Т о н я. Тамара! Садись, ешь и молчи. Шура, говори!
Ш у р а. На чем мы остановились?
С е н я. На выпускном вечере.
Ш у р а. Остановились мы на выпускном вечере.
Т о н я (задумчиво). Остановились мы на выпускном вечере.
Ш у р а. Не было, ребята, в нашей жизни выпускного вечера. Выпустили нас не вечером, а утром — прямо на войну. Мы не все, может, много навоевали и о нас не напишут в газетах…
С и м а. О некоторых уже написали. Например, о нас с тетей Лизой.
Ш у р а. Стоит только стать с человеком на равную ногу, он моментально начинает разговаривать свысока.
С и м а. Я же шучу.
Ш у р а. То-то. (Стучит по столу.) Мы пошли воевать не по мобилизации. Мы не ждали, когда нас вызовут. Пошли мы с Володей, и нас взяли. Пошел Сеня, и его не взяли.
С е н я. Взяли, но потом, как неполноценного, прогнали.
Ш у р а. И Антон пошел в госпиталь. И Тамара и другие ребята. Мы не могли поступить иначе. Нет среди нас Леши Субботина. Нет среди нас Милочки. Она была маленькой, хрупкой девушкой. Мы дразнили ее говорящей куколкой. Милочка погибла на посту во время дежурства на крыше, она защищала наш город. Ребята, я, кажется, в самом деле произношу речь…
В о л о д я. Да, занесся… наши дела маленькие…
Т а м а р а. Не мешайте ему, он складно говорит.
Ш у р а. Вот именно складно. Не буду.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Вы все честно воевали. И вы не подвели ни ваших товарищей, ни учителей. Прошло четыре года после вашей последней встречи. Много пролито крови и слез. Я встретила на днях вашего одноклассника — Борю Игнатьева. Кажется, вы его звали Бобочкой. У него уже появились седые волосы. Будем надеяться, что самое тяжелое в вашей жизни уже позади. Пусть седина не приходит к вам долгие годы. Но я хочу, чтобы вы и будучи седыми сохранили молодость и встречались как старые друзья.
В о л о д я. Как старые боевые друзья.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Я тоже, кажется, произнесла речь. Но зачтем ее за речь на выпускном вечере. Будем молодыми, как завещал Леша Субботин.
С е н я. И как он говорил — на ближайшие пятьдесят лет.
Ш у р а. Ребята! Мы будем стареть только для других. А так мы всегда будем молодыми. Ты, Тоня, будешь старушкой, а я буду говорить тебе: «Слушай, Антон!» И Елизавета Ивановна будет говорить «ты», а мы ей по-прежнему «вы». Ничто не меняется от времени, и каждый возраст прекрасен. Давайте выпьем, старые друзья!
С е н я. Подчеркиваю слово — друзья.
В о л о д я. А я подчеркиваю слово — старые.
Ш у р а. А я подчеркиваю слова — старые друзья. Леди и джентльмены! За молодость и за мир, который в основном прекрасен, в особенности когда он не находится в состоянии войны.
Т а м а р а. Тоня! Что ты задумалась?
Т о н я. Тебе показалось. Споем, ребята!
В с е (поют).
Наверх вы, товарищи, все по местам,
Последний урок наступает…
Т а м а р а. Ребята! А сегодня не просто Тонин день. Сегодня день особенный.
В о л о д я. Только без идиотских интриг.
Т а м а р а. Кто-то из ваших знакомых выходит замуж.
В о л о д я. Уж не ты ли?! (Стучит по столу.)
Т а м а р а. А почему бы не я? (Стучит по столу.) Именно я.
В о л о д я. Выходит, я действительно опоздал. Он, надеюсь, полковник?!
Т а м а р а. Он не военный. Вообще он парень хороший, только шалавый немного. Но он меня любит.
В о л о д я. Тамара, так нельзя. Пришла советоваться, а жениха не привела.
Т а м а р а. Да я не советоваться. И он не жених. Я уже давно замужем, мы только записались сейчас. Я подумала: война войной, а годы-то идут…
С е н я. Тамара! Наверное, он тебя не очень любит!
Т а м а р а. Почему ты решил?!
С е н я. Как же он тебя одну отпустил? К молодым людям.
Т а м а р а. Он и не отпускал. Мы с ним два часа ругались. Я говорю: день рождения подруги, Антонов день, а он — подруг Антонами не называют. Он и сейчас под окнами ходит — дожидается. Ребята, вы меня провожать не вздумайте.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Тамара, как тебе не стыдно! Веди его сюда!
Т а м а р а. Я — мигом! (Убегает.)
С и м а (у окна). Идут. Где-то я его видела?
Ш у р а. Опять хвастаться?
С и м а. Честное слово.
В о л о д я. Молодец, Тамара! Она не выясняла отношений.
С е н я. Военная хватка!
Звонок.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Сима, готовь места!
В о л о д я. Молодым — самые почетные.
Входят Т а м а р а и Л я с к о в с к и й.
Т а м а р а. Знакомьтесь. Мой муж.
Л я с к о в с к и й. Аркадий Лясковский.
С и м а. По-моему, мы с вами знакомы. Вы — фотокорреспондент. Я запомнила, как вы нас снимали и заставляли естественно улыбаться.
Л я с к о в с к и й. У нас тогда произошло какое-то недоразумение.
С и м а. Этого я уже не помню.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Садитесь, товарищи. Что вы вскочили?
С е н я. Не каждый день удается видеть молодых. Присматриваемся.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Вы держитесь, а то заклюют. Здесь народ зубастый. Вы, главное, не смущайтесь.
Т а м а р а. Он не смутится. Он только прикидывается таким.
В о л о д я. Здоровье молодых!
Пьют. Тамара и Лясковский целуются.
Тамара! Я еще не успел крикнуть «горько».
Л я с к о в с к и й. Мне послышалось «горько».
В о л о д я. Он не смутится.
С е н я. Тамара! Расскажи нам, как это все получилось.
Т а м а р а. Он приехал к нам в ПВО снимать. Снял. Через день снова приехал. Снимок, оказывается, вышел неудачным. А мне, говорит, очень важен этот сюжет. А потом привез карточку показать. А потом еще что-то придумал. Девушки наши стали подсмеиваться — ему очень важен этот сюжет. А я и не заметила, как это вышло. Он меня снимал много, а я люблю сниматься.
В о л о д я. Знаем.
Т а м а р а. И он узнал. Аркаша, нельзя так много есть.
С е н я. В семье будет полнейшая гармония — процесс еды.
В о л о д я. Ты бы погулял столько по Фонтанке — тоже проголодался бы. (Лясковскому.) Вы не стесняйтесь! Ешьте на здоровье, теперь так трудно с продуктами.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Вы не обращайте внимания. Ешьте!
Л я с к о в с к и й. Накушался. Теперь начну обращать внимание.
В о л о д я. Сеня! Поправь галстук.
Л я с к о в с к и й. Смотрю я на вас — ребята вы как будто ничего.
С е н я. Это первое впечатление.
Л я с к о в с к и й. Но какие-то странные.
В о л о д я. Прикидываемся. Сговорились, пока Тамара за вами бегала.
Л я с к о в с к и й. Нет, серьезно, странные. Куда бы я ни пришел, меня прежде всего просят снимать. И так мне опротивело — сказать не могу. Я разговариваю и жду: ты мне туману не напускай, проси снять. А вы не просите.
В о л о д я. Тамара! Твой супруг — отгадчик мыслей. Я как раз хотел попросить снять нас.
Л я с к о в с к и й. Наконец-то!
Т а м а р а. Я тебе говорила — захвати с собой «лейку»!
С е н я. Тамара! Без семейных сцен.
Л я с к о в с к и й. Вас я как раз сниму с удовольствием. Я сбегаю за аппаратом. Я здесь рядышком живу. На улице Рубинштейна. (Убегает.)
В о л о д я. Как ты сказала — немного шалавый? Почему немного?
Т а м а р а. Полегче. Это только я могу говорить.
Пауза.
Т о н я. Мама!
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Что, Тоня?
Т о н я. Я — дома?
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Дома.
Т о н я. И все на месте?
С е н я. За исключением законно отсутствующих.
Т о н я. Ребята! Люблю я вас всех.
С е н я. Всех — это меня не устраивает.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Эх, ребята, молодые вы еще.
Т о н я. Значит, все еще глупые?
В о л о д я. Молодые — согласен, глупые — возражаю.
Т о н я. А я все-таки глупая. Выпьем за исполнение желаний!
Пауза.
Т а м а р а. Тоня, ты опять задумалась?!
Пауза.
Т о н я. Шура! Я тебя очень люблю! Четыре года назад ты при всех признался мне в любви. И я отвечаю тебе с небольшим запозданием. (Пауза.) Ребята! Что вы приумолкли? Выше бокалы! Я пью за первую любовь!
Ш у р а. И единственную!
Т о н я. Любовь бывает одна. Все остальное — увлечения.
С е н я. Кто это сказал?
Т о н я. Это сказала я.
Грохот.
Что это?
Т а м а р а. Гроза.
Е л и з а в е т а И в а н о в н а. Вот это действительно гроза!
Т о н я. Побежали на улицу, девочки…
З а н а в е с.