Она колеблется. Петр нахмурился, опустил руку. Она быстро поворачивается и идет. Петр смотрит ей вслед. Она оборачивается раз, другой и останавливается. Они долго так стоят, молча глядя друг на друга. Вдруг глаза девушки расширяются от страха.
И н г а. Ты не будешь в меня стрелять?
П е т р (взрываясь). Дура!! Идиотка! Телка немецкая! (Резко повернувшись, идет.)
И н г а (негромко). Подождите…
Петр не слушает ее.
Подождите!..
Петр, не взглянув на нее, в сердцах отмахивается.
(Тихо подходит к нему, дотрагивается до его плеча.) Не обижайтесь на меня. Не обижайтесь… Вы должны меня понять.
Петр молчит.
(Заходит спереди, заглядывает ему в глаза.) Скажите, почему вы не уходили?.. Скажите.
П е т р (хмуро). Я не знаю.
И н г а. Скажите… Может быть, это нужно сказать.
П е т р (смотрит ей в глаза. Сдаваясь). Я сам не знаю. Я вдруг почувствовал, что мне не хочется уходить и… очень не хочется, чтобы уходили вы. Я не знаю, с вами бывает такое: вот встретишься с каким-нибудь человеком, поговоришь, а потом расстаешься с ним. Он уходит, а ты смотришь ему вслед и думаешь — я не знаю его имени, не знаю, где он живет… вот сейчас он скроется в толпе, повернет за угол, и я больше никогда в жизни не увижу этого человека, никогда!.. И становится очень страшно… С вами бывало такое?
И н г а (медленно). Да… бывало… Вы очень странный солдат. Я никогда в жизни не встречала таких солдат. (Молчание.) Хорошо… Вы хотите знать, где я живу? Хотите проводить меня?
П е т р (смутившись). Я не знаю… то есть, конечно… да.
И н г а. Кстати, вы еще не совсем обсохли. Пойдемте. Я живу там, в этой башне. (Кивнула на башню.) Как принцесса в заколдованном замке. (Улыбается.) Вы не боитесь заколдованных замков?
П е т р. Нет… теперь не боюсь.
И н г а. Теперь?
П е т р. Да. Раньше я боялся заколдованных замков и еще много другого. А потом понял — самое большое, что можно сделать с человеком, — это убить его. Меня много раз могли убить… Нет, теперь я ничего не боюсь.
И н г а. А мне всегда страшно… всегда.
Молчание.
Пойдемте.
Она дотрагивается до его руки, и они уходят.
З а т е м н е н и е.
Комната в разрушенной башне. Окна без рам и стекол, забиты фанерой. В проеме двери висит серое солдатское одеяло. Ломберный столик с порванным сукном, облезлые диван и кресло. На стене — кусок разбитого трюмо.
Входят П е т р Б о р о д и н и И н г а.
Входят в темноте, потом они зажигают огарок свечи. Петр осматривается, качает головой.
П е т р. Да-а… Замок.
И н г а (грустно усмехнувшись). Садитесь.
Петр кладет автомат на пол, садится на край дивана, Инга забирается с ногами в кресло напротив. Сквознячок колеблет пламя свечи. По стенам колышутся тени.
К сожалению, мне нечем вас угостить.
П е т р (улыбнувшись). Что вы, что вы, мне ничего не нужно. (Достает портсигар, вздыхает.) Все сигареты размокли…
И н г а (прыгает на пол). О, я, кажется, все-таки могу вас угостить! (Порывшись, откуда-то достает пачку сигарет.)
П е т р. Спасибо. Вот за это большое спасибо. Умираю, хочу курить!
И н г а. Только извините, сигареты не такие, как у вас. Кажется, их делают из буковых листьев.
П е т р (рассматривает пачку). Эрзац. Все равно спасибо. Очень хочется закурить.
Инга подносит ему свечку. Он закуривает. Она тоже.
Зачем?
И н г а. Что зачем?
П е т р. Зачем вы курите?
И н г а. Да, да. Очень плохо, очень плохо… Но все-таки помогает, когда хочется есть. И когда хочется плакать — тоже хорошо одну сигарету… (Погасила сигарету, улыбнулась.) Все. Видите, я могу быть послушной.
П е т р (передразнивая). «Я тебя ненавижу»!
И н г а (смущенно, помолчав). Как вас зовут?
П е т р. Петр.
И н г а. О!.. Пьетр. Это значит Петер… Петер!.. У нас до войны была очень хорошая картина «Петер». Там играет Франческа Гааль. Я пять раз смотрела эту картину.
П е т р. Я тоже смотрел. Правда, только три раза.
И н г а (удивившись). Эта картина шла и у вас?
П е т р. Шла. Тоже до войны.
И н г а. Как интересно… Оказывается, мы смотрели одну и ту же картину… (Пристально посмотрела на Петра, взяла лучинку, закоптила ее на огне свечи и, подбежав к Петру, кончиком лучинки быстро нанесла точки-веснушки на щеки и лоб парня. Отскочила, оценивающе пригляделась и вдруг захлопала в ладоши.) Петер! Настоящий Петер из фильма! (Запела известную песенку из фильма «Петер», закружилась по комнате. Внезапно перестала петь, опустилась на диван рядом с Петром и, уткнувшись головой в его грудь, заплакала навзрыд.)
П е т р (осторожно обнимает девушку, гладит, как маленькую, по голове). Не надо, не плачьте, не надо… Я прошу вас, не надо…
Инга постепенно успокаивается. Еще минута — и она выскользнет из его объятий, но в этот миг за окном раздается оглушительное пение соловьев.
Что это?
И н г а. Соловьи.
П е т р. Где?
И н г а. В парке… в городе… всюду.
П е т р. Откуда их столько? Их, наверное, тысячи… Откуда они взялись?.. так, вдруг, сразу?
Инга не отвечает, но мы слышим ее внутренний монолог.
И н г а. «…Они были всегда. Я помню их с самого детства. Боже мой, пять лет они не пели в нашем городе… а теперь они всюду — в парке, на всех бульварах, на каждом дереве… Это значит — кончилась война… Вот теперь я поверила… В эти ночи, когда они прилетали, в нашем городе никто не спал. Это было счастье нашего города… И вот оно снова пришло. Разве теперь это счастье? боже мой…»
Инга замолкает, и мы слышим внутренний монолог Петра.
П е т р. «…Они поют так же, как и у нас дома. А я так далеко сейчас, в чужом немецком городе… И рядом со мной чужая, нерусская девушка… Чужая… чужая… Какое тяжелое слово — чужая».
Петр вдруг притянул к себе Ингу и неловко поцеловал ее в лоб. Она вырвалась, откинула голову, с ужасом посмотрела на него. А затем, зажмурившись, крепко обняла парня и прижалась головой к его груди. Долгое молчание, а за окном все громче поют, неистовствуют соловьи.
(Тихо.) Как тебя зовут?
И н г а. Инга.
П е т р. Инга… Инга… Я никогда не слышал такого имени… Инга. Я никогда не встречал такой красивой девушки… Я не могу тебе объяснить, что со мной… Я не знаю, как это сказать…
И н г а. Я понимаю… Я все понимаю…
И дальше звучит только их внутренний диалог.
«…Если бы ты все знал обо мне… Ведь я еще ни с кем из парней не целовалась… Ни разу. Меня даже никто еще не провожал домой. Сначала я сама не хотела, а потом, потом просто некому было провожать… Никого не было. Была только война…»
П е т р. «…Если бы ты знала, что у меня еще не было ни одной девушки…»
И н г а. «…Что я делаю?.. Я ничего не могу понять. Ты человек совсем другого мира, ты мой враг, мой враг!.. А мне с тобой так хорошо…»
П е т р. «…Я всегда думал, какая она будет, девушка, которую я вот так поцелую… Но мог ли я думать, что встречу ее здесь, в стране, которую я ненавидел все эти годы…»
И н г а. «…Боже мой, какой же ты враг?.. Разве могут быть такие враги! Нет. Нет. Мне так хорошо с тобой, боже мой, как хорошо!.. Ты понимаешь это. Ты видишь это в моих глазах. Это в моих глазах…»
П е т р. «…Но ведь это я не тебя, не таких, как ты, ненавидел… И так прекрасно, что ты это поняла… поняла, что я тебе не враг. Это прекрасно…»
И н г а. «…Я хочу, чтобы ты поцеловал меня еще… Я хочу, чтобы ты поцеловал меня еще…»
Петр склоняется к девушке, но она мягко освобождается из его объятий.
(Тихо.) Пойдем… погуляем.
П е т р. Что?
И н г а. Пойдем… будем бродить и слушать, как они поют.
П е т р. Куда?
И н г а. Я не знаю… Всюду… Пойдем.
П е т р (медленно поднимается). Хорошо, Инга, если ты хочешь.
И н г а. Да, да… Ты слушай меня, так нужно… (Делает шаг к Петру.) Одну минуту. (Берет его за плечи и поворачивает лицом к стене.) Постой так и не оборачивайся, пока я не скажу.
Петр послушно стоит лицом к стене, а Инга убегает в угол, достает небольшой потертый чемодан. Вытаскивает юбку, яркую вязаную кофточку и туфли на высоких каблучках. Это весь ее гардероб. Быстро сбросив платье, переодевается. Причесывается у осколка трюмо, поворачивается к Петру.
Теперь можно… смотреть.
П е т р (восхищенно). Какая ты!..
И н г а. Пойдем.
Издали доносится звук трубы. Это горнист в части играет зорю.
П е т р (спохватившись, смотрит на часы). Ч-черт!.. Все — мне пора.
И н г а. Что?
П е т р. Мне пора домой.
И н г а. Куда?
П е т р. В часть. Слышишь, играют зорю. Увольнение кончилось. Я должен идти.
И н г а. Нет, нет! Не уходи сейчас… Я тебя очень прошу, не уходи! Сейчас тебе нельзя уйти… Мы только что встретились… Мы должны гулять, бродить, слушать соловьев… Нас сейчас двое, ты понимаешь? Двое — и все… во всем мире.
П е т р (тряхнул головой). Ладно. Семь бед — один ответ. Я думаю, поймут. Все-таки война-то кончилась как-никак!
И н г а. Что?
П е т р. Война, говорю, кончилась… Поймут… Должны понять. Идем.
Загасив огарок свечи, Петр и Инга уходят.
З а т е м н е н и е.
Комендатура. Л е й т е н а н т Ф е д о р о в с к и й сидит один за столом, собирает пистолет. Насвистывает. Собрав пистолет, он долго целится в дверь и щелкает. Входит м л а д ш и й с е р ж а н т Н и н о ч к а.