Она даже забыла как дышать, чувствуя, что сейчас буквально вспыхнет, спалив к хаосу и кровать и нахально спавшего жениха. И как он мог сейчас спать? Притворяется? Притворяется же. Как посмел перенести ее сюда? Решил, что если заключили договор, то может поступать так бесчестно? Она разобьет проклятый медальон! Разобьет, даже если влетит потом по первое число…
– Ты… – Ее голос задрожал от гнева.
Ванде пришлось сильнее упереться ладонями в его грудь, чтобы приподняться. Волосы гладкими потоками покрыли ее плечи, укрывая и Кристиана. Она была так зла, что чувствовала, как проступали жарким золотом руны на руках.
– Если немедленно не объяснишься… – Ванда умолкла, глядя на его безмятежное лицо.
Спал… Кристиан действительно спал. Грудь его мерно поднималась и опускалась в такт спокойному дыханию. На ней поблескивал медальон, вынуждая Ванду хмуриться и вновь ощущать, как вскипала кровь.
– Почему ты не снимаешь его на ночь? – сквозь зубы процедила она.
Неужели действительно неосознанно перенес ее во сне? Ведь будь иначе, разве стал бы он спать? Стоило предположить подобное. Нечаянно. Верно. Всему есть рациональное объяснение. Но следом пришла другая мысль, повергшая в панику. Если Кристиан и в самом деле призвал ее во сне и ничего об этом не помнит, то, когда проснется… как она объяснится? А если вообразит себе, что она сама к нему явилась? Нет, она должна бежать…
Наблюдая из-под опущенных ресниц за менявшимся выражением ее лица, Кристиан прекрасно понимал, что навоображала себе Ванда. Раз уж не спалила его к хаосу, то наверняка поняла, что использовал медальон не специально. И теперь испугалась, что не припомнит этого, со всеми вытекающими последствиями? Ну как тут не воспользоваться моментом…
– Ванда? – изобразил он удивление, открывая глаза. – Какой неожиданный сюрприз.
– Что? – задохнулась она, пытаясь отпрянуть.
Но крепкие руки придержали за талию, не давая подняться. Солнце едва просыпалось, золотя стекла раскрытого окна и волосы Ванды. Румянец на щеках стал ярче, а губы приоткрылись, когда девушка попыталась сказать хоть что-то в ответ.
– Если бы знал, что для тебя так нестерпимо расставание, то оставил у себя еще с вечера. – Кристиан сел на постели, по-прежнему удерживая Ванду на своих коленях и не позволяя подняться.
– Это… Это не так… – Она мотнула головой, пытаясь высвободиться.
Но добилась только того, что одна бретелька ночной сорочки бесстыдно стала спускаться по гладкому плечу.
– Тогда пришла пожелать доброго утра? Я вовсе не против.
Легкая улыбка буквально обожгла ее.
– Нет, – запротестовала Ванда. – Это полностью твоя вина.
– И я полностью признаю ее. – Кристиан неспешно склонился к ней, легко проводя пальцами по обнаженному плечу, а затем коснулся его губами. – Моя вина, что тебе пришлось проделать такой путь.
– Ты сам перенес меня сюда, – находясь в полном смятении от противоречивых чувств, возмутилась Ванда.
– Какое коварство – обвинять невинно спавшего человека! – не поддаваясь, проговорил Кристиан, любуясь, как в карих глазах вспыхивали жаркие искры.
Скоро подъем, и он должен был признать, что нужно отправить девчонку обратно, пока еще все спали. Но у него оставалась пара минут, которыми собирался воспользоваться, даже рискуя подгореть. Не давая Ванде и дальше спорить, Кристиан припал к ее губам в поцелуе, ощущая их мягкость. Он не был груб и настойчив, легко и с нежностью касаясь ее. А едва заставил себя прервать поцелуй, на мгновение дотронулся ладонью до медальона, активируя его.
В следующий момент, оказываясь в собственной постели и пытаясь откинуть с лица разметавшиеся пряди волос, Ванда прерывисто вздохнула.
– Да как он… Да как он смеет вот так? Да проклятье!.. – Она бессильно ударила кулаками по одеялу.
Затем поднесла руку к лицу, кончиками пальцев касаясь губ и все еще ощущая вкус поцелуя. Ванда зажмурилась, тряхнув головой и отгоняя видение. Боги, даруйте ей сил справиться со всеми испытаниями…
– Ты чего подскочила так рано? – зевая, отозвалась с соседней кровати Ивон, пытаясь выбраться из-под скомканного одеяла. – Разве уже подъем?
– Да вот, выспалась как бы уже…
Глава 38
Воздух был горяч, дрожал, плавясь под очередным заклинанием. Глазницы темных статуй светились, как и установленный щит на тренировочной площадке. Предрассветное время – его любимое. Солнце только просыпалось, окрашивая оттенками алого и золотого прерывистую линию горизонта. Теми же огненными всполохами освещалась и площадка, когда, активируя очередное боевое заклинание, Хэйл продолжил привычную тренировку.
Нанесенные на тонукан руны вспыхивали под пальцами мага. Каждый взмах рукой, каждый поворот, каждый точный удар – и пламя оживало, грозя поглотить фигуру Хэйла. Но прирученное, оно послушным зверем вторило его движениям, становясь смертельно опасным для всякого, кто посмел бы приблизиться к этому «танцу огня». Именно так звали его стихийники.
Смешение магии он почувствовал мгновенно, разворачиваясь и встречным заклинанием отбивая атаку неожиданного соперника. Только один человек мог беспрепятственно пройти через щит. И отражая очередной удар, Хэйл гадал, что привело сюда в это время его декана. Фергас не пользовался тонуканом, делая выпад и активируя одну из печатей Катхам. Но ухмылка сошла с его лица, когда, окруженный кольцом опасного пламени противника, Брис ответным заклинанием разорвал пылавшую под ногами печать. Его тонукан глухо стукнул одним концом о камни, которыми была выложена площадка. Печать дрогнула, искажаясь и норовя подпалить одежду стихийника. Но, теряя целостность, угасала.
– Неплохо! – Фергас прошелся по площадке, глядя на подчиненного.
Тряхнув рукой, на которой все же алел ожог, Хэйл ни на мгновение не расслаблялся, хотя внешне и выглядел спокойным. Он знал кружившего вокруг него мага. Стоило ожидать внезапной атаки и посреди вполне мирного разговора. Предплечье пекло нещадно, но Хэйл лишь опустил тонукан на плечо, отвечая декану белозубой улыбкой.
– Решили с самого рассвета убедиться в том, насколько я неплох? Польщен.
– Ты убедишь меня в этом еще больше, если, как и положено любому преподавателю Арда, будешь радеть за его честь.
Фергас остановил темный взгляд на Хэйле, наблюдая, как менялось выражение его лица.
– У вас есть основания сомневаться в этом? – Тот нахмурился, рукавом стирая пот со лба.
Рубашка липла к телу, он взмок, как обычно после тренировки. Сейчас Хэйл мечтал окунуться в прохладное озеро за корпусом, а не слушать очередную проповедь декана.
– Ты ведь знаешь Фемира Синхелма, – продолжал Фергас.
Он остановился около щита, освещенный его призрачным сиянием.
– Не знаю, – шире ставя ноги и опираясь на опущенный тонукан обеими руками, ответил Хэйл. – Но наслышан о нем немало. Почему вы вспомнили Синхелма?
Он, конечно, предполагал причину, но хотел услышать от самого декана. Лениво прохаживаясь вдоль щита, Фергас сложил руки на груди.
– Я не любитель долгих разговоров. Поэтому буду по возможности краток. Синхелм просит о содействии отчисления дочери из академии. Бестолковая девчонка пошла против воли отца. Возомнила, что может кинуть вызов боевому факультету. Мне! – Фергас мрачно обернулся к Хэйлу. – Я не позволю самонадеянной девице запятнать репутацию моего факультета или опозорить нас перед королем. Ванду Синхелм ждет договорной брак. Это уже решенный вопрос. Отец позволил подурить немного, но это нужно прекратить как можно раньше.
– Прекратить? – Хэйл повел усталыми плечами, радуясь тому, что утренний свежий ветер остужал, давая облегчение. – Говорите прямо. Чего вы ждете от меня?
– Ты отвечаешь за группу, в которой учится Синхелм. – Рунные знаки предупреждающе вспыхнули на руках Фергаса. – Теперь ты отвечаешь и за то, чтобы девчонка вылетела из академии до конца этого месяца.
– А если я откажусь? – Вновь отражая яростный удар Фергаса и чувствуя, как лицо опалило жаром, зло отозвался Хэйл. – Мне плевать на семейные дрязги! И оценивать пригодность студентов я намерен по их способностям, а не по родительским предпочтениям!
– Кажется, я неточно выразился.
Удары Фергаса стали ожесточеннее. Активированная печать обрушилась огненным дождем, мешая смертельную стихию в порывах такого ненужного сейчас ветра.
– Это не просьба, Хэйл. И ты сам прекрасно осведомлен о «родительских предпочтениях» воспитанников Арда! Как долго ты останешься на своем месте, когда станет известно, что их дорогих деток обучает генеральский бастард?
Последние слова оказались более жгучи, чем огонь. Стиснув зубы, Хэйл одновременно вставил щит и кинул ответное заклинание, ослабляя печать противника. Он ощущал, как раскаленный дождь успел прожечь его одежду, превращая рубашку в решето и оставляя мелкие ожоги на плечах и спине. Тонукан вновь засветился в его руках. Используя излюбленную тактику противодействия сил, Хэйл очертил палкой круг над головой, выкрикивая заклинание и вынуждая сильнейший порыв ветра смести остатки огненного дождя над его головой. Вновь ударив тонуканом о каменную площадку, маг исподлобья глянул на своего декана.
– Благодарю, что напомнили, каэль Фергас. Я уж было забыл, кому обязан смешению стихий в своей крови.
– Ты будешь с позором изгнан из Арда, если не позаботишься о том, чтоб вместо тебя эта участь постигла девчонку. Ты – или Синхелм. – Глаза Фергаса опасно вспыхнули углями. – Если до конца сегодняшнего дня я не смогу убедиться, что она не явится на встречу с королем, то приму это как твой отказ. Времени на раздумья предостаточно, Хэйл.
Не давая ему ответить, Фергас отдал команду и погасил защитное поле. Сдерживая гнев, вызванный строптивостью подчиненного, маг покинул тренировочную площадку. Оставшись один, Хэйл шумно вздохнул. Он опустил тонукан на одно плечо и поглядел вслед удаляющемуся декану. Поджал пересохшие губы, теперь ощущая каждый ожог на своем теле.
Дочь Синхелма ждал договорной брак? Такова участь девчонки? Хэйл поднял голову, глядя на небо, которое только добавило своим цветом яркости глазам. Его отец также когда-то п