– Моя вина? – Глаза сверкнули серебром, и Рэйван в два шага оказался совсем рядом, глядя на нее с высоты своего роста.
– Да, – кинула Ванда ему в лицо, сгорая от неловкости. – Из-за тебя я оказалась здесь в таком виде. Ненавижу тебя, Рэйван!
– Расписание неизменно для студентов и будние дни, и в выходные. Так что ты сама нарушила устав академии, Спичка, – проговорил в ответ Кристиан, снова хватая ее за запястья и предупреждая удар. – Я имею право вызвать любого из вас после подъема. И уж тем более после того, как вы все уже должны были посетить столовую.
– Из-за тебя я проспала, – не сдавалась Ванда, еще больше смущаясь от его близости.
Рэйван не был сердит, в отличие от нее. И в отличие от нее был одет. Боги, сейчас она мучилась и оттого, что стояла перед ним полуголой, и оттого, что в следующее мгновение может не сдержаться, спалив комнату. Она снова ранит этого негодяя. Зачем схватил ее? Нет, она решительно сойдет с ума…
– Почему же я виновен в том, что ты проспала? – В его взгляде плясали демоны.
Нет, они водили там хороводы, наслаждаясь ее смущением.
– Еще спрашиваешь! – возмутилась Ванда, мысленно радуясь хотя бы тому, что теперь Рэйван смотрел только на ее лицо.
– Верно.
Что? Теперь строил из себя невинность? Сам же использовал злосчастное заклинание опустошения. Поэтому из-за слабости она и не смогла встать вовремя, совершенно не слыша, когда Ивон покинула комнату. Подруга оставила ей записку, в которой говорилось, что так и не смогла разбудить.
– Это все тот… – вздохнула Ванда, обдавая его лицо своим дыханием.
– Тот? – Он приподнял светлую бровь.
– Твой поцелуй, – смутилась она. – Всему виной твой поцелуй. А потом и это… прикосновение. То, как ты касался меня тогда.
Кажется, она выразила свои мысли несколько неудачно, поскольку Кристиан сначала замер, а потом неожиданно усмехнулся. Его руки выпустили запястья Ванды, скользнув выше, к предплечьям. Так легко и просто, будто имел на это право.
– Выходит, мой поцелуй и прикосновения так разволновали тебя, что не могла уснуть полночи, Ванда? Поэтому и проспала? Думала обо мне до утра?
– Это не так. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Ты использовал на мне заклинание опустошения.
Она попыталась освободиться из плена его рук, и одна бретелька сорочки сползла от этих действий с плеча, обнажая нежную кожу. Ванда видела, как тень смятения скользнула по лицу некроманта, будто он внезапно получил пощечину. Рэйван не ответил, только поправил ее одежду.
– Каждый зверь может выбрать только то оружие, которым наделила его природа. Чтобы нападать или же защищать, – тихо прозвучал его голос.
Ванда успела заметить так и не зажившую толком ладонь до того, как Кристиан убрал руку.
– Тебе все еще больно, – вздохнула она. – Если ты твердо решил игнорировать визит к ардовскому целителю, то верни меня обратно в комнату. Я хочу одеться. Затем вернусь сама. И снова обработаю твои раны.
– Это угроза или забота? В любом случае это твоя святая обязанность, Ванда. Ведь должна исправить то, что натворила. Занятия еще не начались и, боги, я уже начинаю волноваться за жизнь твоего бедолаги-преподавателя. Ты умудрилась спалить кабинет, покалечить ректора академии, разгромить трактир и связаться с томаринскими разбойниками.
– Какими разбойниками?
Глаза Ванды распахнулись шире. Она даже забыла, что так и стояла перед ним едва одетой.
– Тот рисунок на твоей ладони. Я ведь предупреждал, что придется ответить, Ванда, – мрачно напомнил Рэйван.
Он отвернулся от гостьи на минуту, подошел к креслу и взял с него брошенную еще вечером куртку. Затем вновь вернулся к Ванде и набросил ей на плечи. Она благодарно запахнула полы куртки, для большей надежности обхватывая себя руками. Ванда напряженно смотрела на ректора, соображая, что ему ответить и как не выдать своего молчаливого друга.
– Так откуда он взялся? – потребовал ответа Кристиан, внимательно глядя на ее лицо.
– Я нарисовала его, – уверенно соврала Ванда. – Когда бродила по рынку, где-то заметила нечто похожее. Мне понравилось, вот и нарисовала. Я понятия не имела о его значении. Это просто рисунок птицы.
– Даже так? – мало веря в ее слова, сощурился Рэйван.
– Да, – твердо кивнула она.
Убить кого-то два раза наверняка невозможно. Но рисковать Ванда не желала. Лейтон хотел помочь, сделал ей подарок. Не хотелось, чтоб умаю влетело за этот поступок.
– И того томаринского разбойника, что принес ящик, ты не знаешь? – сердито потребовал ответ Кристиан и сложил руки на груди.
Его медальон холодно блеснул при этих действиях.
– Я никогда не слышала об этих разбойниках, – честно призналась Ванда. – Кто они и что за Томарин?
– Что было в ящике? – вопросом на вопрос ответил Кристиан.
– Ничего, что представляло бы угрозу или интерес для тебя, – доложила она. – Старые личные вещи.
– Те охотники требовали некую печать, – продолжал допрос Рэйван.
– Я не нашла никакой печати. Ее нет в ящике, – уверила Ванда.
Она прекрасно видела, что Рэйван мало верил в эти слова. Но был чем-то настолько захвачен и обеспокоен, что явно решил просто молча взять ее под наблюдение, проверив на предмет лжи. Теперь точно с нее глаз не спустит. Но как, в самом деле, были связаны разбойники с Лейтоном? Неужели умай когда-то был одним из них? Если вещи принадлежали ему, может, эти негодяи решили, будто Лейтон припрятал в них некую печать? Она почему-то была склонна верить умаю по самой непонятной причине.
– Так что ты там говорил о деловом сотрудничестве? – осторожно перевела тему Ванда, поджимая пальцы босых ног.
Рэйван словно куклу поднял ее, удерживая за талию, и опустил на ковре, убирая с холодного пола. Девчонка хотела отвлечь его от расспросов? Что ж, сейчас он подыграет.
– Ты позавтракаешь здесь, чтоб не тратить зря время, – тоном, не терпящим возражения, заявил Кристиан. – Затем отправишься со мной в город.
– Зачем? – насторожилась Ванда.
– У тебя ведь есть платье? – скептически спросил он, и уточнил, видя ее смятение: – Кроме формы.
– Выйти в город без ардовской формы это нарушение… – попыталась напомнить Ванда.
– Так есть или нет? – Рэйван терял терпение.
– Да.
Стыдно сказать, но в ее шкафу в родном Беренгарде ютилось всего три платья. Одно – самое любимое, что осталось в память о матери. Его надела в тот злосчастный день, когда впервые повстречала Рэйвана. Еще парочку как-то привез из Деспина отец. Одно было великовато, второе – мало. Но она дорожила ими, как подарками любимого родителя. Портниха конечно же постаралась подогнать наряды под фигуру госпожи. Но платья все равно остались неудобными, да и не привыкла она обряжаться в них, постоянно ходила в штанах и рубашке.
Ванда взяла с собой только то, что принадлежало матери, цвета нежного лердена. Когда покидала дом, вовсе не заботилась о том, как принарядиться и что может понадобиться в стенах Арда. Что подумает о ней Кристиан, когда снова увидит в том самом платье? Оно только напомнит о случившемся.
Да к тому же так неопытна и неловка в манерах. Что задумал Рэйван? Решил в отместку опозорить ее на весь Валмир, заставив прогуляться с ним по городу? Или снова придется махать кулаками? Только не в наряде матери…
– Что от меня требуется? – дрогнул ее голос.
– Быть милой и беззащитной. Как и подобает юной каэли, – усмехнувшись, проговорил Кристиан.
Глава 18
Наконец оказавшись в безопасности в своей комнате, Ванда быстро и нервно водила расческой по волосам, пытаясь привести их в порядок. Кристиан требовал ее возвращения не позже чем минут через пятнадцать, иначе грозился вновь перенести в свой кабинет, используя медальон. Который, надо признаться, Ванда начинала тихо ненавидеть. А также профессора Тэусса, создавшего этот проклятый артефакт.
– Быть милой? Серьезно? – возмущалась она, еще резче водя расческой по блестящим прядям.
Волосы мягкой волной спускались к ее талии и немного вились на концах. Ванда бросила расческу на покрывало и еще раз оглядела себя. Лерденовое платье все же пришлось надеть. Но как теперь показаться на глаза Рэйвану? Сегодня ночью, перед тем как она забылась тревожным сном, ей пришла в голову замечательная идея. Она придумала, как выполнить задание и ненавязчиво убедить ректора помочь в этом. Но что прикажете делать теперь? Посчитает, что надела этот наряд как вызов ему? Назло?
– Ну почему ты вечно куда-то пропадаешь, Ивон? – со стоном огляделась она.
Ведь можно было попросить соседку одолжить на время одно из платьев. Хотя… Ванда обреченно вздохнула. Не стала бы она просить Лейвр о таком унизительном одолжении. Не так уж они и близки.
– Дорогая Бейла, почему тебя нет со мной в этот час? – Ванда снова глянула в зеркало и гордо выпрямилась. – Ты справишься. Ты выстоишь.
Ванда решительно вышла из комнаты, направляясь по широкому пустому коридору к нужному залу. Оттуда она намеревалась по лестнице подняться в кабинет, где ее ожидал Рэйван. Находиться с ним и дальше в личной комнате она не могла. Об этом и заявила перед возвращением к себе. Раз уж так настаивал на ее приходе, то только официально и в кабинете.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Ванда аккуратно придерживала длинный подол платья. Легкая ткань играла всеми оттенками фиолетового. Наряд был ее драгоценностью, практически единственным, что осталось на память о матери. Ванда всегда жалела, что эта утрата так сказалась на ней, стирая почти всю память о проведенном вместе времени. Нерайн ушла слишком рано и стала для дочери скорее неким призрачным и щемящим ощущением тепла и тоски. Зато с ней оставался отец, и за это она должна быть благодарна небесам, что Ванда и делала.
– Потерялась, Синхелм? – послышался за спиной знакомый голос, вынудивший притормозить.
Как бы хотела она в эту минуту, чтобы вредный некромант перенес ее к себе! Только бы не поворачиваться сейчас и не встречаться с заместителем Дель.