[228]. К сожалению, так было растеряно преимущество в артиллерии, которое 53-я армия получила при создании оперативной группировки. Вероятно, такое положение произошло в основном потому, что командующий артиллерией 53-й армии полковник Ф.Я. Винарский не сумел оказать влияние, прежде всего, с артиллерийской точки зрения, на решение командующего армией по оперативному построению войск. Кроме того, Винарский не использовал всех возможностей по сосредоточению артиллерии вторых эшелонов для участия в артиллерийской подготовке и поддержки атаки войск первого эшелона.
В ходе наступления дальнейший опыт получил опыт управления артиллерией. На Воронежском и Степном фронтах объединение управления артиллерийскими соединениями и воинскими частями в артиллерийские группы имело свои организационные особенности. Например, ввиду того что управление 7-го артиллерийского корпуса прорыва РГК (генерал-лейтенант артиллерии П.М. Корольков) прибыло на Воронежский фронт поздно, а его дивизии оказались в разных армиях, здесь не стоял вопрос о централизованном использовании этого крупного артиллерийского соединения.
В ряде случаев артиллерийские дивизии в разных армиях использовались по-разному. Так, в 5-й гвардейской армии 13-я артиллерийская дивизия прорыва РГК (полковник Д.М. Краснокутский) была целиком использована в армейской артиллерийской группе прорыва. В 53-й армии 16-я артиллерийская дивизия прорыва РГК (генерал-майор артиллерии Н.С. Петров) была распределена между тремя армейскими артиллерийскими группами – группой прорыва (52-я гаубичная артиллерийская бригада, 14-я минометная бригада, один легкий артиллерийский полк 49-й легкой артиллерийской бригады и дивизион 109-й гаубичной артиллерийской бригады большой мощности), группой артиллерии разрушения (три дивизиона 109-й гаубичной артиллерии бригады большой мощности) и группой дальнего действия (61-я пушечная артиллерийская бригада и два легких артиллерийских полка 49-й легкой артиллерийской бригады). Как видно, создание разных групп из соединений одной артиллерийской дивизии было чисто формальным актом, так как решение разных задач, свойственных тем или иным соединениям, можно было выполнять и при включении всей дивизии в одну армейскую группу. Здесь важно лишь указать на интересный опыт включения в группу дальнего действия 76-мм пушек легкой артиллерийской бригады.
В 5-й гвардейской и 53-й армиях были созданы и армейские группы ГМЧ. Правда, в последней эта группа состояла всего из одного полка.
В 6-й гвардейской армии армейских групп создано не было, хотя средства для группы ДД были (33-я пушечная артиллерийская бригада и 628-й пушечный артиллерийский полк). Опыт боевых действий показал, что такое решение командования армии нельзя признать правильным, так как командующий артиллерией армии гвардии генерал-майор артиллерии Д.И. Турбин устранялся от влияния на ход операции огнем подручной артиллерии. При этом особенно важно, что обеспечение ввода в сражение 5-го гвардейского танкового корпуса перекладывалось на командующего артиллерией гвардейцев.
Характерно, что артиллерийско-противотанковые резервы создавались во всех объединениях Воронежского фронта, а 53-я армия Степного фронта такого резерва не выделила, что следовало бы сделать, учитывая наличие у противника сильной танковой группировки.
В 6-й и 5-й гвардейских армиях были созданы корпусные артиллерийские группы ДД. В 53-й армии корпусное звено управления отсутствовало, и, естественно, там таких групп не было. Все стрелковые корпуса, кроме 22-го гвардейского, выделили и свои артиллерийско-противотанковые резервы.
Новым в организации являлось то, что абсолютное большинство отдельных артиллерийских воинских частей РГК вместе с артиллерийскими полками войсковой артиллерии являлись основным средством для формирования групп поддержки стрелковых дивизий и полков. Артиллерийские полки стрелковых дивизий второго эшелона, танковых и механизированных корпусов также использовались в составе групп ПП.
Поучительным является опыт предыдущих наступательных операций Красной армии. В то время в стрелковых дивизиях армий Воронежского и Степного фронтов создавались специальные группы орудий, выделенных для выполнения огневых задач стрельбой прямой наводкой. В группы орудий прямой наводки включались все малокалиберные пушки, полковые 76-мм пушки и приданные дивизиям истребительно-противотанковые полки РГК, командиры которых и назначались командирами этих временных подразделений. Всего в состав таких групп входило в каждой дивизии 60–75 пушек 45–76-мм калибра.
В целом сформированные артиллерийские группы обеспечивали управление массированным огнем и маневром артиллерии. Такая форма управления обеспечивала взаимодействие массированного огня артиллерии с ударом пехоты и танков.
Получила дальнейшее совершенствование артиллерийская разведка.
На организацию и ведение разведки на Воронежском фронте оказало большое влияние то обстоятельство, что противник, отходя под ударами войск фронта, сумел задержаться на рубеже, в 2–5 км впереди того рубежа, который он занимал до 5 июля. Следовательно, прежние разведывательные данные оказались непригодными. За 6–8 дней предстояло разведать противника с такой полнотой и достоверностью, чтобы обеспечить планирование огня артиллерии по реальным объектам вражеской обороны.
Воронежский фронт кроме сил и средств войсковой артиллерийской разведки имел еще несколько отдельных разведывательных артиллерийских дивизионов (815, 621, 12 гв., 811-я и 784-я орад), а также две отдельные корректировочные авиационные эскадрильи (51-я и 60-я окаэ). Почти одновременно 5-я гвардейская армия получила два дивизиона и одну эскадрилью, 6-я гвардейская – один дивизион и одну эскадрилью, а 40-я и 27-я армии – по одному разведдивизиону каждая. Этих средств для обеспечения разведывательными данными артиллерии армий было достаточно, но требовалась тщательная организация разведки со стороны артиллерийских штабов и напряженная работа всех ее органов.
Общее представление об организации и работе артиллерийской разведки в данной операции можно создать на примере 6-й и 5-й гвардейских армий Воронежского фронта.
В этих армиях при организации войсковой артиллерийской разведки большое внимание было уделено круглосуточному наблюдению с наблюдательных пунктов и личной разведке командиров. Командующие артиллерией корпусов и дивизий, командиры бригад вели разведку наблюдением не менее 2–3 часов в сутки. Во время проведения силовой разведки все артиллерийские командиры от командующих артиллерией корпусов и ниже лично вели разведку со своих наблюдательных пунктов, внося необходимые уточнения в схемы разведанных целей. В артиллерийских частях была налажена непрерывная работа пунктов сопряженного наблюдения дивизионов, которые обеспечивали весьма точное определение положения целей.
Особую роль в подготовительный период сыграли подразделения артиллерийской инструментальной разведки и корректировочной авиации. Только благодаря их активным действиям за короткий срок удалось с достаточной полнотой вскрыть группировку артиллерии и систему обороны противника, провести большую работу по развитию и сгущению топографической опорной сети и привязке боевых порядков артиллерии и подразделений артиллерийской инструментальной разведки. Так, в полосах 6-й и 5-й гвардейских армий около 60 % разведанных артиллерийских и 20 % минометных батарей были обнаружены батареями звуковой разведки. Взводы оптической разведки трех разведывательных дивизионов засекли более 150 разных целей. Силами 51-й и 60-й корректировочных авиационных эскадрилий была заново произведена фотосъемка отдельных участков и важнейших объектов на первом и втором оборонительных рубежах противника.
Наиболее трудоемкой и напряженной была работа топографических батарей, значение которой особенно возросло потому, что именно в районе предстоящих действий наших войск сильно сказывалось влияние Курской магнитной аномалии, почти исключавшей возможность стрельбы по буссоли. Усилиями топографических батарей и при помощи отделений геодезического отряда фронта в полосах армий была сгущена топографическая опорная сеть в районах огневых позиций с плотностью до 4–6 точек на 1 кв. км, что вполне обеспечивало последующую привязку боевых порядков артиллерии. Точность работы была высокой – в пределах 0,3–0,8 м.
Штабы командующих артиллерией армий (стрелковых корпусов, стрелковых дивизий) имели тесное общение с разведывательными отделами (отделениями) общевойсковых штабов. Это тесное взаимодействие оказывало большую помощь в работе как общевойсковой, так и артиллерийской разведке. Так, данные артиллерийской разведки помогали общевойсковым штабам составить более детальное и правильное представление о системе инженерного оборудования и системе огня обороны противника, что имело большое значение при выработке наиболее рационального общевойскового решения на бой и сражение. Вместе с тем данные общевойсковой разведки помогали артиллерийским штабам правильно нацеливать органы артиллерийской разведки на те или иные объекты обороны противника, а также проводить более глубокий анализ разведывательных данных.
В целом артиллерийская разведка обеспечила артиллерийские штабы необходимыми и достоверными данными для конкретного планирования огня артиллерии.
В графике артиллерийского наступления Воронежского фронта, разработанном штабом артиллерии во главе с генерал-майором артиллерии С.Б. Софрониным предусматривался 20-минутный огневой налет с нарастающим до предела режимом огня по первым траншеям с последующим переносом огня на вторые и третьи траншеи. Как раз в это время пехота должна была атаковать передний край противника. В последующие 45 минут осуществлялся перенос огня в глубину обороны, подавление узлов сопротивления врага. Артиллерии стрелковых корпусов ставилась задача сопровождать пехоту и танки методическим огнем[229]