Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Это не самый нужный предмет в нашем доме.
Ш у р а. Пусть это будет моя пепельница. Мы, выпускники, курим теперь открыто. Разрешите мне пользоваться у вас моей пепельницей.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Неплохо придумано!
В о л о д я. К пепельнице нужны папиросы. Шура, сходи.
Ш у р а. Есть папиросы.
В о л о д я. Про запас нужно иметь.
Ш у р а. Хватит.
В о л о д я (вполголоса). Ты стал каким-то бестолковым! Иди, Шура, а то магазины закроют.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Только быстро.
Шура уходит.
В о л о д я. Погода сегодня просто праздничная…
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Издалека начинаешь?
В о л о д я. Елизавета Ивановна! Я к вам имею серьезный разговор.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Так по-русски не говорят.
В о л о д я. Елизавета Ивановна! Мы же не в классе! Мне с вами надо поговорить серьезно, а вы обращаетесь со мной, как с учеником.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. А ты что думаешь — выпускник, и моя власть над тобой кончилась? Да ты для меня на всю жизнь останешься учеником. Пройдет двадцать лет, может, большим человеком станешь, а я все равно буду говорить тебе «ты», а ты изволь величать меня «вы». Иначе поставлю плохую отметку за поведение. Ну, будем разговаривать серьезно?!
В о л о д я. Не знаю, с чего начать?..
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Начинай опять с погоды… Хорошо, я начну. Кончил школу, потанцуешь завтра на выпускном вечере. А потом что будешь делать? Ведь не каникулы начинаются, молодой человек! Пора бы подумать. Я вот слежу за тобой. Переменчивый ты. И никак не могу понять, что тебя интересует.
В о л о д я. Путешествия.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Это не профессия.
В о л о д я. Вы нас учили: человек — хозяин вселенной. Надо же осмотреть свое хозяйство.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Осматривают туристы. Учиться надо.
В о л о д я. Учиться… Я вот о чем думал — все глупости, конечно… Почему никто не придумает какую-нибудь прививку, чтобы в короткий срок усваивать все знания. Мне вот в Публичной библиотеке показывали библиотеку Вольтера. Сколько ему нужно было прочитать! Мать честная! А мне еще больше — сколько после Вольтера написано! Хорошо еще, многое утеряно — до нас не дошло.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Тебя больше бы устроила жизнь в каменном веке?!
В о л о д я. Это уже крайность! А вот в средние века я бы хотел. И сколько было неизвестных земель! Открывай да открывай!
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Дорохин! Ты, кажется, хотел разговаривать серьезно.
В о л о д я. Дорохин! Совсем как в классе. Вы говорите правильно — надо решать. И надо посоветоваться с вами, пока мы еще ваши ученики. И очень трудно решить. Не думайте, Елизавета Ивановна, что я хвастаюсь. Но у меня такое чувство, что мир принадлежит мне, и мне надо выбирать в моем мире.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. И выбирай!
В о л о д я. Я вечером засыпаю — буду геологоразведчиком. А утром проснусь — инженером, железные дороги строить. А к вечеру — моряком!
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. А футболистом не хочется?
В о л о д я. И футболистом хочется. Легко сказать — решать на всю жизнь. Жизнь дается раз — надо прожить ее интересно. И я поднатужусь, чтоб не сплоховать. Но я хотел поговорить с вами о другом. Посоветоваться. Не смотрите на меня так подозрительно, а то я покраснею.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Ты уже покраснел. Не смущайся, это свойство кожи.
В о л о д я. Сущность вопроса заключается в том, что есть, в общем, одна девушка. Она, как бы сказать, мой друг. Вернее, я считаю ее своим другом. Да и она меня.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Я ее знаю?
В о л о д я. Вы? Впрочем, это неважно… Она очень хорошая девушка. Конечно, она немного псих, но все же таких мало. И я ее… я к ней очень хорошо отношусь.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Есть такое слово — люблю.
В о л о д я. Есть такое слово — люблю. Ей я не могу сказать, а вам можно.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. По-моему, ей-то как раз и нужно это сказать.
В о л о д я. Ну да… Я скажу ей: я тебя люблю. А она мне: и я тебя люблю. Тогда что?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Положение трудное.
В о л о д я. Вам со стороны легко рассуждать. Жениться сейчас я не имею права. Надо определиться в жизни. Как ни крути — учиться придется. Вот мы учились вместе. А теперь все в разные стороны. И вообще дружба с детства до старости — это все романтика.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. А любовь?
В о л о д я. Любовь — другое дело. И вот мы с ней будем врозь. Ну, изредка сходим в кино. А в ее институте будут вокруг нее другие. Она ведь хорошенькая. И вот какой-нибудь парень побойчее уговорит ее и уведет к себе. Да зачем побойчее? Вот тот же Шурка Зайцев — вы не смотрите, что он мой друг и тихий, — он первый и уведет. Он даже в один институт поступит, чтобы легче уводить было. И на свадьбу не позовет.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Если ее уведут, в этом будет виновата не она, а ты.
В о л о д я. Ну, а какая мне радость? Все равно я буду в дураках!
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Но еще обиднее любить девушку, которую никто не хочет увести.
В о л о д я. Уведут!
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Ты раздумываешь — жениться тебе или подождать. А в ее согласии ты абсолютно уверен?
В о л о д я. А чего ей не согласиться? Я не урод, парень веселый, со мной ей скучно не будет. И в жизни я своего добьюсь…
Стук в дверь.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Да.
Входит С е н я Г о р и н.
С е н я. Здравствуйте, Елизавета Ивановна. А я думал, пир уже в полном разгаре.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Какой тут пир — хозяйка сидит и разговоры разговаривает. Пойду на кухню, там у меня пирог. (Уходит.)
В о л о д я. Закуривай.
С е н я. Спасибо. Бросил.
В о л о д я. Уже? Чего?
С е н я. Денег нет ни шиша. А на чужих проезжаться неохота.
Пауза.
В о л о д я. Слушай, Сеня… ты был когда-нибудь влюблен?
С е н я. Влюбленный в очках — персонаж для комедии. Но я-то был ли, нет ли, а ты-то уже готов.
В о л о д я. А ты откуда знаешь?
С е н я. Влюбленный никого не замечает… Его замечают все.
В о л о д я. Непонятное слово — любовь. Я вот знаю ее несколько лет. Может, все это не любовь, а привычка. Может, я выдумал, что мне без нее скучно будет. Я еще не знаю, как будет, я без нее не жил. Может, я выдумал, что она лучше всех. Мир велик, и девушек много. Как быть, старик?
С е н я. Все довольно просто, Володя, когда смотришь сбоку. Но если сам — не помогут никакие товарищи. Надо решать самому или надеяться на бога. Гейне говорил…
Входят Т а м а р а С о л о в ь е в а и Ш у р а З а й ц е в.
В о л о д я. Тамара, ты вечно не вовремя.
Т а м а р а. Опоздала? Но еще…
В о л о д я. Не опоздала, а рано пришла. У нас тут мужской разговор…
Т а м а р а. Очень вежливо! Я не к вам пришла. (Кричит.) Тоня!
В о л о д я. Тоня просила ее не беспокоить. Она наряжается. А где Милочка?
Т а м а р а. Милочка с Бобочкой.
В о л о д я. Неужели их ждать придется? Есть охота — просто беда!
Т а м а р а. И мне!
Ш у р а. Ты, Тамара, насчет еды поосторожнее. Ох, и толстая ты будешь…
Т а м а р а. Не говорите, ребята. Люблю поесть. Я как расстроюсь, пока не наемся, успокоиться не могу. Я все, что угодно, есть люблю — и плохое и хорошее. Лишь бы побольше.
С е н я. У нас в Гомеле был учитель. Он говорил, что любит процесс еды.
Ш у р а. Тамара, есть такой Институт общественного питания. Вот бы тебе туда!
Т а м а р а. Нет, учиться я больше не собираюсь. Поиздевались надо мной — хватит! Я с одним проклятым «Фаустом» сколько ночей провела! Прочитаю страницу и ничего не понимаю. Ни одного слова!
Ш у р а. В доме выпускников об экзаменах не разговаривают…
С е н я. Тем более о «Фаусте». Не читать «Фауста» — преступление, а читать — наказание.
Ш у р а. «Фауста» лучше всего изучать в опере — она не требует большого напряжения мысли.
В о л о д я. Выходи, Тамара, замуж, и вопрос исчерпан. Присмотри какого-нибудь полковника…
Т а м а р а. Полковник меня не возьмет. Я на службу поступлю. Хорошо бы найти легкую службу!
В о л о д я. Правильно. Чтоб не переутомляться. А то морщины появятся раньше времени. Ты вот сниматься любишь, а с морщинами что за фотография.
Т а м а р а. Сниматься я люблю.
В о л о д я. Однако, ребята, хозяева ведут себя странно.
Ш у р а. Володя, запомни: гости критикуют хозяев, только когда идут домой.
В о л о д я. Но я есть хочу.
Т а м а р а. И я.
Вбегает Т о н я.
Т о н я. Ребята, очень хочется есть.
В о л о д я. Мы тоже говорим, а Тамара считает, что рано.
Т о н я. Кого мы ждем?
В о л о д я. Хозяев.
Т о н я (кричит). Мама!.. Кого нет, ребята?
Ш у р а. Мы же не знаем, кого ты звала.
Т о н я. Я никого не звала по обыкновению. Должны сами знать. А где Милочка?
Т а м а р а. Милочка с Бобочкой.
Т о н я. Тогда она не придет. Я сердита на Бобку.
С е н я. Сердиться — значит мстить себе за ошибки других, как сказал один мудрец.
Т а м а р а. Какой мудрец?
С е н я. Зачем тебе его имя? Ты все равно не запомнишь!
Т а м а р а. Кто сказал?
С е н я. Фауст. (Стучит по столу.)
Стук в дверь.
Т о н я. Неужели Милочка? Входи!
Входит Л е ш а С у б б о т и н. Он в военной форме ученика спецшколы.
Леша! Молодец! Не забыл!
Л е ш а. Забыл — слово для штатских.
Т о н я. Что так поздно?
Л е ш а. А побриться надо было? Хотя парикмахер уверял, что не надо. Нечего. Четыре волоса, да и те выросли, пока в очереди сидел.