С этими словами, я резко от него отпрянула, и тут же отправилась на поиски Лера - всё-таки находиться так близко от Тима было выше моих сил.
Дальше всё закрутилось с такой бешеной скорость, что у меня совершенно не осталось времени обдумать последствия своего поступка. Началась репетиция, на которой мне пришлось закрыть все свои лишние мысли и эмоции за семью замками, а когда всё было отыграно, настало время грима.
Сегодня этими пытками занимались сразу несколько незнакомых мне девушек и даже один парень с зелёными волосами. Я попала в руки какой-то фанатичной неформалке, с лицом, больше напоминающим подушечку для булавок. И пока она колдовала над созданием моего "шикарного образа" я занималась тем, что пыталась посчитать, сколько же пирсингов у этой странной девушки. И пусть все серёжки были малюсенькими, но зато их количество явно зашкаливало за все рамки. Да только из-за того, что она постоянно вертелась и то и дело убегала из поля моего зрения, произвести точный подсчёт так и не получилось. Зато когда она закончила, я с большим трудом узнала в странном чудовище в зеркале саму себя.
Мою чрезмерно активную гримершу звали Соня... и я бы сказала ей много чего не особо ласкового, если бы не была так поражена собственным отражением в зеркале. Ведь оттуда на меня смотрела... эм... даже страшно представить, как бы меня обозвали бабушки на лавочке, если б я прошла мимо в таком виде.
В общем, мои и без того вьющиеся волосы она закрутила и начесала. Получилось нечто похожее на последствие удара током. А ещё, в этом ужасе были нацеплены синие, жёлтые, зелёные и чёрные пряди, так что самой себе я теперь больше напоминала толи нерадивую ведьму, толи гиперпродвинутую тусовщицу... Но, как ни странно, сие ужасающее нечто отлично гармонировало с нарядом и с макияжем. Благо здесь Соня оказалась более консервативной, и просто густо накрасила мои глаза чёрным. А вот белое платьице вообще смотрелось очень даже мило... невзираяна то, что спереди было очень коротким, и совсем не прикрывало резинки ажурных белых чулок. Зато шлейф у юбки волочился по полу, и я стала переживать, что во время концерта могу попросту в нём запутаться. Да и босоножки на меня нацепили на такой гигантской шпильке, по сравнению с которой даже шлейф показался вполне безобидным.
Ребята сегодня выглядели мне под стать, в белых строгих костюмах, и всё в тех же неизменных шляпах, а вотмою головусегодняпокрывалакоротенькая белая фата...
Да уж, если б мне пришло в голову в таком виде заявиться на собственную свадьбу, вряд ли бы она состоялась... жениха, как и половину гостей, попросту бы хватил удар.
Покаразглядывала своё странное отражение, настало время выхода, и я даже поволноваться нормально неуспеха, как уже оказалась на сцене. И только тут, наконец, вышла из той странной прострации, в которой прибывала после разговора с Тимом. Вернулась, так сказать в реальность... и эта самая реальность сейчас гудела и орала внизу.
Людей собралось много. Как и говорил Сергей, билеты раскупили полностью, но мне показалось, что их и так было даже больше, чем мог свободно вместить зал. Под самой сценой особо разгорячённые ребята выплясывали под хиты какого-то ди-джея, за столиками по периметру большого зала сидели те, кому ещё рано было танцевать, а на втором ярусе вальяжно восседали обитатели вип-зоны. Одним словом, всё было как обычно, не считая того, что я никак не ожидала, что выступление уже началось.
И правда, пока рассматривала зал, ребята заняли свои места, и уже начали играть первые аккорды, а я всё ещё хлопала глазами, пытаясь понять, что происходит. Благо вовремя пришла в себя, а то наш концерт закончился бы слишком быстро. И только начав петь, снова погрузилась в эту бешеную эйфорию звуков, слилась с ними, и стала жить только музыкой.
Выступление продолжалось полтора часа, но мне показалось, что не прошло и пятнадцати минут. Я отдавалась этим песням, этим мелодиям всей душой, и пела так, что сама бы лучше никогда не исполнила. Мой голод сценыпостепенно утолялся, но я всё равно наслаждалась каждым моментом проведённым здесь.
Когда наша программа закончилась, и стихли последние аккорды и звуки ударных, я обвела зал любопытным взглядом, вглядываясь в глаза людей. Мне хотелось видеть их эмоции, чувствовать их драйв, и онис удовольствием всё это показывали. Это была странная связь, но она мне нравилась...
- Молодцы! - констатировал вошедший в гримёрку Лер. - Отыграли отлично, все в восторге, а особенно Анатолий Степанович.
- Мы старались, - ответил за всех развалившийся в кресле Гоша.
- Я не сомневаюсь, - усмехнулся Валера, но тут же снова стал серьёзным. - Кстати, наш благодетель обещал дать нам директора. Того, кто будет заниматься всеми организаторскими вопросами и этот факт безумно меня радует.
- Давно пора, - снова отозвался наш необычно разговорчивый барабанщик. - А то, как ни выступление, так мы тебе теряем. Ты, Кармин, музыкант, а не организатор. Не у тебя должна болеть голова о том, готова ли сцена и выделят ли нам гримёрки.
Ребята переодевались, совершенно не обращая на меня внимания, а я всё никак не могла заставить себя отлипнуть от дивана. Напротив, в такой же позе сидел необычно довольный Тим, а Сеня и вовсе уже был готов сорваться и бежать отмечать очередной успех. Как я поняла, сегодня ребят пригласили в какой-то клуб, чей хозяин обещал им веселье за счёт заведения. Меня, они тоже звали, но желание куда-то ехать закончилось вместе с концертом.
В общем, пока я наблюдала за их шутливыми перепалками, Лер, Сеня и Гоша, уже привели себя в нормальный вид и ждали теперь только запаздывающего Тима. Но тот не особо спешил с переодеванием и уже довольно долго щеголял по комнате в одних лишь джинсах.
Я как могла старалась не следить за игрой мышц на его торсе, но каждый раз упрямый взгляд, как намагниченный возвращался к его созерцанию. И он это прекрасно видел, а мне даже начало казаться, что испытывает какое-то странное наслаждение, наблюдая за моими метаниями.
А вскоре случилось то, чего я никак не ожидала от сегодняшнего, такого неоднозначного дня. То, чего не должно было случиться ни в коем случае... Ребятам, наконец, надоело ждать своего медлительного товарища, и они попросту ушли. А мы с Тимуром остались в пустой гримёрке одни... что уже было очень плохо.
Хуже, чем очень плохо!
Повисла тишина... такая, которую почти можно было потрогать. Помниться в прошлый раз, когда мы так остались с ним вдвоём в комнате, всё закончилось крайне печально. И я бы с большим удовольствием покинула это место сразу вслед за парнями, но... в том виде, в котором находилась, делать это было бы крайне глупо.
В общем, взвесив все за и против, и окончательно набравшись смелости, я встала с дивана, и гордо прошествовала к зеркалу. И усевшисьвкресло,приняласьаккуратно вытаскивать из причёски разноцветные пряди.
Поначалу у меня даже получалось вырывать вместе с ними не так много своих волос, но с каждой новой заколкой я всё равно злилась всё сильней. А ещё больше раздражал насмешливый взгляд Тима, который я прекрасно наблюдала в отражении своего зеркала.
- Могу помочь, - безразличным тоном предложил он. И ведь знал же прекрасно, что лучше останусь совсем без волос, чем попрошу его о помощи.
Я предпочла сделать вид, что ничего не слышала, и с невозмутимым выражением лица продолжила в буквальном смысле "рвать на себе волосы". Не знаю, какими изощрёнными способами Соня лепила эти пряди на мою голову, но отцепляться они категорически не желали.
И когда мои нервы были на пределе, вдруг почувствовала на своих руках тёплые пальцы Тима. Это неожиданное ощущение заставило меня замереть, чем он и воспользовался. Ему хватило нескольких секунд моего замешательства, чтобы отвести мои руки от волос, и медленно и совершенно безболезненно отстегнуть пару прядей.
- Прости, но вряд ли публике понравиться лысая солистка, а все твои потуги именно к тому и ведут, - его голос звучал неожиданно мягко, что снова сбило меня с толку. - Если не будешь дёргаться, то тебе не придётся долго терпеть моё общество. Поверь, сама с этими замочками ты не справишься.
Поначалу я искренне хотела послать его куда подальше, но он так мастерски избавлял мои волосы от этих накладных штуковин, что, в конце концов, я попросту решила сдаться и принять его помощь.
Пальцы Тима осторожно открывали застёжки прядей, очень аккуратно извлекали их из массы спутавшихся волос, а потом нежно массировали участок головы под ними. В итоге, спустя пятнадцать минут, я так расслабилась, что совершенно забыла, кто именно помогает мне разобраться с причёской. И если б неего насмешливый голосок, я бы так и уснула в этом кресле.
- Всё, - проговорил он. - Теперь ты больше не похожа на радугу.
Резко распахнув глаза, я развернулась в кресле, и уставилась на Тимура. Он смотрел на меня так, как будто за оказанную им помощь я теперь должна ему, как земля колхозу. И этот взгляд вывел меня из себя всего за пол секунды.
Вообще, рядом с Тимом я совершено переставала себя контролировать. Он вызывал у меня странное желание сделать какую-нибудь гадость. Хотя, не смотря на всё случившееся, зла я ему не желала. Моя грубость была скорее защитной реакцией, потому что даже его жуткая игра не смогла убить во мне тягу к этому человеку.
- Спасибо, конечно, - сказала я, с шальной улыбкой на устах. - Но я бы легко справилась и сама. А теперь боюсь, что твоё бескорыстие не позволит оставить эту помощь неоплаченной.
Тим насмешливо приподнял брови, пытаясь понять к, чему клоню. Тогда я поднялась с кресла, и схватив расчёску, принялась расчёсывать спутавшиеся волосы.
- Так сколько стоят твои услуги, как парикмахера?! - продолжала издеваться я. - Ты скажи, я заплачу.
- Думаешь, я не могу просто так оказать помощь коллеге по группе? - осторожно спросил он, без тени усмешки.
- Коллеге по группе - может быть и можешь, а вот мне - вряд ли. Да и вообще, Тимур, мы вроде договаривались, что ты не будешь ко мне приближаться, - мой голос звучал ровно и очень нагло. Если честно, я так вообще ни с кем так не говорила. Только с Тимом, и это жутко выводило его из себя.