с о л д а т ы и о ф и ц е р ы, н е м ц ы в г р а ж д а н с к о м, н е м ц ы - м у з ы к а н т ы.
Действие происходит в Германии, в небольшом городке, в мае 1945 года.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Городская площадь, окруженная развалинами. Слева — уцелевшее мрачное здание. На нем — табличка на русском и немецком языках: «Советская военная комендатура». Под табличкой — ч а с о в о й. Справа — еще одно почти уцелевшее здание — универмаг. На витринах — одежда, галстуки, рубашки, головы манекенов в шляпах и белых крахмальных воротничках на шеях.
Ближе к авансцене — побитые плиты набережной. Авансцена образует берег реки, что-то вроде причала. На нем сидят лицами к зрителю с е р ж а н т ы П е т р Б о р о д и н, З у б о в, Ф и р с о в, с о л д а т ы. Сидят тесно, плечом к плечу.
Несколько в стороне расположился с т а р ш и н а К у з о в к о в. По площадке то и дело проходят с о в е т с к и е с о л д а т ы и о ф и ц е р ы — в одиночку и группами. Очень редко появляются н е м ц ы в г р а ж д а н с к о м, преимущественно старики и старушки. На кусочке сквера под уцелевшим деревом вповалку спят еще н е с к о л ь к о с о л д а т. Они спят на протяжении всего действия, не просыпаясь ни от чего. Сидящие у причала посматривают на реку, блаженно щурятся.
П е т р. Май, а вода какая светлая… (Помолчав, задумчиво.) Солнце… Небо… Речка… Берег…
З у б о в. Ты что, Петя, бредишь?
П е т р. Нет… Просто опять приучаюсь все называть нормальными человеческими именами… как до войны называлось.
З у б о в. Непонятно. Что значит — нормальными именами?
П е т р. Очень просто. Не «воздух», а небо… Не «водный рубеж», а река… речка.
Ф и р с о в. Реченька…
П е т р. И если надо переплыть на ту сторону, так и будет называться — «переплыть на ту сторону», а не «форсировать водный рубеж»… А лежать на берегу — это значит просто загорать, а не «удерживать плацдарм»… И если вон она, плывет по реке доска, так она и называется доска или дощечка…
Ф и р с о в. Досточка.
П е т р (кивнув). Да, а не «подручное плавсредство». (Опять задумался.)
З у б о в. Ничего… занятно… Трави… трави дальше.
П е т р (улыбнувшись). Ты вернешься, где будешь устраиваться на жизнь?
З у б о в. Еще не решил ни хрена… Пока домой поеду, к себе в село… А там видно будет.
П е т р. Ну, значит, так… Выйдешь ты под вечер за околицу, а перед тобой поле. Не «минное поле», а пшеничное, или ржаное, или там какое еще…
Ф и р с о в (волнуясь). Да ведь это ж… господи!.. Какое еще!.. Всякие поля могут быть. Овсяное там или какое другое. К примеру, просо можно посеять, гречиху… Можно горох и обратно же чучавику!..
З у б о в. Слушай, ты можешь заткнуться со своей чучавикой?.. Дай человеку говорить!
П е т р. Значит, поле… И не «проходы» в этом поле понаделаны, а идет через него дорога или тропинка…
Ф и р с о в (не выдержав, тихо). Стежка.
П е т р. Стежка… И не по-пластунски ты ползешь по ней, а пойдешь во весь рост, да еще прутиком будешь по ногам пощелкивать.
Ф и р с о в. Кошелки…
П е т р. Что… кошелки?
Ф и р с о в. Из прутиков… Корзины разные, по-нашему — кошелки, можно плести. Утречком, по росе, нарежешь тальничку…
З у б о в (потянувшись за автоматом). Смотри… Нажму вот здесь, только один разочек, и сразу отмучаешься!
Ф и р с о в. Ладно, ладно. Молчу. (Вздохнув.) Не понимаешь ты… Ведь это ж я к слову.
З у б о в. И я к слову.
П е т р. Придешь ты к реке, а на «предмостном укреплении» мальчишки с удочками… и бабы семечками торгуют.
Ф и р с о в. Жареные семечки, да?
П е т р. Конечно…
З у б о в. Большой стакан — рупь, маленький — полтинник.
П е т р. Точно… А мальчишки, как увидят, что ты идешь, побросают свои удочки и бегом к тебе: «Дядя Вась, а дядя Вась, расскажи что-нибудь про войну!» Ну, ты, конечно, поломаешься для виду, а потом присядешь на бугорок, на травку, достанешь коробку «Казбека»…
З у б о в. Я «Беломор» уважаю.
П е т р. «Беломор» — это ты потом будешь курить, а по первому дню купишь «Казбек»… Да-а, закуришь… И начнешь примерно так: «Служили мы, ребятки, в пехоте, в гвардейской дивизии полковника Лукьянова… (Видит, что уже многие прислушиваются к его рассказу, и неожиданно заканчивает.) И хотя командовал нами товарищ полковник, но все ж главней его был в нашем подразделении гвардии старшина Иван Михайлович Кузовков».
Все засмеялись, посмотрели на старшину.
К у з о в к о в (шумно вздохнул). Артист ты, Бородин!.. Другим вот сейчас задача — на какую специальность после армии учиться, а у тебя порядок, все ясно: тебе в цирк на клоуна надо идти, большие деньги загребать будешь!
Справа послышалась команда: «Смирно!»
(Повернул голову и вдруг вскочил.) Смир-рна-а!!!
Солдаты, разом поднявшись, поворачиваются и застывают по стойке «смирно». На шаг впереди шеренги стоит старшина. Долгая пауза. Входит п о л к о в н и к Л у к ь я н о в.
Он медленно проходит вдоль шеренги. Строгий, суровый, он чуть косит глазами на солдат. И те под его взглядом еще сильнее вытягиваются.
П е т р (негромко). Хоть бы раз скомандовал «вольно»…
К у з о в к о в (яростным шепотом). Отставить!
Лукьянов повернул голову в сторону площади, скользнул взглядом по высокой арке рядом с магазином, где был проход на одну из улиц и на карнизе которой висело большое полотнище со свастикой посредине.
Л у к ь я н о в (Петру). Бородин?
П е т р. Так точно, товарищ полковник.
Л у к ь я н о в. Выйти из строя!
Петр делает шаг вперед.
Приведите себя в порядок, товарищ сержант.
Петр, скосив глаза, осматривает себя и, не поняв, что требует полковник, вытягивается еще сильнее.
К у з о в к о в (не выдержав, шепотом, не поворачивая головы). Пуговку…
Петр, быстро пробежав по пуговицам гимнастерки, застегивает одну из них.
Л у к ь я н о в (Кузовкову). Делаю вам замечание, товарищ старшина.
К у з о в к о в. Есть замечание, товарищ полковник.
Л у к ь я н о в. Сможете снять этот флаг?
П е т р (оценивающе поглядев на арку). Постараюсь, товарищ полковник. Разрешите выполнять?
Л у к ь я н о в. Выполняйте.
П е т р. Есть! (Подбегает к развалинам здания, примыкающим к арке. Перекинув за спину автомат, взбирается наверх.)
Полковник наблюдает за ним. Позади собирается н е с к о л ь к о л ю б о п ы т н ы х из проходящих по площади.
З у б о в. Шарахнуть бы с самоходки, и был бы полный порядок!
Ф и р с о в. Мало тебе… Не наломался еще…
Петр поднимается выше, до самого карниза арки, посреди которого укреплен флаг. Он ставит ногу на узкий выступ, идущий вдоль стены. Раскинув руки, впластавшись в стену, начинает передвигаться по выступу. Вот уже недалеко и флаг, но дальше часть выступа сбита и нужно сделать большой шаг, чтобы перебраться на продолжение его. Петр, напрягшись, пытается нащупать ногой продолжение выступа, но не дотягивается.
З у б о в (громко). Сейчас загремит.
Ф и р с о в (волнуясь). Тише ты!
Л у к ь я н о в. Отставить!
С о л д а т ы (дружно). Отставить!..
— Эй, сержант!..
— Отставить!..
Петр, виновато покосившись вниз, двигается назад. Останавливается на развалинах на уровне карниза. Что-то решая, смотрит на флаг. Снимает автомат. Прицеливается. Гремят очереди. Древко дрогнуло и переломилось. Флаг падает вниз.
О д и н и з с о б р а в ш и х с я. Ловко сработал сержант!
Общее оживление.
П е т р (спускается по камням вниз. Подбегает к Лукьянову). Ваше приказание выполнено, товарищ полковник!
Л у к ь я н о в. Можете идти, товарищ сержант.
П е т р. Есть! (Бежит к своим.)
Лукьянов идет к зданию комендатуры.
З а т е м н е н и е.
Комендатура. Большой кабинет. В глубине кабинета на письменном столе сидит кудрявый л е й т е н а н т Ф е д о р о в с к и й. Одна нога его в ярко начищенном сапоге небрежно покоится на сиденье высокого кожаного кресла. Лейтенант напевает песенку, мастерски аккомпанируя себе на гитаре. Вокруг него в довольно живописных для военнослужащих позах расположились три военные девицы: Н и н о ч к а, К а т е н ь к а и С а ш е н ь к а. Появляется Л у к ь я н о в. Он идет по кабинету. Звук его шагов скрадывает длинная ковровая дорожка, проложенная до самого стола. Сашенька случайно поворачивает голову, видит полковника.
С а ш е н ь к а