кий барон»), против левого крыла Западного фронта имелось более шести пехотных дивизий. Эти соединения занимали фланговое положение по отношению к возможному наступлению ударной группировки левого крыла Западного фронта. Такая конфигурация давала основание германскому командованию рассчитывать в случае развития прорыва войск Западного фронта контратаковать их под основание прорыва. Кроме того, для ликвидации прорыва советских войск генерал-фельдмаршал Г. Клюге имел возможность перебросить часть резервов группы армий «Центр» и из района Орла.
16-му (гвардии генерал-майор А.В. Лапшов), 8-му (гвардии генерал-майор П.Ф. Малышев) и 36-му (гвардии генерал-майор А.С. Ксенофонтов) гвардейским стрелковым корпусам предстояло прорвать сильную, укрепленную оборону, насыщенную многочисленными оборонительными сооружениями.
Прорыв сильно укрепленной вражеской обороны требовал от командования 11-й гвардейской армии искусной организации артиллерийского наступления и особенно артиллерийской подготовки атаки. При этом штаб артиллерии армии под руководством командующего артиллерией гвардии генерал-лейтенанта артиллерии П.С. Семенова при планировании артиллерийской подготовки стремился избежать известного шаблона и преподнести врагу новый, еще неизвестный ему метод. «Командующий артиллерией… – вспоминал маршал артиллерии К.П. Казаков, – был широко известен в войсках как человек ищущий, новатор, всегда вооруженный какой-нибудь новой и оригинальный артиллерийской идеей»[199]. Маршал Советского Союза Г.К. Жуков вспоминал: «После долгих обсуждений всеми нами было решено: атаку начинать не после артиллерийской подготовки, как это было до сих пор, что помогало противнику определить начало перехода наших войск в наступление, а в процессе самой артиллерийской подготовки, в момент усиления ее темпа и мощности»[200]. Этот метод хорошо себя оправдал.
Также следовало разрушить наиболее важные прочные оборонительные сооружения, расстроить систему артиллерийско-пулеметного огня в тактической зоне, а также надежно поразить живую силу противника.
Опыт операции показал, что артиллерийскую подготовку предполагалось провести продолжительностью 2 часа 45 минут. Это время распределялось следующим образом: 5 минут – сначала огневой налет всей артиллерии по переднему краю и ближайшей тактической глубине в 2–4 км. Цель огневого налета – внезапным ударом нанести максимальное поражение живой силе врага и его огневым средствам; 20 минут – пауза с целью вынудить солдат и офицеров покинуть свои убежища и укрытия под угрозой овладения его траншеями наступающей пехотой; 60 минут – пристрелка заранее намеченных для уничтожения и подавления других целей.
При этом одновременно с пристрелкой планировалось подавление и разрушение заранее выявленных огневых точек. Затем 5 минут – огневой налет также всей артиллерии с целью поражения прежде всего живой силы теперь уже в глубине главной полосы вражеской обороны; 50 минут – огонь всей артиллерии на разрушение и подавление других выявленных целей.
Артиллерия, выделенная для стрельбы прямой наводкой, должна была разрушить выявленные доты и дзоты на переднем крае; артиллерия дальнего действия (АДД) – подавлять прежде всего пункты управления и узлы связи, а затем артиллерийские батареи; оставшаяся артиллерия – вести огонь по выявленным целям на глубину до 4 км; 25 минут – огневой налет также всей артиллерией только с предельным режимом огня по выявленным целям, что и в первый огневой налет.
9 и 10 июля командиры стрелковых батальонов, рот и других подразделений произвели последнюю рекогносцировку местности. Необходимо было окончательно разрешить все вопросы, связанные с организацией атаки. Затем в ночь на 10 июля саперами были расчищены проходы в заграждениях своих войск, а в ночь на 11 июля – в заграждениях врага. Тогда же около 200 самолетов АДД и легкомоторной бомбардировочной авиации нанесли первый бомбовый удар по главным узлам сопротивления врага.
Днем в полосе армии после относительно короткой, но достаточно мощной артиллерийской подготовки два усиленных стрелковых батальона провели разведку боем. Для разведки боем в полосе наступления 11-й гвардейской стрелковой дивизии (гвардии генерал-майор И.Ф. Федюнькин) привлекался «2-й батальон 40-го гвардейского стрелкового полка, усиленный взводом танков Т-34 43-й гвардейской танковой бригады, взводом ранцевых огнеметов, взводом саперов и двумя батареями 76-мм пушек; в полосе наступления 83-й гвардейской стрелковой дивизии (гвардии генерал-майор Я.С. Воробьев) – 3-й батальон 250-го гвардейского стрелкового полка, усиленный взводом саперов и двумя отделениями ранцевых огнеметов»[201].
Внезапная атака увенчалась успехом. Она подтвердила намерения германского командования применять на отдельных участках первую траншею в качестве ложного переднего края его обороны. В течение первого часа после начала атаки на ряде участков были захвачены первая, а на отдельных направлениях и вторая траншеи, взяты первые пленные. Германское командование, полагая, что началось ожидаемое им общее наступление русских, предприняло сильные контратаки. В результате яростных вражеских контратак несколько стрелковых подразделений 11-й и 83-й гвардейских стрелковых дивизий принуждены были отойти на исходные позиции. В итоге к началу артиллерийской подготовки «первая траншея оказалась плотно занятой пехотой врага, что было выгодно для нанесения первого массированного огневого удара артиллерией по объектам атаки»[202].
Операция «Кутузов» согласно директиве Ставки ВГК началась 12 июля. Артиллерийская подготовка началась на рассвете на участке прорыва 11-й гвардейской армии и продолжалась согласно плану. Высокая плотность артиллерии обеспечила высокую силу огневого удара по наиболее важным объектам вражеской обороны. Как потом выяснилось, первый внезапный достаточно мощный пятиминутный огневой налет застал врага врасплох и нанес ему серьезные потери. При этом плотность подавления достигала 150 % нормы. Например, общая глубина одновременного подавления составила до 8 км тактической зоны. После этого последовали 20-минутная пауза и часовой контроль пристрелки. Характерно, что у врага создалось впечатление, что атаки больше не последует. Затем в течение 55 мин планомерно разрушались наиболее важные цели на переднем крае, а также в ближайшей глубине в сочетании с подавлением выявленных важнейших объектов в глубине. Однако плотность огня оказалась невысокой. Опыт применения артиллерии показал, что «в этот период разрушалось до 200 отдельных целей и одновременно сплошному огневому воздействию подверглись до 30 км траншей и ходов сообщения на первой и частично на второй позициях. В заключение последовал последний, 25-минутный огневой налет»[203]. Новым в организации артиллерийской подготовки атаки явилось то, что в отличие от предшествующих операций 1941–1942 гг. залпы РА были произведены не в конце налета, перед началом атаки, как прежде, а в начале его, примерно за 10–15 минут до начала атаки. Как оказалось, это в значительной степени ввело в заблуждение противника, который традиционно по залпам РА привык определять начало атаки пехоты Красной армии. Характерно, что после залпов РА и до начала атаки огонь продолжался с недостаточно высокой плотностью, не более 25–50 % нормы, и больше походил на методический огонь, то есть когда велся огонь из одного или нескольких орудий одной батареи с равными промежутками между выстрелами. Между тем историограф штаба группы «Центр» Г. Гакенгольц вынужден был признать: «…мощь и пробивная сила русских ударов, начавшихся 12 июля на северном и восточном фасах орловской дуги, явились для нас жестокой неожиданностью»[204].
Значительный интерес представляет новый прием, примененный в ходе последнего огневого налета, по рекомендации представителя Ставки ВГК Маршала Советского Союза Г.К. Жукова[205]. Опыт первого периода войны показал, что обычно атаку пехоты начинали с завершением артиллерийской подготовки. По переносу огня враг догадывался о начале атаки, затем покидал свои укрытия и изготавливался к ее отражению. Но на этот раз пехота противника опоздала. В рассматриваемое время пехота и танки НПП стрелковых дивизий первого эшелона армии перешли в решительную атаку на ряде направлений уже в ходе последнего огневого налета всей артиллерии. Противник оказался дезорганизован, а атака имела абсолютный успех[206].
Оказалось, что враг, подавленный огнем артиллерии 11-й гвардейской армии и ударами авиации 1-й воздушной армии, не смог в первый час оказать организованного сопротивления. Но вскоре он оправился от замешательства и стал оказывать уже достаточно упорное сопротивление. Теперь по всему фронту соприкосновения развернулись ожесточенные бои. Несмотря на это, уже спустя час после перехода войск армии в наступление, одиннадцать стрелковых дивизий первого эшелона под прикрытием огневого вала и при массированной поддержке авиации прорвали первую позицию главной полосы вражеской обороны. Это, по сути дела, и явилось сигналом для ввода в бой ПГ – прежде всего танковых бригад с десантом пехоты. Вскоре темпы наступления сразу значительно выросли. К середине первого дня наступления воинские части 8-го и 16-го гвардейских стрелковых корпусов прорвали не менее укрепленную вторую позицию врага.
Гвардии генерал-лейтенант И.Х. Баграмян, наращивая силу удара, ввел в бой на болховском направлении 5-й танковый корпус. Далее вместе с 83-й гвардейской стрелковой дивизией танковый корпус завершил прорыв главной полосы обороны противника и стал уверенно продвигаться ко второй полосе. Как раз к этому времени враг уже полностью пришел в себя и его сопротивление резко возросло. Кроме того, из Жиздры к участку прорыва выдвигался корпусной резерв противника – 5-я танковая дивизия. Тем не менее к исходу первого дня наступления почти во всей полосе наступления войска 11-й гвардейской армии вклинились во вражескую оборону на 8—10 км, а ее танковые бригады подошли ко второй оборонительной полосе противника. Ожесточенные бои не прекратились и ночью.